В один из типичных дней Элис проснулась от Дэвида. Старый дворецкий учтиво позвенел колокольчиком. Старомодно, но куда эффективнее электронных будильников: нотации Дэвида не отключить.

– Доброе утро, Ваше высочество! Как вам спалось?

– Доб-рое... Не очень.

– К сожалению, это одна из многих проблем вашего начавшегося пубертатного периода, с которыми вам придётся мириться в течение нескольких лет.

– А просто не выспаться нельзя, значит?

– В вашем случае, нет, госпожа. Вы пребывали в состоянии сна, насколько я могу заверить, практически максимально допустимое количество часов. Ещё немного, и оно было бы чрезмерным, не принося пользы вашему организму. Иммунодатчики не зафиксировали у вас никаких болезней, в связи с которыми качество вашего сна могло бы пострадать. Что же касается возможности психологических причин...

– Дэвид, прошу, перестань!

– Как прикажете, госпожа. Что вы желаете на завтрак?

– Ничего.

– Что ж, тогда подойду к вам с тем же вопросом через пару часов, когда вы нагуляете аппетит. Камеристка и камердинер помогут вам подготовиться к встрече с Его величеством.

– Ох, я ее могу сама это сделать?

– Учитывая отсутствие опыта в данном бытовом вопросе в виду возраста и статуса, у вас это не получиться подобающе королевской особе образом. Лично я не имею ничего против этого, но, боюсь, ваш брат недоволен, если увидит вас не такой, какой ожидает.

– Да и какая разница, чего он там ожидает?

– Большая. Он – король, Ваше высочество. Вы, как и остальные, обязаны высказывать ему уважение.

Принцесса могла бы ещё долго недовольно закатывать глаза, не утруждаясь даже подняться со своей роскошной и белоснежной кровати, но каменное спокойствие и терпение Дэвида вызывало у неё, с одной стороны, раздражение, а с другой, смирение.

Одетая в золотое платье, украшенное голубыми живыми цветами, Элис ожидала за завтраком своего брата. Ушли те времена, когда они могли непринуждённо общаться и играть друг с другом. Теперь это официальная встреча с выполнением отчётной деятельности. Последнее время Элис это очень злило. Её вообще всё злило: все эти обширные и сверкающие залы, бело-золотое окружение с помпезными узорами, здоровенные и изысканные столы и стулья, слуги, что постоянно пестовали. Ей так хотелось выйти на свободу – за пределы дворца. Узнать настоящую жизнь, отголоски которой ей преподавали за уроками.

Вот и пришёл Анрих. С важным и деловитым видом, с которым ходил абсолютно всегда, он сел за стол, будто ожидая чего-то от сестры. Пока подавали кушанья, они оба буравили друг друга недовольными взглядами. Правда, Элис делала это искренним лицом, а братца можно было прочитать только по глазам. Участвовавший в обслуживании королевский особ Дэвид сдерживал улыбку, но уголок его рта был всё равно приподнят. Наконец, Анрих решил начать говорить:

– Обычно короля принято приветствовать со всеми почестями. Поскольку ты моя сестра, то можно и без почестей. Но игнорировать Его величество – вершина неуважительности.

– Вершина неуважительности – видеться со своей сестрой раз в неделю и вести себя так, будто она на официальном приёме!

– Что ж, у тебя начался тяжёлый период, не спорю. Но это не значит, что можно себя вести неподобающе королевской крови.

– Да причём тут какой-то "период"? Я уже не помню, когда мы просто общались на отвлечённую от политики и нравоучений тему!

– А что же ты думаешь, я буду тебя развлекать, когда под моим управлением целая страна? Или ты думаешь, я тоже не переживал такое с отц..., – Анрих остановился и спокойно выдохнул, – Кажется, мы начали не с того конца. Как проходит учёба? Как твои способности?

– Ох... нормально.

– Есть у меня некоторая любовь к столь многозначительному и универсальному ответу. "Нормально"... столько кроется за этим словом, – Элис проигнорировала этот выпад, – Твой старший брат так любил показывать родителям, что определённо что-то НЕ нормально. Эх... гены – удивительная штука!

