Рогнеда еле открыла слипшиеся глаза. Все плыло перед ней, она не могла сфокусировать зрение и не понимала, где находится. Голова разрывалась от сильной боли. От резкой тошноты девушке стало плохо, она повернулась на бок, и из нее вышло все, что она ела накануне. Откашлявшись, она села и затряслась от холода.

– Как мне плохо! Что с моими глазами? – Рогнеда потрогала лицо руками и поняла, что у нее разбита голова в верхней части лба. Отек был слишком большим и опустился на глаза. Из-за этого она их не могла полностью открыть. – Вац, Вац, ты здесь? – кашляя, Рогнеда начала звать своего брата. Наконец зрение сфокусировалось, и она смогла разобрать, где находится. Это была темница под главной площадью города. Рогнеда здесь была единожды, когда Ивар тайно показал ей это место. Камера была ограждена решетками, и было видно других заключенных. Рогнеда встала с пола, на котором лежала старая солома, подошла к решетке и глазами пыталась найти брата.

– Вац, ну где же ты? – истошно выдавила из себя шепотом Рогнеда, чувствуя, что ей снова становится плохо.

– Неда, я здесь, посмотри налево! – раздался такой родной голос брата. Рогнеда повернулась и увидела его в соседней камере, забившегося в темный угол. Он аккуратно подполз к ней и протянул руки через решетку. – Иди сюда, я посмотрю твой лоб!

Рогнеда медленно подошла к брату и села на пол. С ее глаз стекали слезы, на лбу зияла обширная рана с запёкшейся кровью, волосы были взъерошены, а сарафан был очень грязным.

– Вац, мне очень плохо! Голова гудит, и я плохо, кажется, вижу!

– Успокойся, это все пройдет! Тебе хорошо дали по голове, но ничего серьезного, череп не пробили. Тебе нужна вода и покой, – спокойно произнес Вацлав.

– А как ты? Тебе не досталось? – глядя на брата, с тревогой спросила Рогнеда.

– Нет, почти не досталось, весь удар ты приняла на себя, – с улыбкой произнес он. – Мне всего лишь пару раз дали в живот, чтобы я успокоился.

– Как давно мы здесь? Мама, наверное, с ума сходит? Что же с нами будет, Вац? Мне страшно!

– Мы здесь больше двенадцати часов, кажется. Уже рассвет наступил. Я не знаю точно, что с нами будет, но Володар сделает все, чтобы нас отправили в столицу на тяжелые работы. Это как минимум год. Думаю, матери уже все донесли. Неда, прости меня, это я во всем виноват… Ну же, не плачь, милая, обещаю, что сделаю все, чтобы нас вытащить!

– Вац, мы оба виноваты, – уже более спокойно произнесла Рогнеда. – Расплата пришла бы рано или поздно. Мы много чего делали нехорошего. И я не оправдываю это плохим положением нашей семьи, но если бы мы так не поступали, то, возможно, уже бы все погибли. Ну, может, и не все, но, по крайней мере, наша маленькая Бажена, точно. И когда я думаю о том, что мы ее могли потерять прошлой зимой, я не жалею ни о чем. Все давно уже живут своей жизнью, и никто не обязан нам помогать. И знаешь, мама ведь знала о наших делах, но всегда молчала, потому что понимала, что только так мы и выживаем! – с горечью подвела итог Рогнеда, пытаясь хоть как-то облегчить муки совести брата.

– Да. Только сейчас как они будут выживать? Нас точно не оставят здесь. Дамир будет тут еще пять дней. На шестой отправится в столицу, и мы вместе с ним, если мама или боги не помогут нам выбраться отсюда.

– Когда выводят заключенных к Дамиру?

– Кажется, на четвертый день. Им выносят приговор и отправляют обратно в темницу, ну а далее, – со вздохом произнёс Вац, не глядя на сестру, – они отправляются в кандалах в столицу. Я не встречал ни одного человека, кто после работ вернулся бы домой.

– Как же глупо мы попались! Разрази меня Перун! – выругнулась Рогнеда и сразу скорчилась от боли в голове. – Как они нас увидели?

– Трое рабочих остались в поле, чтобы дособирать урожай, и с ними был малец. Он меня и увидел, когда я залез в окно.

– Нам нужен Ивар! Он нам поможет! Он ведь в хороших отношениях с сыном Володара, они вместе хотят поступать в ряды дружинников. Он должен прийти, он не оставит меня в беде! – с надеждой в голосе произнесла Рогнеда и закрыла глаза.

