Жулань подавленно промолчала. Да, для них повышение налогов последствий не имело, и рост цен пока ещё не сказался — но вот по знакомым изменения уже проехались. Как много вообще изменилось за два года её отсутствия?

— В общем, трудные времена наступают, — подытожила мать. И вдруг спросила: — А этот мастер Хэн из какой семьи?

— Он сирота, мама. У него нет родных.

— Угу… Я слышала, что когда-то один из мастеров Линшаня взял себе жену. Выходит, они там не дают обета безбрачия?

— Нет, мама. А почему ты спрашиваешь?

— Да так… Тебе же нужно получить развод? Если мастер Хэн попросит о помощи своего главу, тот посодействует тебе, как ты думаешь?

— Мама, мастер Хэн и так очень много для меня сделал. Мне неловко просить его ещё о чём-то.

— Ну, возможно, его и просить не придётся.

— То есть?

— Неспроста же он принял в тебе такое участие.

— Мама! — Жулань почувствовала, что краснеет. — Мастер Хэн просто хороший человек, вот и всё.

— И это замечательно, что хороший. Лучше твоего мужа, так ведь? Хотя, конечно, к нему ещё надо присмотреться.

— Мама! — повторила Жулань.

— Что — мама? Не можешь же ты провести одна всю оставшуюся жизнь.

И она вышла, оставив Жулань в состоянии изрядной растерянности. Как-то не готова Жулань оказалась к тому, что кто-то настолько обыденно озвучит её самые тайные чаяния, в которых она и сама себе боялась признаться.

Она вдруг вспомнила, как во время пути, когда они уже плыли по Бэйхэ, она осмелилась спросить, действительно ли её бесплодие — из-за Е Цзиньчэна, а не по её вине. «Ну, разумеется, — рассеянно отозвался тогда мастер Хэн. — Ледяная вода на детородных органах сказывается плохо. Всё у вас ещё будет, госпожа Сун — и любящий муж, и дети».

Дворец Начала всех начал, резиденция клана Мэй, вполне мог бы послужить и самому императору. Мощные стены и башни разве что чуть пониже городских, окружённые рвом, даже несколько подавляли остановившегося рядом наблюдателя. Но и они оказались не в силах скрыть парящую над городом крышу самого дворца, крытую синей черепицей. Трепетали на ветру флаги с изображением царственного феникса, солнечные лучи отражались от чеканки на доспехах стоящих в воротах воинов, играли в воде рва. Близость воды манила прохладой, но, конечно, лезть купаться в ров было бы странно.

Да и жара, хвала Небу и всем богам, начала наконец спадать. Днём солнце ещё палило вовсю, но вечерами на улице уже было весьма приятно. Ещё немного — и начнёт холодать.

Линьсюань остановился у каменного мостика, ведущего к воротам. Он был один: Сун И остался с приятелями в винном доме. Нет, он всё утро честно водил гостя по Фэнчэну, восторженно рассказывая о городских достопримечательностях и не менее восторженно расспрашивая Линьсюаня о житье-бытье заклинателей. Линьсюаню даже слегка неловко стало от щенячьего обожания, что светилось в глазах младшего брата Жулань. Но потом они зашли перекусить и наткнулись на компанию знакомых юноши, что-то, видимо, отмечавших в своём кругу. Слегка уставшему от чужого внимания Линьсюаню не хотелось снова становиться центром общества и по новому кругу отвечать на одни и те же вопросы. Но он видел, как Сун И прямо-таки распирает от желания присоединиться и, скрывая улыбку, высказал желание прогуляться в одиночестве, уверив, что дорогу до дома Сун как-нибудь найдёт.

И вот теперь он стоял на городской площади у ворот резиденции Мэев. Вопреки его представлениям, она располагалась не в центре Фэнчэна, а у самой северной стены, так что дворцовые укрепления смыкались с городскими. А перед сидевшим лицом к югу правителем простиралась не только территория дворца, но и весь город.

— Он прекрасен, не правда ли?

— Дворец Начала всех начал? — уточнил Линьсюань, оборачиваясь к незаметно подошедшему человеку. Заклинателю, и, судя по пурпурному дасюшену — из правящей семьи.

— Он самый, — заклинатель улыбнулся. — Мы гордимся своим домом.

— Вам есть чем гордится, — искренне сказал Линьсюань. — Он действительно прекрасен.

