Пока я пыталась не свалиться в позорную истерику, старалась успокоиться и взять себя в руки, не заметила, как Паша припарковался у обочины. Он открыл дверь с моей стороны и сидит передо мной на корточках.

- Солнце, Тина, - Бойцов осторожно отнимает мои ладони от лица и заставляет посмотреть на него. В его глазах море беспокойства и страха. За меня. – Что случилось?

- Ничего…

- Поэтому тебя просто скрутило от страха в истерике, когда я упомянул, что просто везу тебя домой? – Паша хмурится сильнее. Его не проведешь. Бойцов осторожно обхватывает мои ладони, большими пальцами успокаивающе поглаживает запястья. Заставляет смотреть строго в его глаза. – Там..., - тяжело сглатывает, кадык дергается. Как будто и ему сложно говорить об этом. – В нашей квартире что-то случилось, о чем я не знаю? Твое состояние связано с плохими воспоминаниями?

Тина

Задыхаюсь. Пытаюсь вдохнуть и не могу. Легкие горят, в них как будто сотню игл вонзили. Мотаю головой. Не смогу. Не сейчас. Я вообще не представляю, как можно о таком рассказать…

- Не надо…Просто отвези меня в отель. Я не хочу в твою квартиру…

Паша матерится сквозь сжатые зубы. Он все чувствует. Всегда чувствовал и понимал меня без слов. Читал как раскрытую книгу.

- Я отвезу тебя к себе, - повторяет упрямо. И, пока я не успеваю возразить, добавляет: - Я давно сменил квартиру. Я даже в другом районе живу. Так что успокойся.

Ошеломленно смотрю на бывшего. Его слова действуют как ушат ледяной воды за шиворот. Даже забываю про страх, что кислотой сжирает изнутри.

Паша…переехал?!

Сразу вспоминается потрясающий вид из окна на лес, уютный двор, милые старушки у подъезда…

Это квартира, доставшаяся ему от матери. И я помню, как он ею дорожил. Жил там в память о ней, хотя всегда мог переехать в более престижный район и жилой комплекс.

- Ты продал квартиру? Почему? Тебе же там так нравилось…Ты ее так любил…

Паша выпрямляется. Отворачивается в сторону. Выдыхает. Прячет руки в карманы. Своим вопросом я задела что-то живое в нем. Что-то, что еще болит…

А когда Бойцов поворачивается, его лицо уже непроницаемо. Чужое.

- Я не смог жить там без тебя, - одной фразой расстреливает. Убивает и заставляет безмолвно орать внутри.

До новой квартиры доезжаем молча. Я больше не истерю, не сопротивляюсь. Безропотно принимаю то, что дает мне этот мужчина. На большее я не способна.

У въезда на территорию новенького ЖК стоит шлагбаум и будка с охранником, который внимательно осматривает машину. Узнает Пашу и приветственно кивает. Бойцов открывает шлагбаум с кнопки, но трогаться не спешит.

- У каждого собственника квартиры есть пульт, - поясняет, демонстрируя свой. - Для тех, кто приезжает в гости, всякие доставки и прочее, есть охрана. Но и они не пропустят, если на пульт не поступит звонок с квартиры с просьбой пропустить. С обязательным указанием фамилии, имени и отчества гостя, ну, или хотя бы номер данные доставки. Тут каждого приходящего записывают в журнал – таковы правила комплекса. Есть еще две камеры, - Паша подается вперед и указывает на камеры, что с двух сторон направлены на нас. – Камеры есть по периметру, во дворе, у каждого подъезда и на каждом этаже. Многие покупали здесь квартиры не столько из-за удачного местоположения, сколько из-за мер безопасности, обеспеченных застройщиком. Понимаешь, почему тебе лучше остаться у меня, чем в отеле? В отеле плевать, кто к тебе пришел. И там все за конфиденциальность. В моем ЖК о посетителе будет знать каждая собака.

Соглашаюсь коротким кивком, медленно осматривая местность. Территория не только оцеплена камерами, но и хорошо освещается. Все как на ладони.

Паша абсолютно прав. Здесь Кононов не достанет меня даже при большом желании.

Бойцов загоняет машину на подземный паркинг. Одной рукой подхватывает мой чемодан, другой – переплетает наши пальцы.

