Меня опять начали изводить музыкой. Сегодня патефон весь день дребезжит. Но я запаслась терпением и слушаю молча.

Мурик, а теперь мне требуется твой совет. Что мне делать? Есть один парень, с которым мы вместе занимались в парашютной школе. У нас были хорошие отношения, которые и сейчас сохранились. Он часто заходит ко мне, рассказывает очень многое, вообще, мы были хорошими товарищами. И вот вчера девчонки мне заявили официально: «Шурка в тебя влюбился». Я не знаю, так ли это, но во всяком случае теперь мне как-то неприятно его видеть. Я не знаю, как проверить, правы ли девушки. Спросить его, ты сама понимаешь, нельзя, и я прямо не знаю, что делать. Раньше я совершенно спокойно болтала с ним, а теперь мне все время кажется, что он может понять мои слова как намек на что-либо, и у меня просто язык отнимается. Обманывать его я не хочу ни в коем случае. Но что же мне делать, если я уважаю его, но не больше? Да я и не знаю точно, правда ли это, может быть, только выдумки наших девчат? Они, как дурочки, везде любовь видят. Не все, конечно, но многие.

Эх, черт, Маринка, почему ты сейчас не в Москве? Ты мне просто позарез нужна.

Пиши, как живешь, как чувствуют себя твои, как поживают винничане.

Привет всем, всем! Целую миллион раз.

Мама, мамусенька, родная, не сердись на свою непутевую дочь, пойми: иногда просто-напросто невозможно усадить себя за письмо. И время, кажется, есть, и понимаешь, что надо написать, – а не можешь. Откладываешь на завтра, а завтра какой-нибудь лыжный поход или еще что-то. Спохватишься – ужас, целых две недели не писала… Ты права: надо быть более собранной, не такой расхлябанной. Я постараюсь, мамочка.

Дела идут, мамочка, замечательно, настроение хорошее, хожу на все лекции, ни одной не пропустила еще после каникул, привела в порядок конспекты, ребята даже посмеиваются – такая я стала старательная.

А что у тебя? Как в школе? Как здоровье тети: она уже совсем оправилась после болезни или еще чувствует себя неважно?

Кого видишь из наших ребят, кто заходит? Ты так и не написала мне, заходила ли Марина, о чем говорили и как ты ее нашла. И она молчит, не пишет.

Мамочка, бегу на лекцию, осталось полчаса. Буду писать часто, вот увидишь. Крепко-крепко целую вас с тетей.

Маринка, а у нас уже весна! На дворе лужи, ручьи текут, только соловьев не хватает. Но у нас и без них весело.

Вчера провожали зиму: ездили на лыжные соревнования. Ну, мне «везло» с самого утра. Прихожу на базу – мои лыжи в ремонте. Пришлось выбрать другие. Начинают составлять команды – девчат не хватает. Составили «сборную гробкоманду» университета, со всех факультетов. Так сказать, вне конкурса идем. Собрались, получили противогазы, пошли за гранатами – гранат нет, все разобрали. Стали ждать. Наконец принесли гранаты, и тогда оказалось, что половина команды удрала. Так и не поехала наша «сборная». Я поехала одна, так, «ради спортивного интереса». Доехала до половины «пятерки» – палка сломалась. И я два с половиной километра шла так: лыжи на ногах, а палки на плечах. Сама видишь: везет как утопленнику.

Маринка, дел – по горло! Хочу сдать экзамены досрочно.

Марусик, а я нашла здесь еще одно место, напоминающее мне Винницу, даже два. Одно около трамвайной линии на Черкизово. Это место напоминает мне левый берег Буга, напротив водной «Кемпа». Знаешь, на острове между мостами. И еще одно место напоминает мне тополевую аллею, по которой Володя из дворца домой ходил. Знаешь, где начинается шоссе на четвертую больницу, поворот направо. У нас есть такое место по дороге в Щелково. Правда, там не тополя, а березы, но общий вид аллеи такой же. Как видишь, Винницу не забываю.

Ну, всего, Маринка.

