– Исчерпывающий ответ, – кивает Крис и продолжает внимательно смотреть на друга.

– Ты пытаешься меня успокоить, – не поднимая глаз от огня, бурчит Матео, – я чувствую твоего зверя.

– Пытаюсь, но у меня, судя по всему, ничего не получается, – садится ближе старший. – Твой зверь напуган, и я понимаю, каково тебе.

– Ты никогда нам не говорил, но я знаю, что ты убивал, – тянется к бутылке Матео. – Я убил руками. До сих пор чувствую его под своими ладонями.

– Здесь все, как на войне, если бы ты не убил его, то сейчас мы бы оплакивали тебя. Я не должен напоминать тебе об этом, – говорит Крис и встает за следующей бутылкой.

Маркус после Хьюго сразу отправился домой. До не нашел сил зайти к сыну, а попытка разборок с Хьюго привела к первому скандалу с боссом.

– Мой сын чуть не погиб, – кричал на Хьюго испугавшийся за сына До.

– Он не погиб, ты должен им гордиться, – не позволил своим людям вывести из помещения разошедшегося мужчину Хьюго.

– Ты не должен был так поступать с ним. Ты клялся мне, что вы узнавали и барыга будет один.

– Зато теперь твой сын готов ко всему, – невозмутимо заявил Хьюго. – Почему я должен был делать ему уступки? Только потому, что ты столько лет мне служишь? Какое здесь ключевое слово? Правильно – служба. Так что убирайся и до завтра не показывайся мне на глаза.

Маркус, придя домой, молча поднялся к себе и, только упав лицом на свою кровать, отпустил себя, изо всех сил пытаясь расплакаться. Он чувствует, как собранные в глотке слезы душат его, но наружу даже слезинка не вырывается. Он бьет кулаками подушку, надеясь уже все-таки разрыдаться, позволить хоть какой-то части боли выйти из него слезами, но тщетно. Сколько бы он ни жмурился, из раза в раз проигрывая в голове картину того, как пули разрывают мягкую ткань, забирая жизнь человека, его слезы только собираются комом в горле, грозясь задушить его в своей боли.

Жить в городе смерти, на одной улице с ней – терпимо. Жить с ней внутри себя – невыносимо. Маркус впервые отнял чью-то жизнь, и пусть это была самооборона, того, что он убийца, это не отменяет. От мысли, что эта смерть всего лишь первая, у него нутро леденеет. Маркус знал, что этот день наступит, всю жизнь верил только в одну истину – или ты, или тебя, но кровь, густой липкой жидкостью покрывающую ладони, видеть не перестает.

Дверь со скрипом открывается, впуская внутрь Ису, которая, подойдя к кровати, сразу на нее залезает.

– Не прогоняй меня, – просит девочка и протягивает к нему руки. Иса не знает, что произошло, но чувствует, что что-то ужасное. Она впервые видит брата настолько сломленным.

Маркус и не думал прогонять, он тянет ее на себя и обнимает. Иса для него сейчас не просто источник тепла, она сама невинность, первозданная чистота, свет, пробивающийся сквозь обломки старой, два часа назад обрушившейся жизни парня. Девочке больно от того, как сильно он ее сжимает, но она терпит эту боль, лишь бы хоть немного унять ту, которая из брата исходит, вокруг него клубится. Она видит, как он нуждается в ней, льнет к нему, поглаживает его спину, обещает, что никуда не уйдет. Они сидят на его кровати в обнимку минут двадцать, Иса вкладывает в объятия всю себя, но старший всё равно дрожит и ни на секунду ее из рук не выпускает.

– Все будет хорошо, – шепчет Иса.

– Все будет по-другому, – говорит Маркус, зарываясь лицом в родное плечо.

