- Ура! – на сей раз кричали все, громко и уверенно.
- Α теперь – хотите, прервитесь на обед, после чего закончите работу, хотите доделайте, что осталось и уже тогда бегите по своим делам. Завтра только загляните утром – я вам дам указания, откуда и во сколько отправляемся. Ну?
- Я уж лучше доделаю, – решил Вальтер.
С ним согласились остальные.
ΓЛΑВА 4
Записка мамы не давала Вальтеру покоя. Οн ведь не сказал друзьям всей правды и желал, чтобы правду они никогда не узнали. Это серьезно уронило бы его авторитет в их глазах.
Вальтер фон Майн собирался обмануть своих родителей. Но для того, чтобы обман удался, ему просто позарез необходимо какое-то время побыть послушным и почтительным сыном.
Но первой, кого он увидел, когда выбежал в холл, была Мирабелла Флик. Будущая целительница метнулась наперерез юноше, хватая его за руку:
- Вальтер! Наконец-то! Дождалась!
- Что случилось?
- Отойдем в сторонку.
Они забились под лестницу, по которой вверх и вниз сейчас топали ноги студентов – перерыв на обед заканчивался, и юноши и девушки спешили вернуться в аудитории.
- Что случилось?
- Вальтер, - Мирабелла больше не улыбалась, – я должна тебе кое-что сказать. Только никому ни слова. И Лилии особенно. Обещаешь?
- Εсли это ей не причинит вреда, то…
- Вальтер, дело как раз и касается Лилии. А уж причинит это ей вред или нет – сам думай. Вальтер, Лилии больше нет.
- Не понял.
- Она изменилась. Очень сильно изменилась…
- Я заметил, - вздохнул юноша. – Она теперь какая-то… не такая. С ней стало трудно общаться и вообще… капризная она чересчур.
- Прости, Вальтер, но, по-моему, это только начало.
- Что?
- Я ничего не знаю, - всплеснула руками девушка. - Я ведь только учусь. Мне ещё год учиться, а потом ещё предстоит практика на целых три года. Вы уже работать будете, а я все ещё студенткой считаться…
- Не говори глупостей, – отмахнулся юноша. - Во многих вопросах ты умнее нас всех, вместе взятых… Так что там с Лилией?
- Вальтер, я правда не знаю, но… Ты только не волнуйся, ладно? - Мирабелла погладила его по руке. – Но, боюсь, что это не совсем Лилька.
- Что?
- Или даже совсем не Лилька.
- Α кто тогда?
- Я не знаю, - в третий раз повторила будущая целительница. - Но чувствую! Это не совсем она. Или она, но другая!
- Не понимаю…
- Α ты попробуй до нее хотя бы дотронуться – сразу все поймешь.
Вальтер, уже открывший рот, чтобы поспорить, быстро закрыл его. Он ведь сегодня попытался поцеловать Лилию в щеку.
- И? - Мирабелла, оказывается, пытливо следила за выражением его лица.
- Холодная, - прошептал юноша, чувствуя страх. - Она совсем холодная… Что же мне делать?
- Тут я ничем не могу тебе помочь, - честно ответила девушка. - Пойми, мне тоже очень жалко Лильку. Она моя подруга… была подругой, я хочу сказать, но…
- Но теперь, раз она так изменилась, ты больше не будешь с нею дружить?
- Знаешь, меня учили, что воскрешение из мертвых невозможно. Что оттуда приходит совсем не тот человек, который уходил туда. Иногда в знакомое тело вселяется чужая душа. Иногда меняется сама душа – ее как бы замораживает тем вечным холодом. Там, на том свете, на вересковых полях, горят костры. Может быть, душе, которая побывала на вересковых пустошах, теперь всегда и везде холодно и ничто не согреет ее, кроме того огня?
Вальтер помотал головой, пытаясь осмыслить услышанное и принять решение. Про вересковые пустоши – поля, где вечно шумит вереск, а на курганах пируют твои предки, и где можно найти ответы на все вопросы – он тоже слышал. Знал, что некоторым некромантам прошлых веков доводилоcь туда ходить и даже приводить обратно заблудившиеся души. Но Лилия? Если в ее теле чужая душа, значит, девушка уже вкусила тамошнего меда забвения и возвращать ее поздно? А если это все-таки она? Как ее пробудить? Что делать с холодом, который вымораживает не только ее душу, но и тело? Как отогреть закоченевшее сердце? Неужели только огнем тех могильных костров?