– Неда, сестрица моя, тебе нужно поспать! Но для начала оторви край своего сарафана и намочи его вон в том горшке с водой и приложи на лоб.

Рогнеда подползла к горшку и начала жадно пить воду, а после сделала так, как сказал брат. Усталость навалилась на нее, и она, закрыв глаза, снова погрузилась в сон.

Так прошло два дня. Они с братом почти не разговаривали. Рогнеда ждала своего возлюбленного в надежде на его помощь. Время тянулось бесконечно долго. «Должен был быть выход, все не может так просто закончиться», – думала она, но понимала, что шансов выбраться из этой истории крайне мало. Голова уже меньше болела, только при резких движениях. Рана затянулась, и образовалась корочка. Отек с глаз почти сошел. Физически девушка чувствовала себя намного лучше, но морально была подавлена. Она старалась не думать о матери и о том, что ждет их впереди, если им не удастся выбраться. Рогнеда понимала, что Дамир не снимет с них обвинения. Лишь только если Володар сам его отзовет, что было просто невозможно, со слов Вацлава, который его видел в день их поимки. «Ты бы видела его глаза и с какой ненавистью он сказал, что нам, грязным собакам, только и место на каторжных работах, с которых не возвращаются», – крутились в голове слова брата. В этих мыслях она и не заметила, как кто-то зашел в темницу.

– Эй, Рогнеда, ты здесь? – Тихий шёпот прервал ее раздумья. Девушка, вздрогнув, подскочила и подбежала к прутьям решетки.

– Ивар! Ивар, я здесь! О боги, милый, это ты! Я знала, что ты придешь! – Протянув руки вперед, Рогнеда обхватила лицо своего возлюбленного.

– Ладно, ладно, Неда! Я тут. Посмотри на меня! Ох, ну и досталось тебе!

– Пустяки! Ивар, ты нам поможешь? Как нам выбраться отсюда? – С надеждой в глазах Рогнеда смотрела на юношу.

– Неда, мне очень жаль, но не в моих силах что-то сделать! Дамиру уже рассказали про вас. Через несколько дней вам вынесут приговор и отправят в столицу. Я пытался договориться с Володаром, но он и слышать не хочет о вас. Грозил мне, что если я не прекращу о вас просить, то он сделает все, чтобы я не попал в дружину. Да и вообще, как ты могла так поступить? Ты же знала, что это дом моего друга, и он сын Володара, семья их знатного рода, и просто взять так меня подвести в их глазах! Мне это чуть не стоило службы в дружине князя, моей мечты. И да, я поеду в столицу! – не глядя на Рогнеду, в полтона, но довольно раздраженно произнес Ивар.

– Прости, но ты же знаешь, в каком положении моя семья! То есть получается, это конец? – сдавленным голосом спросила девушка.

Она глядела на своего любимого и словно не узнавала его. Взгляд Ивара был отрешен, и он не выражал никаких эмоций. Рогнеда на несколько шагов отошла от своего возлюбленного. Она его хорошо знала и понимала, что что-то происходит.

– Ты меня совсем не слышишь? Неда, я поеду тоже в столицу. Я буду рядом с тобой, возможно, со временем у меня получится тебя оттуда вытащить. Сейчас это все, что я могу сделать, – спокойно произнес юноша на вопросительный взгляд Рогнеды.

– Тебя все-таки взяли в дружину? – Ее взгляд бегал по лицу Ивара.

Она пыталась разглядеть в нем хоть какую-то эмоцию, сочувствие, скорбь, но перед ней стояла мраморная фигура, такая холодная и безразличная. Ни одного теплого прикосновения, ни слов переживаний и поддержки она от него не получила. Ивар пришел так, словно ему был отдан приказ, и он обязан был его исполнить, но не как по собственной воли или желанию. И Рогнеда не могла понять резких изменений в нем.

– Да, представляешь. – Вымученно произнес Ивар. – Я понравился Дамиру, и он решил меня взять на обучение в дружину. Мне дали год, чтобы я показал результаты в военном искусстве, иначе меня отправят обратно в Беловодье. Это будет интересный год, и мне предстоит много трудиться и работать. Но я буду тебя навещать. Ты ведь моя невеста. Правда? Ничего ведь не поменялось, Рогнеда?