Солнце, как факел, горело над крохотным городком Сидер-Галч, расположенным в глубине штата Аризона у подножия горы Моголлон. Палящий июньский зной размывал очертания гор. Обленившийся ветер не гонял пыль по узким, грязным улочкам, яркие краски дня не нарушали унылую серость десятка зданий, построенных по обе стороны деревянного настила. Этот забытый Богом уголок Аризоны с его красными скалами и сосновыми лесами населяла кучка стойких поселенцев, перебивавшихся случайными заработками на линии следования почтовой кареты.

Джулиана, вместе с остальными пассажирами дилижанса расположившаяся в трактире гостиницы «Оловянный рог», поняла это с первого взгляда. Многие ли способны существовать в этой убогой дыре, среди дикой природы, вдали от цивилизации? Не считая высокого угрюмого хозяина гостиницы, который подал им жаренную в масле степную курицу да засохшие бисквиты, с момента приезда путешествующие видели лишь троих всадников. Они на полном скаку влетели в город и, спешившись, сразу направились к салуну. Джулиана содрогнулась, глядя на них через окно. Они были грязны, одежда их пришла в полную негодность. Джулиана представила, какой от них исходит запах, но тут же напомнила себе, что и сама выглядит не лучшим образом, и рукой разгладила мятую муслиновую юбку, которая прежде была ярко-розовой, а теперь поблекла из-за частых стирок во время дороги. Ее волосы были собраны в тугой узел. Несколько прядей выбились и свисали вдоль лица, покрытого пылью. Да, в таком виде на приеме не появишься. Но путешествие по плато и каньонам Аризоны не светское мероприятие. Оно опасно, изнурительно, отнимает все силы.

С ее побега из Денвера прошло уже два месяца. В Эмбер-Фоллз она продала Коломбину, в дилижансе преодолела колорадскую часть Скалистых гор и долго ехала по пологим холмам и каньонам Аризоны. Они оставили позади себя десятки таких же убогих местечек, как и это. Во время пути Джулиана почти ни с кем не общалась. Сначала она не могла избавиться от страха, что Джон Брин догонит их дилижанс, что вот-вот распахнется дверца и он велит ей выходить и ехать с ним в Денвер. К счастью, ничего такого не произошло. По мере приближения к Аризоне в ней росла уверенность, что ее план удался. Возможно, люди Брина некоторое время искали ее, решила Джулиана, но потом оставили свои попытки. Когда дилижанс пересек границу, она почувствовала себя в безопасности. Наверняка Брин уже забыл о ней, а что касается дяди Эдварда и тети Катарины, то они вернулись в Сент-Луис ни с чем.

Что ж, ничего уже не изменишь. Она порвала все нити, связывавшие ее с домом, с теми, кто воспитывал ее. Сердце ее сжималось от боли при этой мысли. Она испытывала острое чувство вины перед дядей Эдвардом. Какое разочарование он пережил! Однако каждый раз, когда перед ней возникал образ Джона Брина, с обаятельной улыбкой, с покровительственными манерами и в то же время злобного, жестокого, как в сцене избиения Джила Киди, она благодарила Господа за спасение и за то, что у нее хватило смелости на этот шаг.

Отныне, сказала себе Джулиана, сделав глоток кофе, она будет думать только о будущем. Даже когда тело ноет после проведенного в дилижансе дня, даже когда язык превращается в наждачную бумагу от жажды, даже когда меркнет надежда найти Уэйда и Томми, она должна думать о будущем. Должна думать о братьях, о маленьком домике и ранчо, где они поселятся втроем, подальше от Джона Брина, дяди Эдварда и всех остальных. Должна думать о прохладных ночах, цветочных полянах и кружевных занавесках на окнах. А еще она должна думать о том, как каждый день ее дорогие братья будут возвращаться в этот очаровательный домик, хвалить ее за ревеневый пирог и играть в шашки перед камином. Подобные мечты помогают ей выносить все тяготы путешествия, помогут не сдаться и в поисках братьев.

Как ни странно, путешествие в дилижансе оказалось не таким трудным, как она ожидала. На их пути не встретились ни индейцы, ни бандиты. Единственной неприятностью были извилистые горные дороги да многочасовая тряска на неудобном сиденье. Однако, много раз напоминала она себе, ее цель – воссоединение с братьями – стоила того, чтобы терпеть боль в мышцах и страшную усталость.

