Наконец Боб прервал обмен рукопожатиями и вскочил на ноги.

– Отлично, можете встать. Ну, как вам понравился «Пульс»? – восторженно спросил он.

Все поднялись с пола и опустили глаза, избегая смотреть на Боба.

Джош выпрямился и глубоко вздохнул.

– Знаете, мне жаль, Боб, – процедил он. – Но, по-моему, эта игра очень похожа на все предыдущие.

– Серьезно? – удивился инструктор. – Мне казалось, она совершенно другая… Поэтому я всегда приберегаю ее напоследок…

Джош покачал головой:

– Нет, вы меня не поняли. Когда я говорю «похожа», я имею в виду, что она такая же ужасная, как и все ваши игры. Совершенно бесцельная. Она не помогла развить мой творческий потенциал ни на йоту. – Австралиец обвел взглядом своих подопечных, которые закивали. – Полагаю, я сейчас выступаю от имени всех присутствующих. Справедливости ради, Боб, я не понимаю, чего вы хотели добиться, показывая нам все эти игры. Во-первых, я бы не сказал, что они способствуют сплочению команды. Во-вторых, мы и без них народ творческий. Возможно, ваши тренинги годятся для людей другого склада… Может, они разработаны для клерков, бухгалтеров, юристов..

Джош умолк, подбирая правильные слова.

– Короче говоря, мне на ум приходит пословица «Возить уголь в Ньюкасл».[43]

Боб сник. На его лбу выступили капельки пота, а глаза заблестели даже сильнее, чем прежде.

– Ясно… – промолвил он и выловил в своем портфеле пачку листов стандартного размера. – В таком случае я дам вам эти формы. В них вы можете написать свой отзыв и изложить пожелания относительно завтрашнего дня.

– Простите, Боб. В этом нет необходимости. Возможно, вы получаете более позитивный отклик, когда работаете с привычной аудиторией… Но… Я принял решение прервать тренинг ради дружеской попойки сегодня вечером и загородной прогулки завтра утром. Я не могу избавиться от чувства, что мы могли бы потратить время и деньги более продуктивно. И боюсь, если я поступлю иначе, в понедельник мой отдел дружно уволится.

После этих слов сотрудники креативного отдела ЛГМК один за другим потянулись из зала, а сбитый с толку Боб Сэтчел принялся собирать цветные заготовки для игр, то и дело промокая испарину со лба. Амели оглянулась на Боба, испытывая странное сочувствие к нему. Сочувствие, которое смешивалось с огромной благодарностью по отношению к Джошу. Она наконец увидела своего начальника с новой точки зрения и подумала, что сама не смогла бы найти лучший выход из ситуации. Между тем все направились в бар, чтобы продолжить тренинг по укреплению командного духа в старомодной манере, как это всегда было принято в сообществе рекламистов.

Когда на следующий день все готовились ехать домой, порядком страдая от похмелья, довольный Джош увидел, что его коллектив сплотился, как никогда. Пока серый микроавтобус, набитый веселыми и возбужденными творческими работниками, рулил по тихим живописным сельским дорогам, увозя своих пассажиров обратно в душный Лондон, Джош пришел к выводу, что уикэнд в Винге удался на славу. Пусть даже, по иронии судьбы, людей объединила ненависть к бедолаге Бобу и его отупляющим играм.

Офис, вторник, 8 февраля, полдень

Ура! Я наконец возвратилась из бедлама, которым обернулась наша поездка в Винг. Никогда еще время не текло так медленно, как в зале для тренингов в компании полоумного динозавра Боба Сэтчела. Слава богу, Джош спас нас всех и героически объяснил инструктору, куда он может засунуть свои командные игры. Теперь я невольно думаю о нашем боссе с большим уважением.

Остаток выходных мы провели довольно весело. Мы совершили длительную экскурсию по окрестностям Винга, посетили Аскот-хауз, сельскую усадьбу, где полюбовались старинными полотнами. Природа и красивые виды подействовали на всех нас благотворно. Вскоре, ко всеобщему облегчению, тягостные воспоминания об игре в «Зип-Зап-Боинг» стерлись из нашей памяти.