Между прочим, что пишет Володя? Последнее письмо я получила еще до каникул, больше ничего нет. Не знаю, где он и что с ним. У него новый номер почтового ящика: видно, перевели в другую часть. Судя по описанию природы, это где-то в Прибалтике. Если что-нибудь знаешь о нем, напиши.

Ну, всего наилучшего.

Крепко-крепко целую.

Твоя Л. Р.

Здравствуй, дорогая мамочка! Кажется, зря вызывала я вас с тетей к телефону. Вы небось нервничали, пока ждали вызова на переговорной, думали: что могло случиться, уж не несчастье ли какое?.. А мне просто давно хотелось услышать ваши голоса. Разговор получился бестолковый: и вы почему-то волновались, и я. Это, наверно, с непривычки.

Мамочка, не смей посылать мне денег. Честное слово, я научилась жить экономно, и мне вполне хватает. Лучше справь себе пальто новое на зиму, это необходимо, и ты ведь сама учила меня, что о таких вещах надо думать заблаговременно.

С занятиями все в порядке. Ты напрасно пишешь, что такие, как я, – общественники по натуре – на все находят время, кроме серьезной учебы, хватают «верхушки» и рискуют стать неглубокими людьми. Все зависит от характера, от воли. Нужно уметь себя воспитывать. Мне, ты знаешь, трудно давалась дифференциалка, но сейчас я сижу над ней дни и ночи и не успокоюсь, пока не одолею. Ведь моя возлюбленная астрономия требует самых широких и основательных знаний. А знаешь, я ведь на всех экзаменах по астрономии сижу в качестве «консультанта», с профессором. Это я пишу не ради хвастовства, а чтобы ты убедилась, что не такая уж несерьезная у тебя дочь. Вот!

И физкультура мне не так-то легко дается. Не мне одной: у нас прямо беда с этим предметом – так жмут, что хоть вон беги. Я собиралась было удирать из своей группы в более слабую, но потом передумала и решила остаться. И не жалею. Что за интерес идти туда, где легче? Надо трудное вытянуть.

Пиши мне, мамочка. Поцелуй тетю.

Здравствуй, моя милая Маринка!

Почему ты все время молчишь? Или обиделась на меня за что-нибудь? Я недавно просматривала свой «архив», сравнила, сколько писем получала от тебя раньше и сколько получаю теперь, и так почему-то стало обидно и больно. Раньше я каждый день приходила домой с надеждой: может, есть письмо. А теперь уже и надеяться перестала, и ждать перестала. Пишу это письмо и сама не знаю, пошлю ли его. Только не думаю, что во всем виновато настроение. Вовсе нет, именно с настроениями я сейчас научилась бороться как никогда. Просто не знаю, стоит ли вообще писать.

Где ты провела первомайские праздники? Кого видела в Виннице (если ездила)?

Я провела эти дни очень хорошо. Во-первых, была изумительная погода. На демонстрацию мы пошли всей комнатой. Праздник был – «во!». Солнце сияет, сухо, хорошо. Мы приехали в университет рано и видели очень много войск. Они проходили мимо нас на Красную площадь. Едут тачанки. До чего красивые! Кони белые, вычищены, прямо лоснятся. Сбруя красная, и на ногах у лошадей красные бинты.

Был, конечно, и воздушный парад. Мурка, ты же сама знаешь, что я не могу спокойно видеть самолеты, особенно теперь, когда я столько о них слыхала и видела так близко.

За время праздников мы успели здорово разлениться, и теперь еще осталось много от праздничного настроения. Но настроение настроением, а заниматься нужно.

Вчера мы ходили в Театр Революции смотреть «Таню». Ты видела? Сидели на «студенческих» местах (первые ряды партера). Одним словом, не теряемся. Театр Революции очень красивый, но совсем маленький. Наш винницкий «Большой» театр действительно кажется большим по сравнению с этим. Но все это нас мало трогало: мы были целиком поглощены тем, что происходило на сцене. После этой пьесы те девушки, которые хотели уходить из института, поклялись, что никогда в жизни этого не сделают. Впечатление осталось очень сильное. Теперь я еще очень хочу посмотреть «Овода» и «Павла Грекова» в Театре Революции, «Сашку» в Театре Сатиры – словом, многое надо посмотреть.