— Вижу, — подтвердил я. — Сандоваль, Эспиноса, сам король…

— Вот именно. И все-таки я бы не достиг какого-то особого финансового благополучия, если бы не занимался торговлей. Мой отец обладал острым чутьем в торговых делах, и это умение я унаследовал от него, как и любовь к чтению.

— Да, но вы добились гораздо большего, чем он.

— Верно, — согласился доктор Монардес. — Он ведь торговал книгами, не рабами. Работорговля — намного более выгодное дело, и надо признаться, что здесь мне очень повезло. В свое время Нуньес де Эррера предложил мне вместе с ним поставлять рабов в Новый Свет. Ты ведь видел Нуньеса де Эрреру, не так ли?

— Всего один раз, — сказал я. — Он тогда только что приехал из Панамы.

— Да, земля ему пухом. Хотя это может показаться странным для такого человека, как он, но Нуньес всегда тосковал по родине. Ностальгия его просто сжигала. Мне кажется, именно это и сократило ему дни, поскольку у него не было радостей в жизни. Только когда возвращался в Испанию, он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Но это бывало очень редко, и ничего нельзя было изменить. В свое время, когда торговля разрослась, ему пришлось переехать в Панаму, что во многом облегчило его деятельность. Я же не смог уехать туда. У меня была практика здесь. Да и по правде говоря, из нас двоих именно он был настоящим торговцем. Начал с рабов, затем добавил золото и другие товары. Хочешь — верь, хочешь — не верь, Гимараеш, я хоть завтра могу отказаться от практики и только от торговли буду иметь достаточно средств, чтобы кормить, по крайней мере, сотню нищих в Севилье. И в большой степени я обязан этим сеньору Эррере. Тебе же я завещаю пресс для отжима масла из оливок, чтобы ты помнил меня добром. Он поможет тебе прокормить несколько человек…

— Сеньор, меня больше интересует торговля недвижимостью, которой вы занимаетесь, — ответил я.

— Можно было бы, — покачал головой доктор, — но это более рискованное дело. В свое время, когда Филипп объявил Севилью центральной таможней для всех товаров, прибывающих из Нового Света, город сильно разросся. Тогда многие хорошо зарабатывали на торговле домами, но сейчас все уже успокоилось и торговля замерла. Люди изменились. Раньше тот, кто сюда приезжал, сразу хотел купить себе дом или участок земли, на котором мог бы что-то построить. А теперь приезжают и спят прямо на улице, где ни попадя. Посмотри, что творится. Севилью заполонили нищие. Шляются по улицам толпами. Те, первые, что сюда приехали, были государственными чиновниками, купцами, достойными людьми. А нынешние — деревенские неудачники и всякая шваль.

— Но ваш друг Сервантес утверждает, что Севилья — это рай для нищих. Именно здесь обретаются самые упитанные, самые откормленные нищие, так он говорит.

— А, — махнул рукой доктор Монардес, — если слушать все, что он говорит… Наверное, эти россказни и привели его в тюрьму, где он сейчас сидит за кражи.

— Причем мелкие, — добавил я.

— Именно, — одобрительно кивнул головой доктор. — В противном случае я вообще не обратил бы внимания. Ведь это…

— Сеньоры, смотрите, Севилья, — раздался голос Хесуса, отлично знавшего дорогу.

Я выглянул в окошко кареты — действительно, вдали светилась огоньками Севилья. Огоньки были собраны группками, словно угольки в темном помещении. Чьем помещении? В силу какой причины? Помещении, принадлежавшем природе. Так, без всякой причины. Было бы странным увидеть неизвестно что в столь непроглядно темной ночи.

— Хесус, — неожиданно окликнул его доктор Монардес, — ты испанец?

— Разумеется, — ответил наш кучер. — Почему бы и нет!

— А откуда ты родом?

— Откуда я родом? Должно быть, из Севильи. Не знаю. Не помню.

— А отец твой откуда?

— Отец — совсем другое дело. Он прибыл из Святой земли, сеньор. Меня поэтому так и окрестили. Если бы я был женского пола, меня бы назвали Мария Иммакулата.

— Вот видишь, — повернулся доктор ко мне. — Ни одного. Ни одного…

Я хочу выразить благодарность доктору да Сильве за то, что он дал мне возможность высказаться откровенно. Etc.

