– Нам нужно поговорить, – одними губами, произнёс он.

Я отвела взгляд, не намереваясь уступать ему.

Мне должно было быть неинтересно, что он придумает на этот раз. Думаю, после возвращения на Верум, он сконцентрируется на завоевании другой участницы… так как поймёт, что со мной ему не по пути.

Когда Лир занял оставшееся место, планеген плавно взмыл в воздух, и я поняла зачем нужны были крепления. По мере полёта, диаметр летающей тарелки перемещался вокруг нас, сбивая с толку вестибулярный аппарат. Лишь твёрдая поверхность под ногами позволяла ориентироваться в пространстве. Не успела я избавиться от ощущения ускользающей от меня реальности, как Лир отстегнулся и, как ни в чём не бывало, прошёл к голограммам. Занятный управлением кораблем, он выглядел как профессионал, полностью сосредоточенный на своих обязанностях.

С каждой секундой наш путь становился всё более захватывающим и загадочным. Улицы города мелькали настолько быстро, что казались размытыми единообразными пятнами. Головокружения отступили лишь тогда, когда перед нами открылся невероятный вид на бескрайние просторы льда и снега, окружённых высокими горами.

Райан сделал тяжёлый вздох, обречённо рассматривая незнакомый пейзаж. Я тоже не знала где мы, но Лир выглядел удовлетворённым.

– Атанасия, мы не сможем остановиться прямо в городе. Есть идеи? – Он воодушевлённо обернулся на меня.

– Вас не будут встречать официальные лица Ясора? – уточнила я.

– Их в любом случае оповестят о нашем прибытии, – ответил Аурелион, отвоёвывая моё внимание у Лира.

– Не говорите, что нам понадобится поле для посадки…, – обречённо сказала я.

– Откуда знаешь? – искренне удивился Лир, заставив меня рассмеяться.

– Не могу поверить! – прыснула я.

Планеген стал двигаться более стабильно, благодаря чему я смогла расслабиться, перестав впиваться пальцами в ремни безопасности.

– Прошли несколько сотен километров к югу от полюса, – озвучил Лир. – Нам ведь нужен Аковам? – уточнил он, продолжая настраивать системы корабля.

– Да.

– Когда сможешь уверенно стоять на ногах, тебе нужно будет указать мне на подходящее место посадки, – предупредил меня Лир.

– Конечно, – привыкая к иллюзии отсутствия опоры под ногами, ответила я.

Я не могла определиться с нашим местонахождением, из-за незнакомых рельефов и невероятной высоты полёта. Верум остался позади? Получается, мы уже воспользовались телепортом? Мы двигались так быстро, пролетая над пышными облаками, голубыми океанами и неизвестными мне континентами. Так вот как верумианцы путешествуют между мирами…

Когда я совсем забыла о том, где нахожусь и, что происходит на самом деле, Аурелион отстегнулся и уверенной походкой направился ко мне.

Это была ловушка.

Бесповоротное поражение.

Смехотворная неудача!

Намереваясь сбежать, я понятия не имела как, во-первых, отстегнуть ремни безопасности, а, во-вторых, устоять на ногах. Комок в горле всё ещё напоминал о себе, при перемещении диска планегена вокруг корабля.

– Нам нужно поговорить, – убедительно сказал Аурелион, вцепившись одной рукой в мою опору.

– И о чём же? – не подымая глаз, спросила я.

– О том, что ты узнала. О том, как ты это узнала. И о том, что всё это значит, – спокойно объяснил он.

– Мне и так всё понятно, – отрезала я, не намереваясь разбираться с последующей бессмыслицей. Моя ненависть и злость таяли, когда он был так близко. Я чувствовала, что придаю саму себя, когда позволяю ему говорить со мной.

– Тебе ничего не понятно, – передразнил он.

Я лишь уставилась в его грудь, стараясь не оказывать ему слишком много чести.

Лир убеждал меня всю дорогу к аэродрому вести себя с Аурелионом приветливо, чтобы сыграть на контрастах, предстоящих ему зрелищ. Но я не могла. Не должна была. Попав на Верум, я пообещала себе быть свободной, честной, искренней. Груз ответственности за жизни всех на Земле с силой давил на меня, намекая держаться строго, жёстко и, даже, злобно.

