— Ты боишься меня, — сказал он.

— Нет. Я никогда тебя не боялась.

— Я не об этом. Ты боишься, что я причиню тебе боль. Боишься, что я разобью тебе сердце, — в ответ я лишь сжала губы, — Я больше никогда не причиню тебе боли. Никакой боли. Обещаю, Мэди, — приглушенно закончил он.

— Я тебе не верю, — всхлипнула я, только сейчас заметив, что плачу. Джейден осторожно вытер мои слёзы.

— Справедливо. Слова ничего не значат без доказательств. Я заслужу твоё доверие, Мэди.

Я просто закивала и притянула его лицо для поцелуя. В следующую минуту я легла на спину, потянув Джейдена за собой. Начав елозить под ним, я углубила наш поцелуй.

Джейден медленно вошёл в меня, постепенно заполняя в том месте, где я нуждаюсь. Он задрал моё колено и начал покачивать нас обоих, пока мы наслаждаемся нашим поцелуем.

Ещё через несколько минут, я оказалась сверху, но так и не смогла насладиться этой позой, потому что Джейден притянул меня к себе и моё тело затряслось в неистовом оргазме. Я практически обмякла на его груди, и Джейден ускорился, кончая вслед за мной.

Джейден.

Тридцать один сеанс психотерапии. Почти каждый мой день был посвящен этому. С трёх из них я сбежал практически с воплями. Со второго, потому что доктор Стоун попросила рассказать больше о Мэди. С четырнадцатого, потому что мне начали внушать, что никакого семейного проклятия нет. С тридцать первого, на котором я был позавчера, потому что доктор назвала мою самую главную «проблему» и способ её проработки. Я должен встретиться с Арлетт Федриани.

До моих пяти лет эта женщина всегда была рядом. А потом у отца прогорел бизнес и она решила податься в эскорт. И далеко не для того, чтобы заработать денег в семью. Арлетт волнует лишь она сама. Всё, что ей нужно — деньги и секс.

После того скандала, которому пятилетний я стал свидетелем, я видел эту женщину лишь два раза. Один раз, когда мы с отцом ужинали в ресторане. Тогда мне было 13 лет. Она не постеснялась подойти к нам. Я сразу же узнал её и до сих пор помню те ощущения, ту дрожь и дикое биение сердца, которые я чувствовал. Всё, что она сказала мне: «Ты очень похож на своего дедушку». Второй раз я увидел её 24 ноября прошлого года. Ехал себе спокойно с вечеринки, а тут она… Обжималась с каким-то пузатым папиком, не стесняясь трогать его за интимные места посреди улицы. Дальше ничего не помню. Пелена гнева и ненависти застелили мне глаза, а в следующее мгновение меня уже везут в машине скорой помощи.

И как я должен добровольно встретиться с этой ненавистной мне женщиной? Да ещё и поговорить с ней! Психотерапевт ясно дала мне понять, что разговор с матерью — единственный способ разрешения моих проблем. Я отказывался верить в то, что эти проблемы у меня есть, но доктор Стоун давила на точки, о которых я даже не подозревал.

Мне стало легче. Как будто ещё полтора месяца назад меня окутывала какая-то невидимая тьма, от которой теперь почти ничего не осталось. Мне буквально легче дышать.

Я понимаю, что доктор Стоун знает своё дело, даже верю, что разговор с Арлетт может мне помочь, но мне слишком сложно это принять, сложно пересилить себя. Но я должен.

Сейчас, глядя на спящую в моих объятиях Мэди, я понимаю, что просто обязан это сделать. Ради нее. Ради себя. Сколько же пришлось вытерпеть этой маленькой девочке? И сколько же в ней силы? Я не хочу это проверять. Я лишь хочу снова и снова извиниться перед ней за свои проступки и хочу, чтобы она была счастлива.

Со мной?

На меня никто не смотрел так, как смотрит она. Никто не носился так с «бедненьким Джейденом». Никто не верил в меня так, как верит она. Мне сложно поверить в то, что она вообще настоящая. Такое ощущение, что я её выдумал. Как будто это игра моего больного воображения. Но нет. Она рядом. Буквально. Её большие добрые глаза, обрамленные густыми ресницами сейчас закрыты, на губах даже во сне красуется улыбка, маленький носик вздёрнут, и она тихо сопит. Я трогаю её, глажу голое тело, густые тёмные волосы, лишь бы только касаться её и знать, что она настоящая.

Мой пингвин.