Интересно, что вкладывают в слово «душа» разные там церковники, так называемые философы и прочие умники-пустомели? Что такое душа в их понимании? На этот вопрос они обычно дают сложные и непонятные ответы, ответы-головоломки. При этом рассчитывая на общее непонимание их мощного словоизвержения, дабы убедить вас в своей правоте. Умный человек, однако, очень скоро начинает замечать бессодержательность их речей и даже наивность, а также их абсолютное незнание человеческой природы. Доктор да Сильва уведомил меня, что в начале своего сочинения он отразил строго медицинский взгляд на так называемую «душу», заключающийся в том, что она, душа, является определенным видом взаимодействия и action pro function et junction четырех телесных соков и множества органов и прочее. Так что я не стану подробно рассуждать на эту тему. Отмечу только полную несостоятельность веры в существование души с точки зрения нормального здравого смысла. Взять хотя бы весь этот сброд, который можно увидеть на улицах Севильи, всех этих пьяниц, бандитов, пришлых португальцев, бродяг, чернорабочих, попрошаек, мошенников, убийц, безработных моряков, разную деревенщину и т. д. и т. п. Нам говорят, что у всех у них есть душа. Ладно, я готов это принять. Но потом нам говорят, что эта душа еще и бессмертна! Вот это уже слишком! Даже если следовать собственной логике этих людей, то получается бессмыслица. Но я — человек Ренессанса, гуманист. Подобных вещей я не приемлю! Из их слов следует, что Господь, как какой-то барахольщик, собирает и хранит все, что ему попадется под руку. Что за бред! Да нет же, говорят они, он не собирает их у себя, а посылает в ад, где они горят вечно. Вечно? Во-первых, смею заметить, это то же самое, то есть, эти никчемные, никому не нужные, безобразные, а порой и страшные души таким образом никуда не деваются. И если бы было так, то Вселенная очень бы скоро наполнилась этим отребьем и стала бы похожа на большую свалку. Во-вторых… Etc.

И еще. Они говорят, а фактически преподносят это как nativum dadenum, что каждая душа сама по себе имеет ценность. Но это верх глупости! Какую ценность может иметь душа убийцы? Или, если вы считаете такой аргумент крайностью, то разве можно назвать ценными души всего этого сброда, населяющего города, да и деревни тоже. И какую такую ценность имеет душа, так называемого «простого человека»? Никакой, скажу я вам. Если даже признать, что душа существует, то она бы походила на все остальное, что мы наблюдаем в природе и в мире, будь оно плохим или хорошим, ценным или не представляющим ценности, отличающимся друг от друга, как золото и уголь. Душа глупца была бы такой же, как он сам, то есть глупой, душа вора — вороватой и хитрой, душа бездарного человека — душой бездарной, душа нищего — нищей и т. д. и т. п.

Следовательно, мир был бы полон глупых, бездарных, бессмысленных и злых душ, никому не нужных и бесполезных, годящихся разве что только для свалки. Их было бы огромное множество, как и людей, которым они принадлежат. Неужели священники считают весь этот сброд Божьими созданиями? Это только еще раз доказывает, насколько ограниченны, а, может быть, лживы и лицемерны их собственные души. И раз уж природа освобождается от их тел после того, как они умрут, перемалывая и превращая в прах, так и Богу следовало бы избавляться от их душ, поскольку они не представляют никакой ценности. В Испании можно часто услышать: «Клянусь своей бессмертной душой!» Но такли уж бессмертна твоя душа? Скорее всего, дружок, твоя душа ничего не стоит и она абсолютно никому не нужна. Именно в этом и состоит их ошибка: они считают, что душа бесценна, и отсюда — целый ряд ошибочных выводов. А в действительности, душа, если она и существует, не может быть чем-то особенным — она вроде листьев на дереве, капель дождя, камней на дороге или травы в поле. Иными словами, она была бы обычной частью природы наряду со многим другим, что не занимает никакого особого места в ее системе, какое ей приписывают церковники и разные там философы, начиная со времен полоумного Платона, и до наших дней. Она была бы чем- то, не имеющим особого значения, просто частью большого природного цикла с естественным рождением и умиранием. И между прочим, хотя этот цикл повторяется, ничто и никогда не возвращается в том же виде, в каком оно существовало раньше, все это словоблудие. Если пришел твой час, то все кончено. Второй раз такого уже не будет. В природе действительно есть круговорот, но в его центре — не твоя так называемая «душа». Природа вращается вокруг самой себя.