— Военные или политические? — сразу же спросил меня помощник Миолина.

— Сперва о том, что происходит в Пакшене. Положение нестабильное, при этом очень много солдат подчиняются Пакшену.

— Совет пока что ведет переговоры сам с собой.

— Это еще как? — нахмурился я.

— У нас есть люди, которые намерены отдать остатки земель Мордину, потому то если все пойдет совсем плохо, то территории распополамят между собой Улерин и Мордин. Это создаст новый конфликт, а Совет желает мира. Мир в данном случае допустим лишь в том случае, когда кто-то один будет выгодоприобретателем, что удвоит мощь одного из государств. Улерин страстно хочет получить эти земли, но на самом деле он — лишь небольшой прямоугольник земли, густо населенный и слишком близко лежащий к Северному Союзу. Поэтому, если Мордин получит большую часть земель Пакшена и объявит о своем протекторате над этой территорией, то Улерину не останется ничего иного, кроме как ждать печальной участи.

— Присоединиться к Мордину? — продолжил я вопросом.

— Именно. Такое предложение непременно поступит, потому что альтернатива весьма печальна — Улерин раздавят. Но предложение это не сразу будет объявлено. Должны пройти годы до того, как три города снова станут едины.

— А если Северный Союз не позволит?

— Он не позволил бы и земли забрать, однако у нас сейчас такие дробления идут, — театральным тоном поговорил Севолап. — Сам понимаешь.

— Это все… нарочно? — ахнул я. — И Поляны?

— И людей тебе мы не просто так посылаем, — криво улыбнулся он. Настолько криво, будто его лицо когда-то было изрезано вдоль и поперек. — Мы создаем видимость того, что Пакшен распадается на части. Миолин отдал тебе войска, думая, что он помогает тебе — ведь он действительно хотел тебе помочь, полагая, что люди, ушедшие к тебе, сохранят тебе лояльность и уже ТЫ сможешь их использовать, чтобы подчинить Мордин Пакшену. Миолин был патриотом, — тихо добавил Севолап. — И, я боюсь, именно это его и убило.

— Помощник Неогона…

— Неогон! Знаешь ли ты, скольким людям Миолин перешел дорогу? — воскликнул Севолап. — Ну и ну, да ты действительно не понимаешь, что здесь происходит!

— Пожалуй, — вздохнул я. — Ваша ситуация меня не радует. Я ожидал иного.

— Теперь и я тебя с удовольствием послушаю. Расскажи, Бавлер, — опуская слово «правитель», попросил меня Севолап, — Расскажи, чего ты ожидал услышать от меня? Что Пакшен продолжит отдавать тебе всех своих людей, ослабит земли?

— Не то чтобы прям так, но война же, люди бегут, — настороженно отозвался я.

— Люди бегут, я даже и спорить с тобой не буду. Но от чего они бегут? От линии фронта да от войны. Посмотри, сколько людей тебе просто так отдал Миолин. Отрядом в двести человек при наличии пары камнеметных машин можно за неделю-другую взять Поляны. Или то, что от них останется. Такую силу тебе бы просто так точно никто не отдал, Бавлер. Сейчас у тебя должно быть около двух-трех тысяч человек. Это даже не город Пакшен, если что.

— Люди бежали еще и до вашей деятельности. Да и Миолин говорил, что Пакшен должен…

— Пакшен никому ничего не должен, — отрезал Севолап. — И его люди — тоже не должны никому и ничего. Если они хотят остаться и помогать — они остаются и помогают. Ушедшие к тебе — пытаются помогать тебе и создают иллюзию того, что у тебя все в порядке. Только вот все думают, что цели разные. Люди у тебя спасаются, живут в мире и согласии. Пока я не был уверен в том, что ты не дерешь с них налоги и не отнимаешь имущество, которое тебе не принадлежит, я не собирал большие партии беженцев и не направлял сюда.

— Так вы действительно хотите продаться Мордину! — вскричал я.

— Ты не понял ровным счетом ничего, — вздохнул Севолап. — Мы сохраняем ключевые посты, за нами остается власть, которая поможет нам оставить за собой город и до последнего момента Пакшен останется силой, с которой будут считаться везде. При этом в будущем есть вероятность, что мы сможем преодолеть сопротивление мординских правителей и сделать Пакшен столицей обоих государств. А теперь можно перейти к делам военным.

