— А, так вы знаете Жука⁈

— А также — Осу и Комара. Оба валяются в отключке, а вот Жук, падаль, смылся. Иначе я бы ему крылышки поотрывал.

— Ясно, эти недоумки притащили вас сюда, чтобы скормить морлокам…

— Вижу, вы тоже Уэллса вспомнили.

— Как тут не вспомнить.

— Откуда здесь взялись все эти людоеды?

— Земля под городом пронизана полостями, словно сыр… Обычные, законопослушные граждане не лезут в разные сомнительные щели. А вот бродяги, как говорят в милиции — люди без определенного места жительства и занятий — в поисках убежища, особенно в зимние холода — лезут. Проникая в карстовые пустоты, они частенько не могут выбраться наверх и, блуждая по штрекам и пещерам, рано или поздно, попадают сюда. А дальше, сами понимаете, что происходит…

— Понимаю — жрут тех, кто послабее, — пробурчал я. — А вы-то, зная об этом месте, почему не сообщили властям?..

— А смысл? — спросил мой спаситель. — Ну вытащат их отсюда… Что с ними дальше-то делать?.. Они уже не люди. В психушку их всех не упрячешь. По уголовному кодексу они опасные преступники. Да только как их судить?.. Где свидетели? Как собрать доказательную базу?.. Скорее всего, приедут сюда солдаты, пустят боевой газ… А так, они хоть как-то, но живут…

— Очень гуманно. Тут же женщины. Они же рожать будут!

— Вряд ли новорожденные переживут свой первый день.

— А если сюда попадут, как вы говорите, законопослушные граждане? А если — дети⁈

— Надеюсь, что такого не происходило в прошлом и не произойдет в будущем.

— Какая-то очень слабая надежда… — проговорил я. — Ладно… Сейчас не будем об этом. Кто вы такой? Спелеолог?

— Нет. Я не исследую пещеры. У меня другой интерес…

— Постойте, я кажется догадываюсь… Раз вам знакомы Жук, Оса и Комар, вы из их компании. Верно?

— Не совсем, но близко, — проговорил парень. — Пойдемте отсюда. Здесь воняет.

— Куда?

— У меня в здешних подземельях есть хорошо оборудованная база. Там можно отдохнуть. Попить чайку. Поговорить в комфортной обстановке.

— Надеюсь, вы не заманите меня еще в какую-нибудь яму — с червяками, крысами или с какой-нибудь другой нечистью?

— Зачем? — удивился он. — Если я бы хотел от вас избавиться, достаточно было оставить вас в яме.

С этими словами, мой спаситель нырнул в один из штреков. Я поспешил за ним. У этого парня не было ночного зрения — он пользовался фонарем, как и я — но глаз с него спускать все же не стоило, а заодно — внимательно поглядывать куда ступают мои ноги. Зудение голосов, доносившееся из проклятой дыры и трудно переносимая вонь отдалились. Путь вел куда-то вверх. И навстречу струился поток свежего воздуха, что обнадеживало. Мне очень хотелось еще до утра понедельника оказаться у себя дома.

Наконец, каменный коридор уперся в массивную металлическую дверь, которая была заперта на замок. «Горняк» отпер его своим ключом, пропустил меня внутрь и только тогда вошел сам. Щелкнул выключатель. Под не слишком высоким потолком висела лампочка в стеклянном плафоне, защищенном металлической сеткой. Парень запер дверь изнутри на засов и повел меня вдоль по коридору, который напомнил мне о бункере под Старым Заводом. Спаситель остановился и отпер еще одну массивную дверь.

Переступив через высокий порог-комингс, я оказался в действительно уютном помещении. Здесь было светло и тепло. Трещали дрова в печурке. В одном углу стоял диван, а в другом — кухонный стол, занимавший место между умывальником и холодильником. Был еще один стол, письменный, заваленный книгами и какими-то бумагами. Вокруг стола стояло несколько разнокалиберных стульев. Помещение напоминало штаб. Возможно — это в каком-то смысле так и было.

— Садитесь на диван! Отдыхайте! — распорядился хозяин этого подземного обиталища. — Поставлю чайник. В холодильнике есть кое-какая еда.