Беда случилась в десяти милях от границы между Колорадо и Аризоной, в мрачном приграничном поселке. Когда пассажиры вышли размяться и выпить по чашке кофе, кто-то украл кошелек Джулианы. Она узнала о пропаже слишком поздно, вор уже скрылся. Девушка пришла в ужас при мысли, что осталась без гроша. В ее багаже не было ничего ценного, кроме кое-каких украшений, в том числе крохотного медальона – единственного напоминания о матери, да гребня для волос из слоновой кости с жемчугом. Деньги пропали, а с ними и возможность добраться до Томстауна. Убежать от Джона Брина и его поисковых партий, проехать такой долгий путь – и оказаться без средств к существованию у самой границы Аризоны. Как тут не разрыдаться? Но она не разрыдалась. Доехав до следующего крупного города, Джулиана нашла работу на обшарпанном постоялом дворе. Она скребла полы, стирала постельное белье, помогала на кухне и откладывала каждый цент из еженедельной зарплаты. Примерно через месяц у нее накопилась достаточная сумма, чтобы продолжить путешествие. Если она будет бережлива, то этой суммы хватит до Томстауна – города, где в последний раз видели Уэйда и Томми.

Джулиана сложила салфетку и бросила ее рядом с тарелкой. В столовую заглянул кучер дилижанса и громко возвестил:

– Лошади готовы! Пошли, ребята!

Пассажиры медленно встали из-за столов и побрели во двор: им предстояло продолжить мучительное путешествие. Джулиана же задержалась, хотя и горела желанием поскорее покинуть Сидер-Галч. В каждом городе, через который они проезжали на протяжении последних ста миль, она расспрашивала об Уэйде и Томми. Удача не улыбалась ей, однако ее надежда росла по мере того, как они продвигались в глубь Аризоны. Чем ближе она подъезжала к Томстауну, тем больше было шансов, что кто-то слышал о них или видел их. Судя по внешности хозяина этой гостиницы, вряд ли он расположен отвечать на вопросы, но упустить такую возможность нельзя.

Джулиана расправила плечи и направилась к хозяину, который как раз вышел из кухни.

– Простите меня, сэр, вы могли бы уделить мне немного времени? – Хозяин замер и бросил на нее враждебный взгляд. Джулиана на секунду заколебалась, но затем заставила себя ослепительно улыбнуться, надеясь чуть-чуть смягчить его. – Я ищу своих братьев. Их зовут Монтгомери. Уэйд и Томми Монтгомери. Вы что-нибудь слышали о них?

Что-то промелькнуло в его карих глазах. Может, желание помочь, а может, просто жадность. Он поскреб за ухом.

– Если слышал, – с безразличным видом проговорил он, – то во сколько вы это оцените?

Джулиана вздрогнула. В ней снова зажегся слабый огонек надежды. Ничем не выдав своих эмоций, она поспешно открыла сумочку и, достав оттуда золотую монету, зажала ее в кулаке.

– Так они были здесь? В Сидер-Галче? Скажите когда?

Хозяин некоторое время молчал, с подозрением изучая стоявшую перед ним стройную, красивую молодую женщину.

– Зачем они вам, милочка?

– Я же объяснила, они мои братья! – нетерпеливо воскликнула Джулиана. – Если вам что-нибудь известно о них, говорите быстрее. Дилижанс вот-вот тронется.

Хозяин указал пальцем на салун.

– Расспросите Келли в «Красной змее». – Его губы растянулись в хитрой улыбке. – Думаю, он знает их лучше, чем я.

Джулиана бросила монету в его ладонь и, выбежав во двор, чтобы попросить кучера немного задержаться, помчалась к салуну. Она знала, что наблюдавшие за ней пассажиры дилижанса сочтут такое поведение возмутительным, однако выбора не было. Ах, если бы она поговорила с хозяином чуть раньше! Но кто мог предположить, что сегодня ей так повезет. Надо срочно найти Келли – видимо, хозяина салуна – и убедить его быстро рассказать все, что ему известно о Монтгомери.

Джулиана ворвалась в салун «Красная змея» и оказалась в слабо освещенном убогом зале с десятком столов и сломанными стульями. В воздухе стоял запах перегара, табачного дыма и мужского пота. Вдоль одной стены, под заколоченными досками окнами, выстроились плевательницы. У другой, под портретом обнаженной женщины, стояло пианино. На пожелтевших от времени клавишах спал узкоплечий мужчина в золотистом жилете. Напротив пианино, вдоль третьей стены, была стойка, за которой вырисовывался силуэт огромного мужчины. Он был ростом более шести футов и очень широк в плечах – Джулиана в жизни не видела таких крупных людей. Облик дополняли жесткие рыжие волосы и такого же цвета широкая борода. Закатанные рукава пропитанной потом зеленой фланелевой рубашки открывали сильные руки с рельефными мышцами. Изношенные, в жирных пятнах штаны едва не лопались на необъятном животе.