Оса застонал, выпустив из пальцев ручную пушку Гаусса. Подхватив ее, я бросился к фонарику. Схватил, посветил на рукоять. Убедился, что регулятор установлен на минимальную мощность, подошел к инскетоморфу и с удовольствием его обездвижил. А потом кинулся к выходу из пещеры. В луче фонарика, который я направил вперед, возникла громоздкая туша Жука. Увидев только что беспомощного пленника, он невнятно замычал, размахивая ручищами.

— Веди меня к выходу! — приказал я.

Тот закивал и принялся тыкать ручищей куда-то вперед. Самое странное, что Жук действительно был похож на жука. Те же изуродованные пальцы, поросшие черным жестким ворсом, вытянутые вперед челюсти, напоминавшие жвала и фасеточные наросты вокруг глаз. Тоже — инсектоморф, только невероятно толстый. Я показал ему коротким черным стволом ПЭМа, дескать ступай вперед. Он кивнул головой, похожей на жбан, и потопал в темное жерло штрека, соединяющего карстовые пустоты.

Прежде, чем войти в него, вслед за Жуком, я едва не споткнулся о распростертое на полу тельце. Посветил фонариком. Так вот ты какой, Комарик. Такой же уродец, как и прочие. И откуда они только взялись в нашем маленьком тихом Литейске? Понятно, почему «тонкие» прячутся в подземелье. С такими рожами на улицах им лучше не появляться. Интересно, а как с ними связан Граф? Ведь, наверняка, связан. Уж больно то, что тут вещал этот Оса, похоже на речи этого лжеклассика. С некоторыми отличиями.

Жук топал впереди, а я — сзади, подсвечивая ему покатую спину. Я стал замечать, что к эху наших шагов добавляются еще какие-то звуки. Больше похожие на отдаленный гул пчелиного роя. А к звукам — и запах. Точнее — поначалу — запашок. Что-то отчетливо впереди. Я подумал, что это мой жирный проводник портит воздух, но с каждым пройденным метром вонь усиливалась. Мне уже стало трудно дышать. Я сдернул с шеи шарф и обмотал им лицо. Чуть-чуть полегчало.

— Эй! — окликнул я Жука. — Куда ты меня ведешь? Я говорил — наверх веди, а ты прешься к какой-то вонючей яме…

— Тихо! — гулко выдохнул жирняй. — Здесь лучше помолчать. Пока они не услышали…

— Кто это — они?

— Черви! — прошептал Жук. — Они слепые, но зато слух, как у летучих мышей.

— Тебя не поймешь! — проворчал я. — То черви, то мыши…

И мы продолжили путь. Мой проводник старался ступать бесшумно, что при его габаритах получалось не очень. Во всяком случае, мои шаги он заглушал. А вот вонь — не мог. Меня уже начало мутить от нее. Не знаю, как там пахнут черви или летучие мыши, но из тоннеля впереди отчетливо несло запахом множества давно не мытых человеческих тел, а также — испражнений. Озарение пришло слишком поздно. Спина Жука, маячившая впереди, внезапно исчезла. Затормозить я не успел.

Под ногами вдруг образовалась пустота. Я взмахнул руками, словно крылышками, но, увы, они были лишь обыкновенными человеческими грабками, не способными удержать ротозея в воздухе. Хорошо еще, что я не выпустил из них фонарик и ручной Гаусс. Падение мое было относительно мягким. Я хряпнулся на что-то костлявое и верещащее, но все же — не на голый камень. Вскочил я довольно резво, полоснул лучом фонаря по харям, которые меня обступили.

Послышался нечленораздельный визг, пополам с матом. От этого я опешил сильнее, чем от внезапного падения. Люди. Неимоверно грязные, в лохмотьях, закрывающие заскорузлыми от нечистот ладонями бельма слепых глаз. Вот что так воняет и гудит в темноте. Испуганный визг издавали… бабы… Я явственно различал обвислые тряпки грудей, проглядывающие сквозь прорехи в истрепанной одежде. В остальном они не отличались от мужской части этого чудовищного подземного народца.

Вот значит куда меня привела эта жирная мразь, по кличке Жук! Карстовые бомжи быстро очухались. Мат и визг сменились глухим ворчанием, в котором явственно слышались нотки жадного нетерпения. Судя по тому, как болезненно они реагируют на свет, находятся эти бедолаги в пещерной яме далеко не первый день. Чем же они тут питаются? На этот не заданный вслух вопрос я тут же получил ответ. Провалившись в дыру, в потолке этого адского склепа, я крепко придавил двух бомжар.

