Халва энергично кивнул.

— Да, Орк, — расцвёл он в приторно-сладкой улыбке. — Спасибо.

— Хорошо, — кивнул я. — Забирайтесь в машину.

Мы тронулись в путь. По моей просьбе Халва начал рассказывать, что ему известно.

— Кируна — это небольшой городок, — говорил он. — Но он является крупным производителем железа. Рядом с городом огромные залежи. Город обычно шведский. Очень спокойный и сонный.

Щегол скептически хмыкнул.

— Это пока все не начинают друг дружку жрать! — добавил он свои пять копеек.

Аня хихикнула.

Я подождал конца веселья и снова начал задавать вопросы Халве.

— Откуда я знаю? — переспросил он. — Тут есть рейдер Клизма.

Я припомнил, что такой имеется, но утверждение, что он «тут», было довольно громким. Так как Клизма появлялся в стабе редко, набегами. Привозил какие-то невнятные товары и снова исчезал надолго.

— Слышал о таком, — кивнул я в ответ. — Алкоголик редкостный.

— Мы все не без греха, — жеманно закатил глаза Халва.

— Ага, — пропустил мимо ушей его укол я. Тем более, что из-за трат на анин «наряд» всю последнюю неделю был трезв, как стёклышко. — Так что Клизма?

— Клизма не обладает сколько-нибудь полезными Дарами, да и не очень стремится их получить, — продолжил Халва. — Но недавно он обратился ко мне, чтобы активировать новый Дар. Ну, ты же знаешь местные цены, а он так экономит, платя студентам. А мне и денежка малая, и практика дополнительная. Дар у него, правда, ерундой оказался редкостной — умение чувствовать перезагрузку кластера. Представляете?

Щегол хмыкнул:

— Охрененный Дар, зачем я знахарь?

Аня хихикнула, и я понял, почему. Наша подруга Арманд именно на таком Даре выстроила свою бизнес-империю… Ну ладно, не империю, но вполне себе королевство. Всех тонкостей я не знал, но принцип того, как всё было устроено, хорошо представлял.

Она вычисляла время перезагрузки кластера, на который прилетала река с идущей на нерест рыбой. Арманд начинала с одной машины. К моменту перезагрузки на кластер приезжал транспорт с работниками и производственными мощностями. Рыба максимально быстро вылавливалась из реки — кажется, это делали при помощи экскаватора. Тут же её потрошили, солили и коптили.

Работа нехитрая, а деликатесные северные породы рыб всегда в цене. Доходы довольно быстро превысили расходы, и скоро к первой машине присоединилась вторая, третья, четвёртая, десятая.

Не в Даре дело, а в смекалке и умении им распорядиться. Сообразить, как и где применить.

— И что Клизма? — вернул я разговор в нужное мне русло, неотрывно смотря на дорогу.

— Обрадовался.

— Бесполезному Дару? — уточнил я.

— Да.

— Почему?

— А ты угадай…

— Халва, будешь мямлить — высажу прямо сейчас, — пообещал я. — Я угадывать ничего не буду, а ты пойдёшь пешком домой.

— Хара-а-ашо, — потупил глаза с длинными ресницами Халва. — Клизма живёт в одном из бункеров под кварталом с богатыми особняками. Всё это время он там бухает элитный алкоголь и жрёт консервированных омаров, зажёвывая их ананасами из банок. Когда начинается перезагрузка, он садится на тачку, загруженную товарами, и рвёт когти в стаб. Продаёт всё и возвращается после перезагрузки.

— А хорошо он устроился, — искренне позавидовал я. — А ты говоришь, что Дар бесполезный.

— Отличная бизнес-схема, — с важным выражением покивал Халва. — Отличная.

— Я слышал, что он в оружейный магазин уже натаскал столько стреляющего железа, — заметил Щегол, — что Одесса перестал у него принимать стволы. Одних пулемётов на складе больше пяти десятков. И всё в масле, новенькое.