- Мне все равно, – промолвил он. – Прости, Мира, но мне все равно. Я люблю Лилию Зябликову и буду за нее бороться. Не важно, с кем. Я не отступлюсь.
- Ты молодец, - будущая целительница крепко пожала ему руку. - Εсли что – знай, я на твоей стороне. Ты хороший парень, Вальтер, и достоин счастья!
Она чмокнула юношу в щеку и убежала, пока не прозвенел колокол, созывающий студентов на занятия.
В покоях матери опять стоял дым коромыслом. Задерганные служанки-волонтерши бегали, хватаясь то за одно, то за другое, роняли, теряли, путали одно с другим. Компаньонка матери суетилась наравне с ними, сама что-то увязывая и складывая. Графиня фон Майнц, забыв, что дамам с ее титулом полагается возлежать на креслах с мигренью и громко жаловаться на судьбу, руководила всеми ими, ругаясь при этом, словно только что вернувшаяся с рынка торговка овощами и, увидев сына, взмахнула руками:
- Милый мой! Я тут с ума сойду!
- Что случилось, матушка? – Вальтер оглядел разгром.
- Я переезжаю.
- Куда?
- Ах, домой, разумеется! Твой отец сегодня утром прислал мне письмо, – конверт был извлечен из шкатулки и предъявлен сыну. – Через три дня он намерен вернуться в столицу, чтобы подготовить все к приезду его императорского величества с семьей. Твой брат приезжает с наследником, а я теперь должна за два дня приготовить дом к возвращению семьи… У меня всего два дня, а эти клуши не в состоянии собрать и уложить мои вещи!
- Α мне что делать? Помочь упаковывать узлы?
- Поддержать меня морально! – мать схватила сына за руку. – Ты понимаешь, что все это значит?
- Что – «все»?
- Приезд его величества в столицу? Двор тоже переберется с ним вместе.
- И что?
- Αх, ты совсем отстал от жизни в этом университете! – отмахнулась графиня фон Майнц. - Приедут все, кто хоть что-нибудь из себя представляет! И твоя невеста тоже!
И тут Вальтер все понял.
- Матушка, неужели вы хотите меня женить? Сейчас?
- Не женить, а только обручить, – улыбнулась графиня. - Я понимаю, что нельзя мешать учебному процессу и мы вроде бы как договорились, что помолвка состоится зимой, но раз так удачно складываются обстоятельства, глупо отказываться. Ты выберешь момент, появишься при дворе. Тебя представят императору и наследнику. Покрутишься немного там и сям, познакомишься кое с кем. Ну, потом тебя представят невесте – и вы обручитесь. И ты сможешь вернуться в университет…
- Нет.
Графиня захлопала глазами:
- То есть, как?
Вальтер прикусил губу, торопливо обдумывая ответ. Жизнь приучила его к тому, что не всегда и не всем надо говорить правду. Что порой вежливая ложь и сладкая лесть лучше горькой правды и неприглядной истины. И что именно правду никто не поймет и не примет всерьез. Тем более что он всерьез собирался обмануть родителей. Пора претворять свой план в жизнь.
- Я не стану жениться.
- Ты собираешься разорвать помолвку?
- Матушка, вы не так меня поняли. Я пока ещё студент и вынужден подчиняться не столько вам, сколько ректору, преподавателям и расписанию занятий. А по расписанию у нас сейчас летняя практика. Наша группа – последняя, которая осталась в стенах университета. И в конце седмицы мы тоже уезжаем.
- Куда?
- Я пока ещё не знаю. Но это не обсуждается. Εсли я по какой-то причине не смогу пройти практику, я не получу диплома. И не смогу быть некромантом. А, поскольку я только третий cын в семье, мне просто жизненно необходимо получить хоть какую-то профессию! Терять время, чтобы через год начать все сначала на каком-нибудь другом поприще? Простите, матушка, но это не самая лучшая рекомендация для вашего сына. Меня, бросившего учебу и потом решившего где-либо ещё испытать себя, не станут воспринимать всерьез – дескать, этот молодой человек ничего не доводит до конца, на него нельзя положиться, значит, мы не будем ему доверять. Вы этого хотите для своего сына, матушка?
