Легкомыслие – вот что, скорее всего, почувствовал Игорь в затеянном Лялей разговоре. Человек зрелый, отдающий себе отчет в том, что он делает, не стал бы на улице, при первой же встрече, болтать о таких серьезных вещах. И с кем! Со знакомым, которого бог весть сколько времени не видел, не знает, что с ним, можно ли ему верить. Нет, ни Данилов, ни Бутенко, ни Валя, не говоря уж о самом Игоре, ни за что не позволили бы себе такого шага, что бы там ни подсказывала им интуиция. Вообще, в интуицию Игорь мало верил.
Тем не менее, наверно, именно интуиция – иначе это трудно объяснить – взяла в нем верх над всем остальным, когда он все же решился привлечь Лялю Ратушную к делам подполья и – как всегда, через Валю – доложил о ней руководству. Ответ последовал на другой же день: если веришь, если ручаешься – привлекай; дай пробное задание, познакомь с Бутенко – пусть и он скажет свое мнение; больше ни с кем знакомить не надо. Так решилась судьба Ляли. Иван высказался «за»: ему она понравилась безоговорочно.
Тот, кого Игорь числил пятым в своем списке, должен был бы по справедливости считаться первым, если бы не то, что они виделись всего один раз и мало знали друг друга. Пятый по степени знакомства, этот человек был первый по своей значимости, по той роли, которую он играл в жизни подполья, в жизни многих людей, в том числе и самого Игоря.
Их первая и пока что единственная встреча произошла в тот самый день 14 июля, когда Игорь собирался эвакуироваться и пришел прощаться к Вале Любимовой. К его крайнему удивлению, в библиотеке не было никаких признаков поспешной эвакуации. В городе закрывались учреждения и магазины, вывозилось все, что только можно было увезти; в самом дворе библиотеки шла такая же быстрая и молчаливая работа: снимали с пьедестала бюст Коцюбинского, упаковывали ящики с ценностями дома-музея. А здесь все оставалось неизменным. Валя и Наташа Медведь неторопливо возились в хранилище: одна стояла на лестнице, другая принимала у нее и складывала тут же, на полку, какие-то книги. «Кое-что припрятать хотим до лучших времен», – пояснила Наташа. В это время в хранилище вошел незнакомый человек: высокий, черноволосый, бледный, на вид лет сорока. Он появился не из комнаты абонемента, а из второй, служебной двери, которая вела во внутренние комнаты библиотеки. «Девушки, а вы про каталоги не забыли?» – спросил он и, получив утвердительный ответ, удалился. «Наш новый директор, – сказала Валя, встретив удивленный взгляд Игоря. – Книги-то мы прячем, надо, чтоб в каталогах следов не осталось. Понял?»
Нет, он ничего не понимал. Новый директор – сейчас?..
Спустя полчаса, беседуя с Валей на скамейке в садике, Игорь начал догадываться о смысле столь странного назначения, а еще через час он сидел в тесном директорском кабинете и, волнуясь, как на экзамене, отвечал на вопросы, которые ему там задавались. Да, он комсомолец, был секретарем комитета в школе. Вот комсомольский билет… Почему не в армии? Глаза. Да, решили с матерью эвакуироваться. Что намерен делать в эвакуации? Поступить рабочим на военный завод. Давно ли знаком с Валей Любимовой? Давно. Года три, пожалуй. Многие ли из школьных товарищей остаются в Виннице? Нет, большинство в армии, остальные, наверно, тоже эвакуируются. Что он думает о ходе войны, о ее сроках? Едва ли немцы протянут больше года: сила на нашей стороне. А если все-таки протянут? Не год, а два, три – что тогда?..
На этот последний вопрос Игорь не смог ответить. Он просто не допускал мысли, что война может так долго продлиться. Черные блестящие глаза собеседника смотрели на него с пристальным интересом. Новый директор был, конечно, старше, чем показался с первого взгляда: в его густых черных волосах виднелась седина, от глаз к вискам, совсем серебристым, тянулись мелкие дорожки морщин.
– Вы много читаете? – спросил он вдруг.
– Читаю, – неопределенно сказал Игорь.
– А какие книги самые любимые?
Этот вопрос почему-то окончательно смутил Игоря. Он снова что-то промямлил в ответ, но на этот раз директор был неумолим.
– Вы не торопитесь, подумайте. Я понимаю: любимых книг много, трудно выделить две или три. Да и к тому же у каждого из нас бывают периоды увлечений. Год назад я, например, зачитывался Тургеневым, а сейчас как-то охладел понемногу, другое появилось.
