Литмир - Электронная Библиотека
Таракан из Руанды - i_005.jpg

– Кто-нибудь хочет добавки? – спросила мама. – Рагу сегодня удалось на славу, не так ли?..

После ужина, убирая со стола посуду, мама тихо спросила у отца:

– Зачем обсуждать это с детьми?

– Это история ее народа. Ты бы предпочла, чтобы она росла, не зная своих корней?

– Она пока не готова знать всю правду.

– Если спрашивает, значит, готова.

В тот вечер все шло наперекосяк, отец и брат сильно поссорились. Оливию рано спровадили спать, но она, притулившись на лестнице, прислушивалась к голосам, доносившимся из гостиной.

– Ребята из университета вступают в РПФ[6], чтобы дать отпор «Интерахамве»[7]. Мы должны быть готовыми сражаться, если мирные переговоры провалятся.

– Думаешь, ты герой? Ошибаешься. Ты поймешь это, как только над головой засвистят пули и рядом упадут твои товарищи. Ну какой из тебя вояка? Ты и оружие-то никогда в руках не держал!

– Так что же, покорно ждать, пока в студенческий кампус ворвутся головорезы с мачете и порешат всех, в чьем паспорте не та отметка?

В гостиной повисла звенящая тишина.

– Знаешь, отец, прежде я никогда не задумывался о том, кто я – хуту или тутси. Я просто жил, учился, играл с друзьями в футбол, мечтал стать учителем и встретить хорошую девушку. Но теперь каждому приходится делать выбор. И я выбрал быть тутси. Я не хочу умереть по ошибке, понимаешь?

«Я все думаю, думаю, не в силах избавиться от мысли, что и отец, и мама, и брат предвидели наступление черного дня. Знали тех, кто точит ножи, только и выжидая условного сигнала. Они годами жили с ними бок о бок, приветливо улыбались при встрече, болтали по-соседски. Родители предугадывали, какая участь уготована всем тутси. Но в последней отчаянной надежде, веруя в разум и справедливость, в доброту людей, в милость Бога, сами же высмеивали страшные предчувствия. Ведь хуту, как и тутси, ходят на исповедь и к причастию, целуют на ночь детей, любят всласть посмеяться над забористой шуткой и не прочь пропустить по бутылочке бананового пива пятничным вечером… Словом, люди как люди».

Глава 5

Рубец говорит: «Раньше я был раной».

Африканская пословица

Католический колледж Святого Сердца в Монреале основан в середине девятнадцатого века, это одно из старейших учебных заведений провинции Квебек. Обучение обходится семьям девочек в солидную сумму, но конкурс большой, без серьезных экзаменов и рекомендаций не попасть. Как и в большинстве старых колледжей, здесь свято чтут традиции. В старших классах каждая воспитанница должна один день в неделю – субботу, чтобы это не стало помехой учебному плану – посвящать общественному служению. Девочки, которым хотелось провести выходной с семьей, сходить в кино, на свидание или просто пошататься по торговым моллам с сияющими витринами, втайне роптали. А Оливия ждала каждую субботу с нетерпением. Воспитанницам запрещалось покидать колледж без сопровождения родителей, попечителей или куратора. Госпожа Арно навещала ее нечасто, так что волонтерство в монреальской больнице Шрайнерс было для Оливии единственной возможностью вырваться из школьной рутины хотя бы на короткое время.

– Ума не приложу, что ты торчишь в этой богадельне? Дрожь пробирает от одного только больничного запаха, – удивлялась, прихорашиваясь перед зеркалом, Лаура.

Однажды она пожаловалась Оливии, что ей надоело умирать со скуки по субботам, обходя с маленьким пылесосом бесконечные стеллажи книг в запасниках библиотеки Сен-Сульпис, и за компанию напросилась в клинику Шрайнерс. Правда, с дежурства она сбежала уже через полчаса («надраивать шваброй полы в палатах или выносить утку – ну уж нет!»). После этого Лаура попробовала быть помощником флориста в парке Мезонёв, примыкающем к Ботаническому саду Монреаля («целый день на солнце – к вечеру мое лицо стало красным, как спелый помидор!»), разливала похлебку бездомным в Суповой кухне одного из благотворительных обществ («гадость, гадость, от меня до сих пор разит мерзким варевом»), а с недавних пор раздавала прихожанам собора Мари-Рен-дю-Монд перед мессой распечатки торжественных гимнов, которые будут исполняться во время службы («все очень, очень респектабельно – собирается прекрасное общество, самые уважаемые семьи города, из старой аристократии»). Оливия улыбалась, слушая ее рассказы, но не променяла бы клинику ни на какое другое место.