Я крутил в голове все, что мне сказал Севолап. Текущая картина мира переворачивалась на противоположную. Да, у меня были подозрения, что все это не просто так, что люди неспроста идут ко мне. Но теперь помощник Миолина обрисовал мне картину просто жуткую. Людей используют до сих пор. Используют у меня и с моей помощью. Более того, эти люди после, вероятнее всего, попадут обратно в тот же самый мир, из которого они сбежали.

Сбежала часть, допустим. Но мне надо будет переговорить со всеми, кто сейчас представляет собой хоть какую-то власть у меня в Рассвете, чтобы понять, насколько прав этот маленький человек большой политики. Ведь в случае, если он прав, тогда мне с моими тремя тысячами жителей будет очень сложно противостоять всему Пакшену. И уж тем более Мордину, если тот направит все войска против меня.

— Для начала, — строго начал Севолап, — тебе надо отозвать Анарея.

Волна негодования, что прокатилась по мне, заставила на миг замереть на месте, а лишь потом выдохнуть:

— Что?

— Ты не понял, Бавлер? Анарея надо отозвать и вернуть селения. Проявить жест доброй воли.

— Доброй воли по отношению к кому? — спросил я, прищурившись. — Я, так понимаю, ты говоришь про Пакшен и Мордин, но просишь почему-то меня. Я не должен никого отзывать.

— Почему же не должен, если Анарей слушается только тебя?

— Ох как! — вырвалось у меня. — Значит, то я непонятно кто, то меня слушается один из ваших военачальников, причем на довольно важном участке фронта. И я его должен отозвать. А что будет, если я этого не сделаю? Если я не отзову его, и он продолжит идти по пустым деревням Мордина?

— Тогда тебе придется узнать, какой властью обладает Пакшен, — грозно заявил Севолап. На это я лишь фыркнул:

— Никакой? Или ты надеешься, что поверю в твои планы, раз ты даже Анареем управлять не сможешь?

— Я могу управлять кем угодно, но методы не понравятся никому. А разбрасываться хорошими людьми в такое сложное время было бы неправильно.

— Кто-то явно считает иначе, учитывая два покушения за два дня, — возразил я. — Но в твоих словах зерно истины есть, конечно же. Надо бы проверить, чем капитан занимается в чужих землях.

— Ты так и не понял, Бавлер! — воскликнул Севолап. — Ты должен не смотреть, ты должен увести людей Анарея оттуда, обратно в его чертов форт.

— Если он не согласится, меня порежут прямо там! — соврал я, понимая, к чему клонит Севолап.

Но пока я не знал, какая сила действительно стоит за ним, и оттого не собирался прямо ему перечить. Вариантов для развития событий слишком много и не все они могут закончиться для меня успешно.

Пока правая рука Миолина размышлял над ответом, я прикинул, что слишком долго разлеживаться в кровати даже после такого ранения все равно не стоит. Ведь я так и не навестил Латона, а за пару дней что-то еще точно случилось. Быть правителем и так непросто, так еще и Севолап тут начинает свои интриги плести.

Этим дополнением к схватке с Конральдом он умудрился разом настроить меня против всех его задумок. И если предположить, что был бы более лояльным к тому, что происходит в мире, то, быть может, и согласился бы сдать Пакшен Мордину.

На то, чтобы этого не делать, у меня имелось несколько причин. Севолапа моя фраза про полное неподчинение Анарея мне так удивила, что он долго не мог найтись с ответом. Я же наслаждался тишиной и обдумывал, не согласиться ли мне принять его предложение, чтобы сдать Пакшен?

С одной стороны, действительно — а что от Пакшена осталось? Прибрежный регион отошел мне, Поляны, пусть и по наущению, отошли в самостоятельность. Пакшен и несколько небольших деревень, которые едва ли смогут прокормить большой город — это уже не государство. Допустим, что тех, кто остался в городе, еще прокормят. И это, кстати, скрытая, не озвученная Севолапом причина, по которой мне сбывали людей из города и прилегающих крупных селений.