Кислый туман тяжело висел в воздухе, во рту ощущался вкус жженого металла и какой-то химии. Он цеплялся за меня, как саван, пока я вел «Лунтика» через руины того, что когда-то было шумным городом. Кластер Кируна — просто ещё одна свежая партия заброшенной в мир Улья биомассы, ожидающая, пока не окажется в желудках у набежавших сюда заражённых. «Лунтик» ворвался на кластер, как только расселась стена кислого тумана. До самого города было ещё далеко, но мимо мелькали просторные, ухоженные и живописные пригороды. Подстриженные лужайки, дороги с аккуратно нанесенной разметкой, вежливые водители. Красота…

Кажется, я начал понимать Клизму. В первые часы после перезагрузки тут не ощущается, что ты в Улье.

Бросив взгляд в зеркало заднего вида, я окинул взглядом салон. Аня спокойно и деловито возилась с АК-47, Щегол нервно барабанил пальцами по прикладу своего ружья, а Халва, благослови, Стикс, его трусливую душу и дай крепости желудку, уже хныкал о предстоящих опасностях.

— Не волнуйся, Халва, — как можно спокойней сказал я. — Проскочим, делов-то.

— Я мало бывал в рейдах, — пролепетал обмерший Халва, и его длинные ресницы задрожали, словно он собрался расплакаться, как детсадовец. — У меня сразу проснулся Дар знахаря. Меня оберегали, как ценный актив.

Решив не заостряться внимание на трусости и неподготовленности одного из нас, я перевёл тему, как мне показалось в удачное русло:

— Расскажи-ка лучше, чего у твоего друга Клизмы такое странное погоняло…

— Знаешь что такое медвежья болезнь? — ответил вопросом на вопрос Халва.

— Это когда по большому прям в штаны ходят? — уточнил я.

— Угу.

— Тогда я догадался, — криво усмехнулся я, продолжая следить за дорогой. — Но ты всё равно расскажи.

— Когда он попал в Улей, говорят, заболел медвежьей болезнью…

Щегол засмеялся, Аня его поддержала. Я взглянул на азиатку, чьё юное лицо ещё не ожесточилось реалиями этого мира. Она была хорошим подростком, сильным и сообразительным, в ней все еще сохранялась искра невинности. С самого начала я защищал ее, но вот рядом с ней новый защитник. Почему же игла беспокойства колет мой висок? Неужели я ревную её? Или считаю, что Щегол справится с этой задачей хуже меня?

Несмотря на отвлечённый разговор, под тонкими, прихотливо изогнутыми бровями лицо Халвы всё равно было бледным, как пергамент. Правда, а чего он так дёргается? Мы ведь только выехали и ни одного заражённого ещё не встретили.

— Давай здесь налево, — указал он рукой. — Дальше, по прямой километров пять-шесть, будет с богатый квартал с внушительными частными особняками. Клизма всегда там трётся.

Я доверял Халве настолько, насколько мог доверять случайному знакомому в этом мире, но его информация до сих пор была на удивление точной и непротиворечивой. Кроме того, что нам нужны были спораны и горох, также не помешало бы и оружие, а тут именно оно и прилетало. Крякнув, я повел «Лунтика» к показавшимся особнякам — их окна, словно пустые глаза, смотрели на мчащийся по асфальту внедорожник.

Внезапно окна «Лунтика» покрылись паутиной трещин, а Аня с криком нырнула в укрытие. В воздухе засвистел град пуль, разрывая тишину. По нам стреляли из пулемёта и пары автоматов, хорошо, что ещё не очень-то прицельно. Если бы нападавшие были поточней, нам всем пришёл бы конец ещё в первые секунды. Щегол высадил прикладом боковое стекло и открыл ответный огонь из своего ружья, лицо его было бледным от ужаса.

Нужно сказать, что он лупил в белый свет как в копеечку, но, видимо, этот его энтузиазм смутил не слишком-то опытного противника. Как только патроны в ружье закончились, в другое окно высунулась Аня и дала несколько неприцельных длинных очередей в ту же сторону, куда палил и Щегол. И только Халва, упав на пол между сидениями, тоненько взвизвигивал и не делал ничего полезного. Ладно, лишь бы не меал, трусливая шавка!

Я выжимал из «Лунтика» всё возможное. Машина неслась вперёд, как бешеная. Завернув за поворот, я ударил по тормозам.

— Щегол, за руль! И убирайтесь! — проаорал я, вываливаясь из двери на асфальт. — Я разберусь с ними и, если не получится, просто задержу!