Без внимания их не оставили. Бешено обернувшись, я увидел, как покалеченных мною споро оттаскивают в сторонку. Причем — явно не для того, чтобы оказать им первую помощь. Пострадавшие то ли находились в сознании изначально, то ли пришли в себя, когда сотоварищи принялись рвать их на части. Глухое ворчание, которое издали я принял за гудение роя насекомых, было перекрыто дикими воплями. Это отвлекло от меня толпу. Сшибая с ног тех, кто послабее, нанося оплеухи представительницам «прекрасного» пола, новоявленные морлоки поспешили присоединиться к сотрапезникам. Я получил минутную передышку.

Судя по леденящим кровь воплям несчастных, которых рвали на части подземные людоеды, времени у меня было очень мало. Рассчитывать на убойную силу ПЭМа можно, если против тебя десяток врагов, а когда их несколько сотен — просто задавят массой. И уж тем более — не помогут боевые навыки. Достаточно будет поскользнуться на кишках съеденных заживо бедолаг. Хотя, почему — бедолаг! Таких же людоедов, как и те, кто их сейчас пожирает.

Я повел лучом фонарика, который, к счастью, пока не разрядился, над головами этих «детей подземелья». Громадная яма не имела иного выхода, кроме дыры, в которую я с дуру свалился. Не знаю какого дьявола все эти двуногие твари полезли в карстовые полости, но однажды оказавшись в этой яме, выбраться из нее они уже не могли. Не имея другой пищи, принялись жрать друг друга. Мне без посторонней помощи тоже не выкарабкаться, так что у меня два пути — либо быть сожранным, либо стать одним из них.

Обе перспективы меня не устраивали. Однако вторая предпочтительнее первой. И надо не просто стать одним из них, а возглавить эту кровожадную свору, которая, понятно, уважает только силу и беспощадность к слабым. Ох как меня тошнило от этой перспективы, но деваться некуда. Только я подумал, как в плечо меня что-то болезненно толкнуло, причем — сверху. Я отшатнулся, полоснул лучом фонаря. И не поверил своим глазам. Это был железный крюк, болтающийся на цепи, которая уходила, куда-то под потолок.

Подъемная таль? Кто бы ее ни спустил — это мой шанс. Я засунул разрядник во внутренний карман куртки, а фонарик — в боковой. Подпрыгнул, ухватился за цепь руками и перебирая ими полез вверх. В это время цепь пришла в движение. Местные морлоки поняли, что добыча ускользает. Завыли, завизжали, принялись подпрыгивать, но грязные, расцарапанные грабки с обломанными ногтями хватали только воздух. Глянув вниз, я увидел в полумраке поблескивающие белки глаз. Таль уносила меня от них, словно — ангел из адовой пропасти. Посмотрев вверх, я увидел прежде не замеченную мною дыру в потолке.

Кто-то схватил меня за воротник куртки и потянул на себя. Ощутив под собственной задницей твердую поверхность, я отпустил цепь. Что бы ни было дальше, из людоедской ямы меня вытащили. Несколько минут я сидел, свесив ноги в отверстие, через которое только что был поднят, как коровья туша на мясокомбинате. Мне нужно было отдышаться и оглядеться. Фонарик по-прежнему торчал у меня в кармане, рефлектором вверх. Луч упирался в потолок, но света оказалось достаточно, чтобы я мог рассмотреть своего спасителя.

Это был парень, лет тридцати. Не инсектоморф, потому что выглядел он нормальным. Одет в комбинезон, на голове шахтерская каска с фонариком. Прежде я его не видел. Откуда только взялся этот «горняк»? Неужто только для того, чтобы меня вызволить? Я посмотрел на механизм подъемника. Оказалось, что тот подвешен к двутавровой балке, намертво вделанной в стены куполообразного помещения. Значит, таль тут существует давно. Вот только что ею обычно поднимают и опускают? Не людоедов же!

— Спасибо! — пробормотал я. — А то бы они меня сожрали…

— Как вы здесь оказались? — спросил «горняк» не слишком приветливо.

— Меня заманил сюда Жук, — сказал я.