Я напомнила себе, что мужчина передо мной – заботился лишь о своём благополучии, по-видимому, намереваясь переубедить меня в сделанных мною выводах. Для успешного финала проекта, я всё ещё была нужна ему. Я всё ещё была его перспективой стать хвалебным советником, которых я успела возненавидеть всем сердцем.

– Брат! Это всё ты виноват, – осознавая действительность, крикнул Райан. – Она не дура! Если бы ты был честен с ней с самого начала, ничего этого бы не произошло, – закрыв лицо руками, завывал он.

В какой-то момент мне даже стало жалко Райана. Его страх перед ожидающей его жизнью на Земле, кажется, уже был осязаем. Не думала, что этот горделивый мужчина будет ползать перед советом на коленях, умоляя пощадить его. Смирившиеся с нашим путешествием Лир и Аурелион выглядели на его фоне психами, готовыми умереть уже сегодня. Райан явно не разделял спокойствия брата и энтузиазма Лира.

Я подняла взгляд на Аурелиона.

Он молчал, а его глаза оставались холодными и пронизывающими.

– Всё пошло не так, как ты задумал, Аурелион? – язвительно бросила я.

Не знаю сколько шагов назад я сделала в своём к нему отношении, вернувшись к прежней манере общения. У меня было стойкое ощущение дежавю. Я была готова взять все свои слова назад, снова назвав его странным. Мы сейчас стояли друг перед другом, прям как тогда, после первого испытания в лесу.

Незнакомцы…

Землянка и верумианец…

Люди, судьбам которых, не суждено было переплестись…

Это была ложь. Но я должна была поверить в неё, стерев из памяти все доказательства своей наивности.

– Ати…, – шёпотом вымолвил Аурелион, прежде чем взяться за мои крепления.

Несмотря на всё, я не боялась его. Чтобы он не намеревался сделать, я была готова принять это, признав долей своего наказания за слепую веру в чудо.

Аурелион подхватил меня на руки, быстро разделавшись со всеми застёжками. Лир глянул на меня через плечо, но увидев, как я демонстративно закатила глаза, вернулся к своим обязанностям. Отдавшись течению, я намеревалась просеять всё сказанное Аурелионом через сито скептицизма и неверия.

Оказавшись в небольшой каюте на нижней палубе, он бережно поставил меня на ноги перед собой. Стоило проходу за его спиной закрыться, меня пронзили мощные волны сковывающего ужаса.

– Не прикасайся ко мне, – преодолевая боль в горле, строго заявила я, намереваясь больше никогда не давать ему прямой доступ к моим чувствам.

Я чуть отшатнулась, когда он рухнул передо мной на колени.

– Прости меня, что не рассказал тебе обо всём. Прости меня, Ати…, – молил он, слепо глядя прямо перед собой. Его пустой взгляд, пропитанный глубокой тоской, казался отражением моей собственной душевной боли. Мгновение стало вечностью, и в моём сердце разверзлась бездна страданий, над которой я больше не властвовала. – Я боялся потерять тебя, – Он умолял не только о прощении, но и о том, чтобы я поняла, что его решение молчать было тенью возможности быть со мной. – Я хотел рассказать, но не так… – Его слова проникали в самое сердце, раскалывая его на крошечные части. – А теперь…

– Ты поддерживаешь истязания невинных, – признавая безвозвратно утраченное к нему доверие, перебила его я. Его плечи поникли пуще прежнего, а руки безвольно покоились на бёдрах ладонями вверх. – Я слышала ваш разговор с отцом. Освободи нас от этого притворства, – не поддаваясь мраку его ауры, сказала я.

– Прошу…, – шептал он, по-прежнему сидя передо мной, сокрушенный и беззащитный, словно ожидая приговора. – Не отказывайся от меня. Я не знаю, что мне делать, Ати… Пожалуйста… Ненависть и презрение в твоих глазах убивают меня…

В моем сердце звучало эхо разбившегося мира… Я была вынуждена признать, что мы принадлежали разным мирам. Что бы он ни говорил, чему бы я ни поверила, всё это не имело никакого значения. Всё что мне было дорого, всё что казалось ценным и важным, теперь, было ничем. Я не имела права поддаваться глупым чувствам, позволяя себе влюбиться в такого человека. Все на этом борту были чужими мне людьми, которые беспокоились лишь о себе. И, наверное, это нормально. Наверное, и я должна была в первую очередь думать о своём будущем, не поддаваясь уговорам верумианцев делать вид, будто ничего не произошло.