Вывалился в реальный мир и сразу ощутил, что моё сердце застыло. Попытался вдохнуть, но ничего не вышло. Страха и паники не было. С этим я уже сталкивался, главное, сознание на месте, мозг ещё соображает. Пустив немного магии, мне с первой же попытки удалось запустить сердце. Удар, потом ещё один, за ним следующий, и вот оно застучало в своём ритме, ровно и уверенно. Я с облегчением вдохнул затхлый воздух полной грудью. Похоже, обучение самореанимации на собственном опыте весьма эффективно. С каждым разом даётся всё легче и легче. Главное — не нервничать. Мои размышления прервал звук шагов.

— У тебя получилось, — тепло произнёс Никанор. Его басовитый голос разнёсся по всему подвалу. Вслед за паладином, спустившись по лестнице, зашёл и Курбатов, который мне одобрительно кивнул.

— Наверное. Честно говоря, сами понимаете, опыта и знаний у меня маловато. Может быть, поделитесь информацией? Наверняка в закромах братства всё это есть. А то я — как слепой, бредущий на ощупь в незнакомом и опасном месте. С вашей информацией я мог бы работать более эффективно, — Курбатов был для меня, как красная тряпка для быка. Его присутствие раздражало.

— Я уже отправил запрос, — ответил Никанор, не глядя на меня. Он обходил по кругу алтарь, — защиту ты снял. Это самое главное. Настроить алтарь на нового главу рода я смогу. Так что можешь ехать домой. Думаю, тебе незачем пересекаться с Роговым, а он скоро будет.

— Хорошо, — я направился на выход. Было немного неприятно подобное отношение. Работу выполнил — пошёл вон! С другой стороны, Никанор прав: незачем всем и каждому знать, что я являюсь паладином Аннулета. Пусть все плюшки достаются ему. Главное, чтобы и меня не обделили.

— Вечером заеду к тебе домой, дождись меня, — кинул мне в спину Никанор, не сводя взгляд с алтаря.

Домой мы ехали долго, почти три часа. По пути заехали пообедать. Чувствовал я себя, как выжатый лимон. За сегодняшний день моё тело два раза побывало на пороге смерти. Это не могло не сказаться на самочувствии. Сложная и опасная работа у паладина. Особенно без поддержки. Стоит слегка зазеваться, не уследить за временем, увлечься — и всё. Наверняка есть какие-нибудь способы обезопасить себя, но я таких не знал. Вообще это раздражало. Уверен, что в братстве паладинов есть куча полезных для меня материалов. Я уже забрасывал удочку на эту тему в прошлых беседах с Никанором, но, похоже, братство не спешит делиться своими секретами.

Было пять часов вечера, когда я зашёл домой и с удивлением увидел в своей гостиной Ефросинью, сидевшую за книгами.

— Что ты здесь делаешь? — Я устало опустился в кресло. Мои слова выдернули девушку из задумчивости. Похоже, она даже не заметила, как я зашёл.

— Ой! Прости, зачиталась. Я всю неделю продолжаю разбирать архив Араслана. Он тоже мне помогает, — он кивнула на аккуратно сложенные вдоль стены коробки, — мы уже почти закончили. Нашли много всего интересного. На следующей неделе сделаю выжимку для тебя.

— Спасибо, — поблагодарил я её. Как-то я закрутился и совсем забыл об этом архиве, да и о Ефросинье тоже. Всю неделю возвращался домой поздно и ни разу её не застал. А между тем, девушка работает на меня, и хорошо бы её куда-нибудь пристроить. Может быть, к Самохину отправить?

— Я, наверное, пойду? — Фрося поднялась, и я заметил, как она похорошела за последнее время. Фигура полностью выправилась, внутри девушки развилось много магических каналов, и она уже явно имеет ранг «учителя» что достаточно круто для её возраста.

— Ты, как закончишь с отчётом, позвони. Лучше, если ты меня лично ознакомишь. Наверняка у меня возникнут вопросы.

— Договорились, — она кивнула в ответ.

— Отлично выглядишь, — продолжая осматривать девушку, кивнул я.

— Благодарю, — она добродушно улыбнулась, — спасибо тебе за это.

— Да ладно, сама понимаешь, мне это ничего не стоило, да и попробовать свои возможности хотелось. Кстати, а какие нынче расценки у целителей? — Я вспомнил, что Ефросинья упоминала — они не могли набрать денег на хорошего целителя, и я ещё тогда удивился, семья-то небедная.