Я усмехнулся с этой мысли. В шесть лет, в школе нам рассказывали некоторые факты о разных живых существах, а на дом задали подготовить короткий рассказ о любимом животном. У меня такого не было, потому что мне нравятся все живые существа. Вот только после рассказа учителя появился. Пингвин. Папа купил мне энциклопедию и я весь вечер читал страницу посвященную пингвинам. До сих пор помню каждую строчку наизусть. Они поистине удивительные существа, но меня больше всего привлек один единственный факт: «пингвины — моногамны», они находят себе пару на всю жизнь. А когда мне было восемь лет, я задал отцу вопрос: «Разве такое бывает, чтобы один раз и на всю жизнь?», папа тогда улыбнулся и ответил: «Конечно бывает. И в твоей жизни появится свой пингвин». Конечно же это фигуральная фраза.

Вот только потом в моей жизни появилась Мэдисон Понграц, которой я стал одержим, пытаясь превратить её жизнь в Ад. И моя одержимость привела меня к тому, что я даже нашёл значение её фамилии. Тогда у меня случилась тахикардия от этой информации. В моей жизни действительно появился пингвин. Маленькая, милая, забавная девушка, чья фамилия со средненемецкого буквально переводится, как пингвин.

Я хочу её, хочу быть с ней. И хочу, чтобы это было навсегда. Но так уж вышло, что мужчинам в моей семье не везет с женщинами. Нас бросают. Одного бросили потому что нашли кого-то красивее, другого потому что нашёлся мужчина влиятельнее, третьего потому что потому. Моего отца оставили из-за денег. Повезло только дяде Гаррету. Я не могу поверить, что и мне так может повезти.

Но Мэди… Она уже показала, какая она непробиваемая. Такая маленькая, а сломать её невозможно. В Новогоднюю ночь она сказала, что никогда меня не бросит, если я только попрошу её об этом. Как бы мне хотелось верить, что это может быть правдой. Доктор Стоун считает, что только разговор с матерью и может мне помочь. Но как после одного разговора я вдруг начну верить в то, что никакого проклятия нет? Есть только один способ это выяснить. Я должен встретиться с Арлетт Федриани — женщиной, которая меня родила.

Сейчас Арлетт находится в Испании, дома у моих бабушки с дедушкой. И я уже купил билеты, чтобы полететь туда. Без понятия, что из этого выйдет. Но если не проверю — не узнаю.

Поцеловав Мэди в голову, я осторожно выбрался из кровати и начал одеваться. Уже через несколько часов меня ждёт полёт на самолёте. Ненавижу самолёты, ненавижу женщину, к которой я лечу, но всё это малая плата, если в итоге я добьюсь того, что мне нужно.

Глава 25.

Прошла неделя с тех пор, как Джейден улетел непонятно куда. И он действительно никому не сказал место, в которое отправился. Тео и вовсе узнал от меня, что его брат не в городе.

Я писала Джейдену несколько раз, но он игнорирует мои сообщения. Как будто между нами ничего не было, как будто это не он признал себя мудаком, который в прошлом обижал меня, как будто не он сказал, что нет никого красивее меня, не он просил подождать меня и сказал, что будет извиняться передо мной всю жизнь. Как будто это не он сказал, что хочет вернуться ко мне. И как будто это не он сказал, что хочет только меня… всегда.

В понедельник я всё-таки отправила письма в три разных колледжа. Это далось мне с трудом, после ночи проведенной с Джейденом. Но с каждым днем, пока он игнорирует мои сообщения, я лишь убеждаюсь в том, что сделала всё правильно. В конце концов, я ничего не теряю. Это просто письма и они не значат, что я тут же переведусь.

В целом, неделя прошла для меня хорошо, ведь я вернулась в прежнее русло. Я снова хожу на лекции и на работу. И снова посещаю приют в свободное время.

К слову, мистер Моркайс ходит туда каждый день. Я больше не считаю его странным. Мне просто непонятен его акцент, а он не всегда понимает, что говорю я. Он оказался приятным мужчиной, но мистер Харред остаётся моим любимым волонтером. Каким бы не был мистер Моркайс, а он оказался действительно инициативным, а ещё внимательным и добрым, но я всё равно считаю своим ближайшим другом из приюта — мистера Харреда. Волонтёры приходят и уходят — скажите об этом мисс Сандерс, которая там кажется живёт — но за те, почти девять месяцев, что я являюсь волонтером, на постоянной основе приют посещает только мистер Харред. Если мистер Моркайс и дальше продолжит в том же духе, то… то ничего, мистер Харред всё равно будет для меня на первом месте. И это далеко не потому, что он отец того, кого я люблю. Мы не говорим о Джейдене и, признаться, это мне по душе.