Все это совершенно не интересовало Рогнеду. Она не гналась за безбедным существованием, хотя всячески пыталась помогать матери. Семья Рогнеды не была богата. Их мать Чаяна воспитывала пятерых детей одна. Вацлав, которому было девятнадцать лет, жениться не спешил и всеми силами помогал матери. Рогнеда, юная и упертая девушка, что безоговорочно верила в богов и всякого рода нечисть, была второй в семье, и ей было семнадцать лет. С Вацлавом они были не разлей вода и долго могли находиться в компании друг друга. Следующей дочерью была Любава, которой, как говорила Чаяна, посчастливилось выйти замуж раньше старшей сестры. Она была чопорной, достаточно образованной и покорной матери, а впоследствии и мужу. После Любавы был мальчик Дан десяти лет. Он был молчалив и суров, возможно, его потрясла смерть отца, оттого он и стал замкнутым. И последней была малышка Бажена пяти лет, веселая, озорная, любимица семьи. Глава семьи, их отец, внезапно умер несколько лет назад, что сильно потрясло семью, и они остались без главного добытчика. Безусловно, эту роль взял на себя Вацлав, но на то время он был совсем юнцом, и они с Рогнедой хватались за любую возможность, чтобы хоть как-то помочь семье. Чаще это были незаконные способы, в основном воровство. Хоть близкие им всячески старались помочь, этого было недостаточно, и семья проживала тяжелые времена.

Несмотря на то что жизнь у них была нелегкой, в семье все старались поддерживать друг друга. Чаяна, как мать, делала все, чтобы дети чувствовали ее любовь и заботу. Сами дети уважительно относились к матери и друг к другу. Вацлав же обладал безупречной харизмой, был крепкого телосложения, физически силен и смел. Внешне он был довольно симпатичным парнем. У него были темно-русые волосы, а глаза – золотистого цвета, словно солнце на восходе, зубы были идеально ровными. Когда он улыбался, а это случалось достаточно часто, так как Вацлав был очень жизнерадостным парнем, становился похож на хитрого лиса. Впрочем, он и сам себя иногда так называл, поскольку всегда мог найти выход из любой ситуации и выходил сухим из воды. Его заряд оптимизма и прекрасное чувство юмора заряжали всю семью, и когда они собирались за скромным столом на ужин, все смеялись над его шутками и рассказами. Ведь после потери отца он стал для семьи опорой и щитом от всех бед. Сама же Рогнеда, как говорила ей мать, была похожа на богиню Лелю12. Она, как и Леля, имела образ юной, чистой и светлой девушки. И хотя Рогнеда была упряма, своевольна и чересчур свободолюбива, она оставалась легкой и нежной, наполненной чистотой, и имела непорочное сердце. Богиню же Лелю предки представляли молодой русоволосой красавицей, уже не девочкой, но еще не женщиной, именно в том возрасте, в котором находилась Рогнеда. Сама девушка имела длинные и очень светло-русые волосы, большие изумрудного цвета глаза, которые обрамляли длинные черные ресницы, пухлые губы, словно бархатные лепестки роз, и светлую ровную кожу. Когда она смеялась, ее смех эхом отдавался по всему княжеству, настолько он был звонким. В ней была живая природа. В ней была жизнь. А где жизнь, там и любовь. И Рогнеда была сильно влюблена в Ивара, с которым, как любые влюбленные, мечтала пожениться. Чаяна была против этого. Она надеялась, что Рогнеда в скором времени уедет в столицу, и ее жизнь будет сказочной. Ведь ее обязательно заметит доблестный дружинник и увезет, как она считала, а несносного для нее Ивара Рогнеда быстро позабудет. И все сложится так, как она задумала для дочери. Чаяна была против их брака, так как Ивар был не из знатного рода и совершенно не из богатой семьи. Хоть он был видным юношей, стремился занять положение в обществе и имел цели, для Чаяны их брак казался совершенно бесперспективным.

– Эй, Неда! Подожди, чего ты так опечалилась? Где твое задорное настроение? – с беспокойством спросил Вацлав.

– Я в порядке. Не хочу сейчас выслушивать маму, я не хочу того, что хочет она для меня. И я знаю, что поступлю так, как посчитаю нужным, но ее это убьет. Я не хочу идти сегодня на площадь, не хочу, чтобы кто-то из гостей столичных меня видел. Вдруг какой-то ненормальный в меня влюбится? И что я скажу Ивару? Он знает намерения моей мамы.