– Вот, вот, – обрадовался Игорь. – У меня как раз периодами и бывает. Последнее время, – признался он, – Герцена особенно полюбил – «Былое и думы». Это можно по многу раз читать…
Директору явно понравилось, что Игорь любит «Былое и думы» – уж не был ли и он поклонником Герцена?.. Однако в разговоре по поводу книг он, оказывается, отнюдь не забыл о своем вопросе, оставшемся без ответа.
– Ну так как же насчет войны-то? Что будем делать, если она окажется тяжелой и долгой? Ведь может так быть?
– Все равно мы ее выиграем, – сказал Игорь.
– В этом никто не сомневается. Наоборот: чем дальше, тем мы будем сильнее и тем слабее будут они. Это понятно. Но я спрашиваю о другом. Что будет здесь, в Виннице? Допустим, нашему городу суждено пробыть под оккупантами год, или два, или даже больше.
– Не может быть, – сказал Игорь.
– Допустим… Да хоть и полгода – дело ведь не в сроках… Как вы себе представляете жизнь в Виннице? Не думали? А вы подумайте. Я могу вам сказать, как я себе ее представляю. В городе – фашисты. Они пришли сюда как хозяева, как покорители. Но хозяева здесь не они. Хозяевами здесь были, есть и будут советские люди, советская власть. Можно захватить – и то на время – вот эту улицу, эти дома, целый город, и не один, но нельзя покорить наших людей.
Он оживился, встал из-за стола, шагнул в сторону, и, наверно, прошелся бы по комнате, будь она побольше.
– Итак, – продолжал он, – в городе немцы. Они пытаются установить свои порядки. Но на каждом шагу препятствие. Люди не хотят на них работать, кругом саботаж, кругом диверсии: там поезд летит под откос, там станок выходит из строя, там швырнули гранату в какое-то офицерское сборище. Утром выходят на улицу, а кругом – листовки. Наши, большевистские. Жива, значит, советская власть в Виннице. Вы меня понимаете?.. Ну, а вокруг, в лесах – там партизанские отряды. Они непрерывно растут, потому что население рвется в бой, и вот уже целая армия выросла – хорошо оснащенная, обученная, гроза для фашистов!.. – Он посмотрел на часы и решил, видно, закончить разговор: – Если вы меня поняли, подумайте, стоит ли вам эвакуироваться. Здесь нужны люди.
– Я подумал, – промолвил Игорь. – Я готов остаться.
Этот ответ, казалось, не произвел на директора особого впечатления. Очевидно, другого он и не ждал.
– Вот и хорошо, – сказал он. – Тогда давайте знакомиться. Меня зовут Иван Васильевич, фамилия – Бевз. Последнее время работал в библиотеке имени Тимирязева, теперь вот здесь. Я вам верю, поэтому могу сказать, что остаюсь в городе по заданию областного комитета партии. Вы, в свою очередь, будете получать мои задания – вернее сказать, задания подпольного центра. Для этого совсем не обязательно связываться лично со мной. На третий день после того, как в город войдут немцы, вы придете в библиотеку к Вале Любимовой, останетесь с ней наедине и узнаете все, что надо. Учтите: кроме Любимовой, никто из сотрудников библиотеки с подпольем не связан. Никто. Она и я. Собственно, даже она одна – больше ни с кем вы дела не имеете. Вы поняли меня?
– Понял.
– Я не предупреждаю вас насчет всякой там осторожности, конспирации, умения держать язык за зубами – вы взрослый человек. В подпольной борьбе все может случиться, дело опасное; может быть и так, что кто-то из нас попадет им в лапы, и из него горячими клещами будут вытягивать имена товарищей. На этот счет вас, я думаю, тоже не нужно предупреждать?
– Не нужно.
– Тогда будем считать, что договорились.
И он впервые улыбнулся Игорю, или даже скорее не Игорю, а своим мыслям о нем.
На третий день после вступления фашистов в Винницу Игорь, как и было условлено, пришел к Вале. Она почему-то первым делом спросила его, думает ли он устроиться на работу и работает ли мать. Узнав, что ни он, ни мать не работают, Валя со значением сказала: «Ладно». (Смысл этого ответа Игорь понял позднее, когда однажды Валя вдруг вручила ему записку на бланке директора горторга, по которой Вера Ильинична тотчас устроилась на продовольственную базу.) Первое задание заключалось в расклейке листовок по городу, второе было такое же, третье потребовало особой сноровки и осторожности: надо было принести к себе домой и спрятать где-нибудь в укромном месте оружие, невесть каким образом накопившееся в библиотеке. Затем последовала первая поездка в Жмеринку, к Данилову, произошло знакомство с Ваней, началась их дружба и совместная работа – так и пошла жизнь.