Лифт, пятнадцатый этаж, тяжелая металлическая дверь, и я с дрожью переступаю порог просторной квартиры Бойцова.

Здесь довольно уютно, над интерьером явно поработал дизайнер. Но видно, что он сугубо мужской – преобладают серые и темные коричневые оттенки.

- Чувствуй себя как дома, - раздается низкий голос за спиной. – Устроить тебе экскурсию по квартире?

Вспыхиваю, как спичка от этой фразы. Щеки пунцовые, сердце заходится в бешеном ритме, а низ живота распирает неудовлетворенное желание.

Именно с этой фразы началось наше знакомство шесть лет назад…Это была незабываемая ночь…Самая лучшая в моей жизни. Как и все ночи и дни, проведенные с этим мужчиной.

Мое тело, вся моя сущность рвется к Паше. Только вот душа в клочья…Тоже по его вине…

- Нет, спасибо. Я очень устала и хочу спать. Буду благодарна, если ты покажешь мне комнату.

Коротко кивнув, Паша молча идет по коридору. Открывает мне дверь и пропускает вперед. Это просторная спальня в стиле минимализма в спокойных тонах. С окном на полстены, из которого открывается шикарный вид на озеро.

- Нравится?

- Да, - безбожно вру. Потому что вид на лес мне нравился куда больше.

- Спокойной ночи, Тина.

Киваю, обернувшись через плечо. Паша осторожно выходит, прикрыв за собой дверь.

А я и не надеюсь, что эта ночь будет спокойной. Не захлебнуться бы в воспоминаниях…

Паша

Впервые за пять лет, что живу в этой квартире, встречаю в ней рассвет. От момента как небо начинает светлеть, розоветь, до того, как солнце появляется на горизонте.

Я подозревал, что будет непросто. С того самого момента, когда решил воспользоваться шансом, что любезно предоставила мне судьба, и забрать Тину в свою квартиру.

Но и не догадывался, что настолько.

Мне буквально приходится останавливать себя каждые пять минут, чтобы не сорваться к той, что сейчас спит за стенкой. Возбуждение не спадает ни на минуту, что усложняет задачу в разы и делает ее практически невыполнимой.

В момент, когда я почти беру себя в руки, случается то, что заставляет кровь в жилах свернуться.

Я все же оказываюсь в комнате Тины, в ее постели, но…ни за что не хотел бы при таких условиях…

Мне удается задремать под утро. Когда просыпаюсь, Тины рядом уже нет.

Моя ранняя пташка.

В сердце щемит, когда вспоминаю, как моя девочка специально вставала раньше меня, порой по будильнику, чтобы приготовить для нас завтрак. Вкус и аромат ее блинчиков еще пару лет преследовал меня везде. Но ни разу я не ел и близко чего-то похожего.

Но сейчас, особенно после такой морально тяжелой ночи я не надеюсь, что Тина стоит у плиты с утра пораньше, да еще и ради меня. Несмотря на то, что она позвонила именно мне и попросила о помощи, ее злость и ненависть никуда не делись. Я, конечно, до сих пор не предполагаю теорию их происхождения. Но сейчас намерен докопаться до фактов.

Рывком поднимаюсь с кровати, иду в ванную. Наспех принимаю контрастный душ, привожу себя в порядок. А когда выхожу…

Погодите, у меня глюки, или это правда блинчики?!

Широким шагом прохожу на кухню. И замираю на пороге, как вкопанный. Крепко жмурюсь, хоть и до икоты страшно, что, как только открою глаза,онаисчезнет.

Но нет.

Тина стоит в коротеньких шортиках и простенькой маечке и…жарит блинчики!

Как раньше. Как хренову тучу лет назад. У меня аж желудок судорогой сводит.

Очевидно, его «крики» доносятся и до Тины, потому что она оборачивается через плечо. На ее лице – следы усталости и недосыпа. Краснеет и скорее опускает голову, возвращаясь к своему занятию.

- Доброе утро.

- Доброе, - с трудом выдавливаю из себя. Горло сводит спазм. И не то, что говорить, дышу через раз. Осторожно, не моргая, опускаюсь на стул и продолжаю следить за Тиной.

Она заметно напрягается. Ее движения становятся рваными, резкими. Спина выпрямлена, как будто штырь металлический воткнули.