Вацлав взглянул на сестру с беспокойством. Он знал, что Рогнеда переживает, что все внутри нее сопротивляется желаниям матери.

– Слушай, я вот что хотел тебе сказать, точнее предложить, это как раз поможет тебе скрыться от ненужных глаз дружинников и не быть товаром. В общем, сегодня вечером все будут на площади, и это прекрасный шанс, чтобы нам совершить ранее задуманный план. Что ты на это скажешь?

– Ну, во-первых, попробуй ускользнуть от матери. Ты вот, может, и сможешь, а за мной она будет блюдить. А еще мне кажется, это, наоборот, не очень хорошая мысль. А если нас поймают? Ты понимаешь, что с нами будет? Тем более сейчас Дамир со своей дружиной находится в городе. Все княжество на ушах. Это очень опасно! – шепотом произнесла Рогнеда.

– Да брось! Просто доверься мне. На плантации Володара никого не будет. Он с семьей будет на площади рассказывать о своих успехах Дамиру, а мы с тобой возьмем немного того, что будет нужно нашей семье. Скоро зима, и нам нужны запасы. Ты ведь и сама это понимаешь. А год для нас оказался не очень плодородным, – подвел итог Вац.

– Ладно, но, как я сказала, у нас есть проблема. И она стоит прямо по курсу. Ты ведь понимаешь, что она захочет быть со мной на площади? – Взгляд Рогнеды был устремлен прямо. Они с братом уже подошли к дому, где их встречала мать.

Чаяна была просто одета, в серое платье из грубой ткани, без какого-либо кроя, на голове был выцветший платок, чтобы солнце сильно не припекало макушку, пока она работает на их маленькой плантации. Щеки ее были ярко-розовыми, а глаза излучали добро.

– Милая, скорее собирайся и пойдем! – подгоняя в дом Рогнеду, проговорила с волнением Чаяна. – Там уже все, вся площадь занята! Как мы теперь пробьемся сквозь толпу? Ты делаешь все наперекор мне. О боги, дайте мне силы! Иди же скорее одевайся, я приготовила твой сарафан!

– Мама, успокойся! Вдруг тебе плохо станет, и придётся остаться дома! – ехидно проговорила Рогнеда, заходя домой.

– Ладно, Неда. Увидимся на площади. Я пойду разведаю обстановку там, а после встречу вас! – уходя из дома, бросил Вацлав. Он понимал, что сейчас не сможет забрать сестру у матери, и пока лучше отступить. В любом случае, он понимал, что лучшей возможности, чем сегодня, им не представится, и поэтому они должны попасть во владения Володара любой ценой. И, идя на площадь, Вацлав думал, как освободиться от назойливой матери.

Рогнеда надела на себя белый сарафан с золотистой вышивкой по краям. Светлые волосы были убраны за уши и волной спадали вниз. Мысли в голове хаотично бегали, пытаясь родить идею, как же сбежать от бдительного взгляда матушки.

– Маменька, ну что же ты мне косу не заплетаешь? Мне бы очень хотелось, чтобы те белые цветы вплела в волосы, как ты любишь! – как можно мягче сказала Рогнеда. Она знала, что Чаяна безумно любила плести различные косы. Мать ловко справлялась с густой копной волос дочери, и при этом она тратила совсем немного времени, но творила такие прически, что любая княжна позавидовала бы.

– Не нравится мне твой лисий голос, – ровным тоном произнесла Чаяна. – А ну-ка подойди, я быстро сделаю тебе косу и пойдем. Времени уж совсем мало осталось.

– Знаешь, я подумала, лучше я пойду с Дариной и ее сестрой. Ну согласись, в обществе таких же молодых есть больше шансов притянуть внимание дружинников. Ты, конечно, у меня прекрасно выглядишь, – быстрее поправила Рогнеда себя, – но не столь озорна. Поэтому позволь мне с девочками быть на площади.

– Ты что-то задумала? – сощуря глаза, недоверчиво спросила Чаяна.

– Нет, конечно, ты ведь тоже будешь на площади, и мы с тобой после вместе вернемся домой. Что скажешь?

– Ладно, я встречусь там со своими подругами, они будут на окраине площади торговать, ведь сегодняшний день обещает быть прибыльным. Я им помогу, может, что-нибудь и заработаю. А после найду тебя, и мы пойдем домой. Хорошо?