— Мы ходили на приём. Это обошлось нам в тридцать тысяч. Меня обещали излечить, но сказали, что это будет стоить не меньше полумиллиона. У нас таких денег не было, — Ефросинья погрустнела, а я офигел. Всё-таки непривычно слышать подобные цифры. У простых людей зарплата не превышает пятисот рублей в месяц. Тот же Цыпко руководит оздоровительным центром и получает всего полторы тысячи. Так что полмиллиона для обычного человека действительно малореальная цифра.

Получается, я ещё не так много запросил с Никанора за свои услуги. Не то чтобы я переживал по этому поводу. Просто считаю, что всё должно быть справедливо. Лишнего выжимать из Никанора не стоит, но и задарма работать — тоже не вариант.

Когда Ефросинья ушла, набрал Самохина. Александр обещал приехать ко мне в течение часа с последними новостями.

Быстро сходив в душ и приведя себя в порядок, я спустился вниз как раз к его приходу.

— Добрый вечер, глава, — Александр, сев за стол, сразу перешёл к делу. — Илья сейчас в Москве с группой наёмников. За Трубецкими установили слежку, собираем информацию. Ещё считаю необходимым обратиться к юристам. Мы и на этом поле должны играть с опережением. Мой сотрудник подготовил документы, вам надо подписать доверенность, — он вынул из папки лист и пододвинул ко мне, я быстро поставил свою подпись.

— Обратитесь к Гольштейнам. У них есть филиал в Москве. Думаю, они с радостью возьмутся за это дело, тем более, я лично знаком с их главой, и у меня там имеется неплохая скидка, — предложил я.

— Отлично, — обрадовался Александр, — мы выбирали из трёх крупных компаний, Гольшейны тоже были в этом списке. Тогда так и сделаем, — он с уважением посмотрел на меня, — как вам удалось получить у них скидку?

— Вернул в рабочее состояние амулет главы российской ветви рода. Так что, думаю, Ульрих мне весьма благодарен и привлечёт к этому делу своих лучших сотрудников.

— Я передам Березину, и завтра со всеми документами он подъедет к ним в офис, — сказал Самохин. Было видно, что эта информация его порадовала. Одно дело — приходить к юристам как мелкий, никому не известный род. Работать с нами, конечно, стали бы. Но, скорее всего, выделили бы нам каких-нибудь стажёров и стрясли за это кучу денег. Совсем другое — когда лично глава рода считает себя обязанным мне.

Не откладывая это дело, я взял телефон и набрал Ульриху. Он в прошлое моё посещение дал мне свой личный номер, попросив звонить в любое время дня и ночи. Чем я сейчас и воспользовался.

Пересказав сложившуюся ситуацию и с помощью Самохина ответив на появившиеся вопросы, я, довольный, положил трубку.

— Березина завтра ждут в офисе в Москве. Ульрих обещал, что за моё дело возьмутся лучшие люди, и Трубецким не поздоровится, — успокоил я нервничающего Александра.

— Этот старик стрясёт с них всё, что можно. С его помощью мы значительно ускорим решение юридических вопросов. Связей у Ульриха достаточно, и, думаю, они кроют связи Трубецкого!

— Ладно, с этим решили. Будем давить их в юридической плоскости, но и про другие стороны не стоит забывать. Мне не хочется быть мальчиком для битья, надо отвечать жёстко и резко, чтобы у других родов не возникло желание проверить нас на прочность, — раздражённо воскликнул я, хлопнув ладонью по столу.

— Мне кажется, глава, вы перегибаете палку. Ответ должен быть соразмерным. Нам пока не причинён никакой ущерб. По-моему, силовая акция преждевременна. Вас могут счесть отморозком. Это, знаете ли, не лучшая характеристика для человека, собирающегося заявить о себе в мире аристократов, — Самохин произнёс всё это миролюбивым тоном, его явно удивила моя внезапная вспышка гнева.

— Мне плевать, кем меня сочтут, — как я ни пытался себя усмирить, в крови снова начали зажигаться искорки, — они полезли на моё! Сидели полсотни лет на попе ровно, а теперь пытаются прибрать к рукам то, что я добыл. Не забывай, при посещении прорыва погибли люди. Да и мастера Максютовых, которые и мои люди тоже, были на самой грани. Ещё чуть промедлил бы — и всё. Их бы ничего не спасло! Тебя там не было, мы все выжили чудом.