– Я не знала старшего брата, так что мне нечего ответить.

– М-да, это горестно. Удивительной доброты и смелости был человек. Иерал хотел объединить нас с каирхатсу и высшими, заселить Умбенур и даже отправиться на Хонсу! представляешь?

– Нет.

– Я ещё ему говорю... – Анрих будто специально не замечал недовольное лицо Элис. Так что ей приходилось пересматриваться с Дэвидом, что сдержанно улыбался, – Даже если это каким-то образом получиться, как мы будем вместе уживаться с этими мутантами? У нас только беженцы сколько проблем создают! А этот разговор, на минуточку, был ещё до Великого Покушения. А он такой: "Терпение и понимание". Ха-ха! Такие наивные глупости... Прямо весь в мать! Мне иногда не хватает их обоих...

– Да... может быть, Иерал не запирал бы меня во дворце на несколько лет и не игнорировал моё существование, оправдываясь работой.

– Тебя прямо-таки заело, посмотрю. Ну вот что ты от меня хочешь? Скажи прямо.

– Я хочу на Фестиваль Древних. Выбраться из этих стен.

– Чем тебя наши сады не устраивают? Они не за стенами.

– А за забором. И не нравятся искусственностью. И стражниками.

– От гвардейцев ты никуда не денешься, моя дорогая. Я не посмею, чтобы что-то ещё случилось с нашей династией.

– Да как будто бы отец не был защищён. Столько стражи, а в итоге всё равно пылью по ветру пошёл вместе со всеми! – от грубости принцессы у слуг чуть глаза не выпали. А Анрих опешил.

– Ну знаешь, маленькая леди, подобного уважения я не потерплю!

– Какого неуважения? Я сказала, как есть!

– Цыц, малявка! Если не знаешь, что твой гнилой язык несёт, так и не открывай свой ротик! После таких слов тебе не то, что на Фестиваль, тебе ВООБЩЕ из дома я не дам выходить. Будешь сидеть и учить историю древней литературы, – Анрих встал из-за стола, – А Дэвид проследит! – затем повернулся и ушёл, оставив злую от несправедливости Элис одну за столом.

Под ночь, когда Элис сделала все уроки, Дэвид готовил её ко сну. Разумеется, принцесса не могла сдержать свою злобу на братца, выплёскивая всё на дворецкого:

– Ну что за глупость? За что я наказана? За то, что хочу из дома выйти? Или то, что вспомнила отца? Я не понимаю!

– Полагаю, Ваше высочество, гнев Его величества был вызван скорее вашим непочтительным тоном к гибели короля Уильяма. Всё-таки, это ваш отец. Стоит выказывать ему уважение, какая бы смерть его не постигла.

– Вспоминая отца, я не помню ничего, кроме таких вот "официальных приёмов". И теперь Анрих такой же!

– Такая должность накладывает огромное множество обязательств, которые непременно и сильно влияют на жизненный уклад. Постарайтесь понять вашего брата. Для короля он молод, и ему тяжело. Никто из равных не может дать ему совета или поддержать. Вы – единственная его опора.

– Угу. Только он эту «опору» упрятал в четырёх стенах, а потом изредка вспоминает. Если я пропала куда-нибудь, он был бы только рад. А что? Я ведь "глупая и избалованная девочка, которая для него просто балласт".

– Не говорите так, Ваше высочество. Наверняка вы не можете знать. А потом ещё можете пожалеть о сказанном. Вам пора спать. Юному организму нужно много сил. На этом я вас оставлю.

– Угу. Тебе тоже надо высыпаться, Дэвид.

– Простите. Не могу понять, к чему это сказано.

– Я же слышу и иногда вижу, как ты доделываешь какие-то дела по хозяйству. Или просто бдишь за нашим сном. Ты такой с тех самых пор... Так что иди спи! Спокойной ночи, – губы старичка мило поджались в улыбке.

– И вам, Ваше высочество.