Как только в поле моего зрения появился пулемётный пикап, я потянулся к своему Дару электрокинеза. Что мне понравилось в поведении аниного ухажёра так это то, что он, не слушая ничьих (особенно анькиных) возражений и не задавая вопросов, просто прыгнул за руль и вдавил педаль газ. С ревом и визгом покрышек «Лунтик» рванул по дороге, оставляя меня позади. Я проводил машину тяжёлым взглядом. Отполз в кювет и засел за кустиками, соображая, что же мне делать дальше. Теперь я был один, лицом к лицу с неизвестным врагом среди живописного пейзажа недавно провалившегося в Улей городка. Если трезво оценить то, что произошло, то напрашивалось несколько выводов. Нападавшие — не такие уж хорошие бойцы, их тактика слишком грубая, а умение обращаться с оружием отвратительно — иначе мы все были бы уже мертвы. Тогда кто мог действовать с такой наглостью и топорностью? Загадочные враги Замка, с которыми работал Питон? Или просто внезапно протрезвевший Клизма? Моя рука инстинктивно легла на кобуру с револьвером притянутую к бедру, знакомая тяжесть и рифлёная рукоятка принесла немного комфорта. Это странно. У меня есть меч из нодиевого сплава, наделённый способностями, которые иначе, как волшебными, не назвать. Кроме этого имеется Дар электрокинеза, способный останавливать танки, сбивать беспилотники, а в живых существах оставлять сквозные дыры. Но, несмотря на это, я всё равно первым делом хватаюсь за кобуру с револьвером, который в данных обстоятельствах является наименее впечатляющим из доступного мне набора аргументов. После того, как умчался «Лунтик», наступила тишина, которая мне показалась оглушительной, нарушаемой лишь шелестом ветра в сухой траве. Это была тишина, полная опасности, тишина, напоминавшая о невидимых глазах, наблюдающих и ожидающих. Из прострелянной бочины (когда только успели, гады!) лила кровь, как из подрезанного поросёнка. Я откинулся на откос канавы и отложил винтовку, зажав кровящую рану. Окинув место ранения знахарским надзрением, выругался — мои энергетические каналы оказались разорваны и сейчас даже не думали восстанавливался, медленно выплёскивая незримый для простых смертных энергетический туман. Но рана была хорошая, чистая. Пулемётная пуля прошила меня насквозь, не задев ни одного жизненно важного органа. Голым усилием воли я запечатал разорванные каналы и направил энергию на их рост. Да, вот и польза от обучения — чёрта с два я бы раньше смог это провернуть на чистых морально-волевых. Каждый раз, когда я соединял и сращивал крупный канал, рана стреляла острой болью, как будто в неё кто-то тыкал пальцем. Естественно в глазах от этого темнело на несколько минут. Я дожидался, пока меня отпустит, и, отдышавшись, продолжал лечение. С мелкими энергетическими меридианами было проще. Срастались они куда как лучше, чем крупные. Да и неприятные ощущения были не в пример слабей. Это можно было сравнить с тем, как втыкают иголку в нерв. В глазах плыло, по телу стекали крупные капли пота, от накатывавшей волнами слабости клонило в сон. Но волевым усилием я удерживал себя от того чтобы отключиться, и вскоре закончил. Всё же практика — великая вещь. Спасибо учителям Замка, их знания легли в хорошую почву. Пошарив рукой на поясе, я снял флягу и напился живуна, не ощущая отвратительного вкуса и запаха спорового раствора. Прострелянный бок уже почти не болел. Очень хотелось есть, но рюкзак с консервами и другим всяким необходимым остался в «Лунтике». Однако в разгрузке у меня была пара протеиновых батончиков на вот такие непредвиденные случаи. Сорвав упаковку, я буквально проглотил их, не разжёвывая. Мне, конечно, не хватило. Желудок возмущённо заурчал от такой скудной подачки, но стало всё равно легче. Приближающийся шум мотора вывел меня из состояния блаженной расслабленности, заставив снова напрячься и вспомнить, где я нахожусь. Схватив свою необычную «Сайгу» вместо револьвера, я взял на прицел перекрёсток. Хочешь, не хочешь, а на повороте врагу придётся притормозить.