Вопрос, зачем при такой красоте строить ещё один дворец, он проглотил. Во-первых, ответ очевиден, во-вторых — гости хозяев не критикуют.

— Мастер Хэн очень добр. Простите, я не представился: имя вашего слуги Мэй Шанвэнь.

— Хэн Линьсюань. Впрочем, вы и сами знаете. Рад знакомству.

Они поклонились друг другу. К счастью, нужды гадать, кто это, не было — как ни мало Линьсюань знал о заклинательских кланах, имя старшего сына и наследника главы Мэй он запомнил.

— Нам нужно поговорить, но здесь это делать неудобно. Как насчёт того, чтобы пройти в более подходящее место?

— Ведите, господин Мэй.

Здание, куда Мэй Шанвэнь привёл Линьсюаня, видимо, тоже было винным домом, вот только пряталось оно в малозаметном переулочке и с виду мало чем отличалось от остальных богатых домов — впрочем, странно было бы найти в квартале близ дворца иные. А внутри было и вовсе роскошно: резьба по дереву, шёлковые занавеси, инкрустированная мебель, фарфор, лак, резная кость. Молчаливый слуга с поклонами проводил посетителей в отдельный кабинет на втором этаже с собственным балконом, подал фруктового вина и бесшумно исчез.

— Попробуйте, — младший Мэй с улыбкой поднял чарку. — Это «Цветы груши», отличный сорт.

Линьсюань попробовал. Вино действительно было грушевым и сладким.

— Итак, господин Мэй?

— Прежде всего, — Мэй Шанвэнь перестал улыбаться, — отец просил передать вам извинения. Дядя поторопился по незнанию. Этого больше не повторится.

— Передайте вашему высокочтимому отцу, что я тронут. Ему не за что извиняться, случайности бывают с каждым.

— Надеюсь, эта история с супругами Кан не причинила вам вреда?

— Ну, как сказать… Именно благодаря ей я оказался здесь, потому что из Линшаня меня выслали.

— В Фэнчэн? — Шанвэнь моргнул.

— Нет, конечно, это уже моя инициатива. Но в орден мне путь заказан в ближайшие полгода как минимум. Чем я могу быть вам полезен в таких обстоятельствах, я даже и не знаю.

— О, вы уже были полезны, — Мэй-младший снова улыбнулся. — Вбить такой клин между Драконом Бэйцзяна и главой Ши мы сами и не надеялись. Не удивлюсь, если Е Цзиньчэн снова пожалует в Фэнчэн и, кто знает, на этот раз, возможно, примет отцовское предложение. Его супруга действительно так хороша? Я слышал, что она некрасива, но, вероятно, её искусство в игре в тучку и дождик перекрывает недостатки?

— Я не проверял, — сухо отозвался Линьсюань.

— О… Да, простите, я отвлёкся. Глава Ши не поверил обвинениям дяди и судьи Кана? Или же…

— Не поверил, — подтвердил Линьсюань. — Точнее, поверил частично, но он и так был в курсе основных вех моей истории. Дама многое приукрасила, на что я главе Ши и указал. И всё же он решил отослать меня на время, пока не уляжется ветер и не спадут волны.

— То есть, защита вам не нужна?

— Точно не от главы Ши. А со всем остальным я справлюсь.

Мэй Шанвэнь кивнул, и Линьсюань про себя отметил, что его, похоже, совсем не смущает тот факт, что он сидит за одним столом с беглым рабом. А, впрочем, отбросов нет, есть кадры, не так ли? И то, что сейчас они не собираются шантажировать Линьсюаня его прошлым, не значит, что они не займутся этим в будущем. Ведь его прочат на место нового главы Линшаня, и чем более зависим окажется этот глава, тем лучше.

— Что ж, к одной цели ведут несколько путей, — Мэй Шанвэнь отпил из чарки. — Раз эта вода вычерпана, найдём другую. Позвольте спросить, куда вы намерены отправиться из Фэнчена?

— Признаться, я и сам пока не знаю. Главное — держаться подальше от Линшаня, а в остальном я свободен в перемещениях.

— Тогда позвольте дать вам совет — не нужно ехать на север, особенно в район ущелья Ханьмэнь и восточнее. Я бы с удовольствием пригласил вас погостить у нас месяц-другой, но об этом может стать известно, а нам лучше пока не привлекать внимание к нашей дружбе.

— А что случится на севере?