Детская больница Шрайнерс, окруженная старым городским парком, считается едва ли не лучшей в мире по экспертизе в области несовершенного остеогенеза – редкого генетического заболевания, известного как болезнь «хрустального человека». Это врожденный порок, который может проявиться с первых дней жизни или внезапно обнаружиться в более взрослом возрасте. Одно неловкое движение – и пара месяцев в гипсовом панцире обеспечена. Многие дети проводят в больничной палате по несколько месяцев, тоскуя по дому, родным и друзьям. У больных остеогенезом склера[8] вокруг радужки глаз отливает синим, и Оливии казалось, что в глазах детей плещутся невыплаканные слезы. Наводя чистоту в палате, она напевала французские песенки, которые помнила с детства, или сочиняла разные истории – про жадного бурундука, задиристого енота или трусливого кролика. Пока она орудовала шваброй, маленькие пациенты слушали ее, затаив дыхание, хотя бы на короткое время забывая о болезни и становясь самыми обычными детьми.

Однажды, когда Оливии было лет десять, отца срочно вызвали для врачебного консилиума в Кигали. Она повисла на рукаве пиджака и не отпускала, пока отец не согласился взять ее с собой.

– Только, чур, молчать всю дорогу. И пока я буду занят, погуляешь в саду, к больничным корпусам даже приближаться не вздумай, – с притворной строгостью сказал отец.

Мать только вздохнула и покачала головой – опять балует дочь, потакает глупым капризам: виданное ли дело – тащить ребенка в лазарет, где даже в воздухе разлита зараза?!

Во время долгой поездки Оливия с трудом сдерживалась, чтобы не начать болтать без умолку, – соблюдала уговор. За окном проплывали пологие зеленые холмы, банановые рощи, поля, на которых, согнув спину, трудились женщины в ярких тюрбанах и цветастых юбках. Увидев автомобиль, они распрямляли уставшие спины, прикладывали ладони козырьком ко лбам и долго смотрели вслед облаку рыжей пыли.

Больничный центр Кигали представлял собой скопление невысоких однотипных корпусов, между которыми были проложены серые асфальтовые дорожки. Не будь людей в белых халатах, которые с озабоченным видом перетаскивали больных на носилках, со стороны это напоминало бы вереницу грузовых контейнеров или построенный на скорую руку лагерь беженцев. Повсюду, где чахлые деревца отбрасывали бледную тень, на корточках сидели люди. Они проводили в ожидании много дней, но не тяготились, воспринимая это как заведенный порядок вещей, и пытались наладить нехитрый быт: сооружали навесы из палок, чтобы укрыться от палящего солнца, разводили костерки, кашеварили. Рядом бегали и играли в пыли дети, спали старики – кто на циновке, кто на куске картона, прикрыв голову полотенцем или собственной несвежей майкой. Тут же прямо с земли торговали лепешками, вареной кукурузой, фруктами и мылом, а из-под полы спекулировали и лекарствами. Со всех концов больничного городка тянулись скорбные процессии, несущие на самодельных носилках увечных родственников.

– Так, ты идешь со мной, – пробурчал отец, крепко взяв ее за руку. – Не отходи ни на шаг и ни к чему не прикасайся, ясно?

Оливия послушно кивнула. Она храбрилась, но увиденное испугало ее. Впрочем, в больнице была та же толчея и сумятица. На каждой койке лежало по двое больных, зачастую еще и с детьми. Под убогой лежанкой нередко ютился еще один больной – хорошо, если на циновке, а то и прямо на грязном полу. Повсюду ползали, носились дети. Оливия заметила девочку, по виду – ее ровесницу: притулившись с миской на краешке кровати, она кормила свою мать, которая была уже не в силах держать ложку с сероватой кашей. Несколько истощенных, сутулых парней с запавшими, лихорадочно поблескивающими глазами тащили на скрипучей тележке алюминиевый бак с варевом. Пробираясь между тесно сдвинутыми койками, они переругивались свистящим шепотом, опасаясь, что еды не хватит на всех.

вернуться

6

Руандийский патриотический фронт – военно-политическая организация, основанная в Уганде выходцами из тутси, покинувшими страну из-за гонений, а также хуту, которые придерживались умеренных взглядов.

вернуться

7

«Те, кто нападает вместе». Группировки воинственных ультрапатриотов, которые поддерживали движение «Власть хуту», вели свое происхождение от клубов футбольных фанатов.

вернуться

8

Наружная плотная белковая оболочка глаза, основа глазного яблока.

7
{"b":"928166","o":1}