Когда мы шли вокруг деревни, чтобы осмотреть одну из самых старых английских церквей (кстати, время ее постройки относится к седьмому веку), я поравнялась с Дунканом и Хлоей. Не могу утверждать наверняка, но, по-моему, они несколько раз обменялись заинтересованными взглядами… Я начинаю думать, что между ними проскочила искра (к тому же Дункан целую вечность не вспоминал о Саре-Джейн, хотя, мне казалось, он регулярно с ней встречается). Однако, насколько я понимаю, Хлоя и Дункан слишком застенчивы, чтобы воспользоваться благоприятным моментом.

После за долгим воскресным обедом в роскошном сельском пабе я подметила еще одну странную вещь. Как мне кажется, Флёр вдруг замкнулась в себе, во всяком случае по сравнению со своей обычной напористой манерой поведения. У меня сложилось впечатление, что она обхаживает Джоша и ловит каждое его слово, однако он не отвечает ей взаимностью. С тех пор как начался весь этот цирк с укреплением командного духа, Флёр ведет себя так, словно ее что-то гложет, и она более чем когда-либо сторонится остальных. Я случайно наткнулась на нее в углу гостиничной столовой. Она сидела одна и читала журнал, поэтому я спросила, не хочет ли она отправиться со мной, Дунканом и Хлоей на прогулку. Она сперва на меня набросилась, заявила, что ждет здесь Джоша, а потом как-то странно посмотрела, будто я сильно ее обидела. Не понимаю, что с ней случилось. Флёр была такой милой и беззаботной, когда работала секретарем приемной. Но, став помощником директора, она вдруг превратилась в настоящую фурию – раздражается по любому поводу, все время думает, что ее кто-то хочет оскорбить. Причем я не могу отделаться от мысли, что ее гнев направлен против меня. Или, может, пара дней без щипцов для завивки и маникюрного набора довели ее до нервного срыва, или я становлюсь параноиком. Кто знает… Посмотрим, что будет, когда начнется рабочая неделя. Ох, мне нужно идти. Позвонил Чарли. Мы договорились увидеться завтра. С нетерпением жду этой встречи…

Офис, среда, 9 февраля, 23:53

Сегодня я совершила фатальную ошибку, пригласив Чарли в театр Олли, мой друг-актер, которого я знаю с колледжа, играл в одном спектакле, который я давно мечтала посмотреть. Я подумала, что Чарли захочет увидеть пьесу, поскольку она получила великолепные отзывы в прессе, и ему будет интересно познакомиться с Олли, исполнявшим одну из главных ролей, – поговорить о контактах, агентах и тому подобном.

Я ошиблась в обоих случаях. Лично мне спектакль понравился – этакая злая сатира, повествующая о книгоиздателе и его неблаговидных делишках. И по-моему, Чарли тоже остался доволен. По крайней мере мне так казалось в те редкие моменты, когда он переставал качать головой и недовольно бурчать, ругая качество игры.

В антракте, заказав выпивку (за которую, к слову сказать, снова платила я), я поинтересовалась его мнением о пьесе. На лице Чарли появилось нерешительное выражение, пока он старательно подбирал слова.

– Да, все замечательно. Отличный сценарий и превосходная режиссура. – Он допил третью кружку пива и добавил неохотно, будто бы слова сорвались с языка против его воли: – Твой друг неплохо смотрится. Но некоторые другие актеры не произвели на меня впечатления. «Так, – подумала я, – начинается».

– Знаешь, этот парень в главной роли, зачем только его взяли? Он не привнес ничего нового, верно? Его выбрали просто потому, что он знаменит!

– Он снимался во многих фильмах и телешоу, – подтвердила я. – Но я не понимаю, что ты имеешь против него. Мне по-прежнему кажется, что он выдающийся актер.

Чарли брезгливо поморщился, нетерпеливо поерзал на стуле.

– Чушь. Любой безвестный артист мог бы сыграть эту роль гораздо более интересно.

– Например, ты? – подтрунила я.

– А что в этом смешного? – огрызнулся Чарли. – Кстати, не такой уж я безвестный, знаешь ли. Меня периодически приглашали в сериал «Врачи».