Ее фраза, в которую неожиданно заложено столько боли, полосует по живому. Просто нахрен в труху молотит все внутри.

Но я не сдамся. Хрена с два. Не в этот раз.

- Какого хрена ты ушла тогда? – с разбегу прыгаю с моста в обрыв.

Тина дает себе буквально минуту слабости.

Она склоняет голову, смотрит строго на носы своих балеток. Это новое открытие меня тоже царапает – моя Тина обожала шпильки. А я обожал их на ее стройных ногах. Особенно в моей постели. Мне нахрен сносило тормоза, когда на ней были черные лакированные шпильки и ничего больше.

А уже в следующую секунду вскидывает голову и, как ушат ледяной воды, выливает на меня презрение вперемешку с отстраненностью.

- Ты не находишь, что немного опоздал с этим вопросом? Лет так на шесть?

Делаю шаг вперед, а Тина шарахается от меня. Это режет. Ломает изнутри.

Раньше она неслась мне навстречу и запрыгивала на руки. Обвивала стройными ножками талию и набрасывалась с поцелуями. Порой это сходило за прелюдию.

А сейчас…

Она как будто боится. Боится и ненавидит.

Вот только в душе не чаю, за что! Я не сделал ничего такого, чтобынастолькопровиниться.

И это бесит.

- Я искал, - рявкаю отрывисто, начиная закипать. – Весь город перевернул, пробивал, но ни черта! Сначала обзванивал больницы, отделы полиции. Потом…, - сглатываю, вспоминая, через что мне пришлось пройти. Стискиваю зубы и продолжаю: - Потом морги. Два раза ездил на опознание. Потом переключился на область. Ты пропала, как сквозь землю провалилась. Без предупреждения, записки или смс. А потом появилась. В качестве девушки моего друга. С ненавистью в глазах. Как будто я накосячил так, что мне до конца жизни не отмыться. Но раз уж ты меня обвиняешь, то мне, блт, хотелось бы знать, в чем! Поэтому возвращаемся к тому, с чего начали: что случилось шесть лет назад, Тина?

Моя упрямица поджимает губы. Стискивает ладони до хруста суставов. Если бы я не знал ее, подумал бы, что она силится не разреветься.

Моя.

Да, по прошествии стольких лет я называю эту женщину своей. Даже когда увидел ее вместе с Яром, Тина все равно оставалась моей женщиной.

Потому что я ее не отпускал.

И сейчас сделаю все, чтобы вернуть.

Чего бы мне это, мать их за ногу, не стоило!

Но Тина решает, что сейчас самое время показать все самые темные черты своего характера. Она вздергивает подбородок, в упор расстреливает стрелами, отравленными ядом презрения. Смотрит свысока, хоть и на голову ниже.

- Ну, если ты сам не осознаешь свой косяк, то извини, у меня нет ни времени, ни желания читать тебе проповеди. Я не батюшка в церкви.

Воистину, Тина – уникальная женщина. Только ей удается парой предложений вывести меня из себя и вытряхнуть мои мозги к чертовой матери.

- Млять, Тина! Какого хрена?! У нас же все хорошо было!

- Я тоже так думала, - парирует с холодностью стервы. – Но, как оказалось, тебе меня было мало. А еще я не подходила тебе по статусу. И ты просто меня использовал.

Она взрывает меня нахрен! Выносит к чертовой матери, и предохранители моего терпения просто выбивает.

В один шаг оказываюсь рядом. Впиваюсь в предплечья Тины и слегка встряхиваю.

- Что. Ты. Несешь?! Ты что-то употребляешь?! Как у тебя фантазии хватило это придумать вообще?! Весь этот бред! Тебе что, нужен был повод расстаться?!

Тина вырывается. Отходит назад на несколько шагов.

А потом со всего размаху дает мне по яйцам. Фигурально. Но больно точно также. Если не сильнее.

Потому что в ее глазах я вижу слезы.

Блт! Что я творю?!

- Тина…, - голос сипит и срывается.

Моя девочка медленно, едва заметно качает головой, а в глазах мольба, что проворачивает вилку в ране.

Она просит не приближаться. А как мне не приближаться, если меня тянет, как магнитом?! Если моя женщина плачет?! Все нутро просто орет, чтобы успокоить ее и защитить.

- Тина Романовна…- раздается неуверенный и тихий голос помощницы.

- Выйди! – рявкаю, не поворачивая головы.