Я с удовольствием принял это предложение. Ноги меня не держали. Хорошую встряску получил сегодня мой организм. Опустившись на диван, я начал подремывать, под уютный треск поленьев и булькание воды в чайнике. Мне приснилось, что ко мне подкрадывается Жук и сквозь прорехи в его тряпье проглядывают обвисшие груди. Я начал нащупывать в своих карманах ПЭМ, но с потолка вдруг опустилась цепь, подхватила Жука крюком за шиворот и уволокла вверх.

— Проснитесь! — разбудил меня «горняк».

Вздрогнув, я открыл глаза. Бумаги на письменном столе были сдвинуты в сторону. На освобожденном пространстве стоял чайник, чашки и плошки, от разных сервизов. Сахар-рафинад, ломти серого хлеба, куски чайной колбасы, плавленные сырки в блестящей фольге. В общем все самое простое, но я почувствовал, что зверски проголодался. Снял куртку, бросил ее на пол, засучив рукава свитера и рубашки, подошел к умывальнику, чтобы тщательно вымыть руки и лицо. Вода в кране оказалась только холодной, чему я был только рад. Умывшись, вернулся к столу.

— Откуда в карсте взялось такое убежище? — спросил я, наливая себе чаю, который хозяин этого обиталища заварил прямо в большом чайнике.

— Это часть обширного подземного комплекса, построенного в пятидесятых в качестве противоатомного бункера.

— Откуда тут вода и электричество?

— Не знаю. Когда я нашел это место, уже все работало. Пришлось только лампочки заменить.

— Ну так что же вы здесь делаете и какое отношение имеете к инсектоморфам?

— Вы даже знаете об инсектоморфах?

— Я многое знаю, но учтите, больше вам от меня не избавиться.

— Я и не собирался от вас избавляться!

— Ну не вы, так ваши подельники. Оса меня приговорил, а Жук привел приговор в исполнение… Вернее — привел бы, если бы не вы…

— Вот видите!

— Вижу, Светлячок…

Парень нисколько не удивился мой осведомленности.

— Эти болваны все-таки проболтались, — пробормотал он.

— Нет. Они только сболтнули, что меня не следует показывать некоему «Светлячку».

— Понятно. Оса решил действовать у меня за спиной, идиот.

— Слушай, Светлячок, — перешел я на «ты», — что у тебя общего с этими уродцами? Неужели ты тоже веришь в бредятину мирового господства инсектоморфов над людьми?

— Так вот что они затеяли…

— Хочешь сказать, что ты не с ними заодно?

— Я занимаюсь исследованиями перспектив развития разума.

— Я это бросок природы, бросок в неизвестное, может быть во что-то новое, а может быть — в ничто, — скорее по наитию, нежели осознанно произнес я и добавил: — Жизнь — это спиралевидный процесс, который приводит к распаду, попросту — к смерти. И если хочешь обрести бессмертие, стань молнией, которая рассечет спираль!

— Вы знакомы с теорией «Процесса»? — спросил парень.

— И даже — с ее автором, Игорек.

Он вздрогнул.

— Откуда вы знаете мое имя?

— Ты ведь Игорь Болотников, верно?

— Да.

— И твой отец был убит Роем?

— Каким Роем? Мой отец умер от фронтовых ран два года назад. Зашевелился осколок в сердце.

— Соболезную.

— Спасибо!

— И все же, что тебя связывает с этими уродами, Игорек?

— А вы, собственно, кто такой, чтобы спрашивать?

— Моя фамилия Данилов. Я учитель физкультуры, а заодно — классный руководитель восьмого «Г» класса. Слыхали о таком?

— Да, это экспериментальный класс.

— Вот. А еще я бывший муж Илги Артуровны Шульц, по отцу Третьяковской.

— Разве Илга была замужем?

— Мы не были расписаны.

— Понятно.

— Ну раз ты знаешь об экспериментальном классе, значит и должен знать, что эти твои уродцы претендуют на моих пацанов. Учти, я этого не позволю. Понадобится — всех передавлю, как мух.

— Да брось ты! — отмахнулся, тоже перейдя на «ты» Болотников. — Это все бредни Осы. У него мания величия. Не скрою, меня очень интересуют удивительные способности ребят, но никакого мирового господства и прочих бредней — чистая наука.

— Верю, — кивнул я. — Только почему — в этих вонючих подземельях? Наука — это светлые лаборатории, тихие кабинеты…

— Для моей науки лабораторий пока не предусмотрено. Приходится заниматься кустарщиной, на свой страх и риск.