Маркус, который и так приходил домой только поспать, теперь появляется у себя глубокой ночью. После проверки он постоянно пропадает с людьми Хьюго, который грузит парней мелкой работёнкой, а на большие задания отправляет в качестве наблюдателей. Маркус знает, что Хьюго что-то замышляет, молчание и угрюмость отца это только подтверждают, но выяснить пока не может. Маркус бы вообще не появлялся дома, но он хотя бы раз в день должен увидеть Ису и убедиться, что с сестрой всё в порядке. Ночь после первого убийства сильно сблизила их. Маркус сам не понимает, как это работает, но Иса даёт ему силу. Часто придя домой, он находит девочку спящей у себя и засыпает рядом, слушая ее размеренное дыхание. Если Иса не в его комнате, то Маркус обязательно пробирается к ней и, только оставив легкий поцелуй на ее лбу, уходит к себе. Зверь Маркуса, который пока только становится и ни на секунду не умолкает, заставляет его постоянно находиться в возбужденном состоянии и только рядом с девочкой притихает, довольно урчит и ластится. Маркус про себя называет Ису Ми Фуэрца (Моя сила), потому что только она может заставить умолкнуть чудовище, которое разрывает его изнутри. Особо ярко зверь Маркуса проявляет себя по ночам, он словно только к вечеру просыпается, грызет его изнутри, поднимает на поверхность все неприятные воспоминания, заставляя глаза наливаться кровью, и требует действий. Пока Маркусу сложно с ним договориться, потому что зверь, в отличие от хозяина, слишком самоуверен, он не слушает и не воспринимает доводы, почему то или иное сейчас невозможно, и буквально толкает в спину, заставляя немедленно всё решать. Это одна из причин, из-за которой Маркус без Исы не может. Его чудовище слушается маленькую девочку и подчиняется пока не своему хозяину, а ей.

Утром Маркус водит Ису в школу и сам сидит пару уроков, так как выпускной класс, а потом пропадает в пабе Хьюго, где собираются люди картеля. Он с каждой своей прибыли обязательно покупает Исе маленькие подарки, а по утрам по дороге в школу чуррос, посыпанные сахарным песком, которые так сильно любит младшая. Помимо этого, Маркус дает Исе деньги и, несмотря на запрет Илоны, всё равно тайно подсовывает их ей в карманы, чтобы девочка могла сам покупать, что хочет.

***

Положение на территории только ухудшается, Хьюго поднял арендную плату, и почти все точки теперь принадлежат или его приближенным, или тем несчастным, кто продолжает их удерживать, находясь на грани. Убийств стало больше. После пары стычек с соседними картелями Хьюго держит в ежовых рукавицах население, и дал зеленый свет своим людям. Те, кто не вносит плату своевременно, как первое предупреждение, подвергаются избиению и не ждут второго, зная, что это смерть.

Кристиан после очередного задания, на которое ходил с людьми Хьюго и вернулся один, получил повышение. Он теперь входит в двадцатку охранников особняка Хьюго и один из тех, кто отвечает за его семью. Это значительно повысило прибыль парня и, несмотря на его молодой возраст, позволило заработать авторитет у начальства.

Сегодня утром Кристиан заходит в маленький магазин недалеко от своего бывшего места работы за сигаретами и видит, как один из парней Хьюго пытается выбить у хозяина, которого парень знает с детства, плату. Кристиан кивает знакомому парню, забирает сигареты и, расплатившись, выходит. Он останавливается на тротуаре, поглядывая на катающихся на самокатах, смастеренных своими руками, детей, делает одну затяжку и, выбросив сигарету, идёт обратно.

– Оставь его, он же сказал, что к концу недели заплатит, – облокачивается о стойку Кристиан, внимательно смотря на парня.

– Ты в это не лезь! – щетинится тот. – Ему уже давали время.

– Но торговля не идет, – плачет мужчина, прячущийся за стойкой, боясь ударов. – Мы вынуждены поднимать цены на товар, чтобы оплачивать аренду, а покупателей нет. У людей нет денег.

– Дай ему еще пару дней, – подходит ближе Кристиан, и его зверь подбирается, готовясь к атаке. Крис чувствует, как парень сдерживает агрессию, и понимает, что тот его побаивается.

– Сам Хьюго объяснять будешь, где деньги, – убирает за пояс дубинку парень.

– Уверен, в мешках, которые ты ему передашь, он отсутствие пары купюр не заметит, – цокает языком Кристиан.

– Твое дело, если что, сам отвечаешь, – уходит парень.

– Спасибо, – дрожащим голосом говорит продавец.

– Найди деньги, или за ними приду я, – спокойно, без угроз говорит Кристиан, а продавец окончательно решает продать всё это время с любовью хранимые часы своей покойной супруги.