Но она так не вовремя решила с огнем поиграть.

- К вам клиентка, - упрямо лепечет помощница, делая вид, что не замечает меня.

- Ты тупая? Я же сказал: пошла вон!

Тина трясет головой и снова становится той, кого я встретил на входе в этот кабинет – бездушной стервой и большим боссом.

- Не смей орать на моих подчиненных, Паша. И покинь мой кабинет.

Она тяжело дышит и указывает пальцем на дверь за моей спиной. Стиснув зубы, мне приходится подчиниться. Но, я надеюсь, доходчиво всем своим видом даю понять, что мы не закончили. Я не успокоюсь, пока не докопаюсь до правды.

Не успеваю покинуть кабинет, как меня в спину догоняет тихое и злое:

- И свали нахрен из моей жизни, Паша. Теперь уже навсегда.

Не дождешься, моя девочка. Я тебя не отпускал.

Спускаюсь на парковку и падаю в машину. Не успеваю откинуть голову на спинку кресла и обдумать все, что услышал, как телефон разрывается требовательным звонком.

- Ты куда пропал? – бесится на том конце провода Яр.

- Сейчас буду, - завожу мотор и резко трогаюсь с места в сторону офиса.

В голову как раз приходит сумасбродная идея…

Паша

По пути в офис к Яру встреваю в пробку. И меня кроет.

Воспоминания, которые я старался вытравить из памяти, нахлынули, как десятиметровая волна цунами. Накрыли так, что не выплыть.

Вспоминаю, как впервые увидел Тину в баре. Яркую, потрясающе красивую, сексуальную в ярко-красном платье. Притягивающую мужские взгляды, на которые ей было все равно. Она не замечала никого вокруг и просто потягивала вино, задумчиво глядя в окно.

Я захотел ее себе с первого взгляда. Навсегда. Меня тянуло к этой девушке как магнитом. И я, не имея никакого плана, просто подсел за ее столик к неудовольствию Куколки.

Как сейчас помню, как она, вздернув бровь, ощупала меня глазами с головы до ног. Прищурилась, склонив голову набок, и, по всей видимости, оставшись довольной увиденным, залпом допила вино. Подвинула ко мне бокал, давая понять, что согласна на то, чтобы я ее угостил.

Я не помню, о чем мы говорили. И говорили ли вообще. Но отчетливо помню, что через два часа Тина была в моей квартире. В моей постели. Подо мной, на мне и глубоко в сердце засела занозой.

Утром она хотела уехать домой. Я не отпустил. Поехал вместе с ней и помог собрать вещи на пару дней. Думал, мне хватит столько времени, чтобы насытиться ей. Со всеми хватало.

А с Тиной вышло наоборот.

С каждым днем увязал в ней больше и больше. Влип по самые яйца. Настолько, что мы стали жить вместе буквально сразу. Я отвозил Тину в ее квартиру только для того, чтобы собрать очередную партию ее вещей и перевезти ко мне.

Я влип в эту девушку настолько, что спустя три месяца наших отношений я купил кольцо и намеревался сделать предложение. Я жизнь хотел связать с ней.

А вот она исчезла.

Просто растворилась, словно никогда ее и не было. Ушла без объяснений и разговоров. Даже записки не оставила, черт возьми! А через пару дней тайно вывезла все вещи. И вот, спустя шесть лет меня все еще мучает вопрос: какого, собственно, хрена?!

Я искал Тину. Подключил все связи, весь город перерыл. Почти не спал. Но все бестолку. Ее нигде не было. Не появлялась она и у себя на квартире. Я, как сторожевой пес, караулил ее у порога, в машине у подъезда. Жил, можно сказать, в этой самой машине, забив болт на работу и все дела. Звонил ей, как умалишенный, но она не брала трубку.

Тина появилась через два года, когда я начал ее забывать. Когда перестал бухать и спускать пар в спортзале или просто катаясь по пустой трассе.

Она пришла под руку с моим другом на вечеринку, и Яр представил ее всем как свою девушку. В тот вечер я нажрался в дрова. Меня в прямом смысле занесли домой. Потому что у нас с Яром было правило – девушка друга – табу.

В тот день мы единственный раз смогли переговорить наедине. По инициативе Тины. Но вместо каких-либо внятных объяснений, она в приказном порядке попросила меня не рассказывать Яру о нашем прошлом. Потому что она, блт, счастлива с ним! И попросила не мешать! Как будто связь со мной – это нечто постыдное.