Вскоре после того как Арден допил эль, он пожелал Хэррингам спокойной ночи и, к великому разочарованию мисс Марты, не остался посмотреть ее заново отделанную шляпку, которую она почти закончила. Грейс вышла за ним на крыльцо, и в холодном воздухе пар от их дыхания смешался вместе.

– Милорд, я была так рада услышать, что вы остались в живых, – промолвила она с неожиданной грустью, которая иногда приглушала ее голос. – Очень рада.

– Со мной все в полном порядке, – пожал плечами он.

– Знаете, – тихо продолжала она, неожиданно взяв его под руку, – я больше не могу. И не потому, что девочки уже выросли. Просто поступать так… неправильно. Вы понимаете? – Она тревожно взглянула на него.

– Да… – Улыбнувшись, Арден погладил ее по щеке. – Кроме того, думаю, я у Харви на заметке.

– Харви! – фыркнула она и добавила: – Он ужасно, ужасно добр ко мне.

– Но я не хочу остаться с переломанными костями. – Он криво усмехнулся. – К тому же теперь у меня есть собственная семья.

– Вот как, милорд? – Грейс немного повеселела. – Вот как! – Она похлопала Ардена по руке. – Теперь я чувствую себя лучше. Вы показались мне таким одиноким, когда вошли сюда, – пояснила она, заметив, что он удивленно поднял брови. – Но у вас есть жена, и в большом доме говорят, что она достаточно хороша, чтобы ухаживать за дойными коровами.

– Правда, так говорят? – поразился он.

– Красавица, – торжественно провозгласила Грейс. – Но, конечно, со мной ей не сравниться.

– Конечно, нет.

– «Вы не дочь Грейс Хэрринг?» – хихикнув и подтолкнув Ардена, передразнила его Грейс высоким голосом. – Старый наглец! Вы всегда были коварным хитрецом. – Она стиснула его локоть и неожиданно наклонилась и поцеловала в губы. – Настоящий аристократ, – шепнула она.

Прежде чем Арден успел отметить про себя, что это первое женское тело, прижавшееся к нему более чем за два года, Грейс оставила его и убежала внутрь. Когда, подняв воротник пальто, он шел по улице мимо «Лебедя», крайнее окно со скрипом открылось.

– И постарайтесь, чтобы она обращалась с вами должным образом, милорд, – прошептала Грейс, – или, честное слово, ей придется отвечать мне и Харви тоже! Я не хочу снова видеть вас здесь и опять смотреть на них невинными глазами. У моей Марты не больше здравого смысла, чем у меня, милорд, а я-то знаю, как много это значит!

Уже было далеко за полночь, когда Арден зажег свечу в комнате, куда его выселили. Он разделся сам, хотя мог бы позвать камердинера, и бросил сырое пальто и одежду на кресло возле кровати. В комнате было тепло, и он решил, что огонь в камине поддерживают ради Бет. Но ему хотелось прохлады, и он, открыв окно, стал перед ним голый по пояс, чтобы свежий воздух остудил его грудь.

«О да, теперь у меня есть собственная семья. – Он иронически скривил губы. – Какая чудесная маленькая компания!»

Нервно проведя ладонями по лицу, он отошел от окна и, сев на кушетку, подумал, что ему приходилось спать и на худших постелях. Некоторое время он смотрел в пустоту, погрузившись в эротические мечтания, где он не мог разобрать, Грейс ли тут или изысканная легкомысленная особа, с которой свел его отец, чтобы положить конец девственности сына, опоздав на три года. Граф Белмейн, как всегда, не собирался без необходимости рисковать чем-либо, когда речь шла об образовании и жизненном опыте его наследника, так что Арден имел дело еще с несколькими женщинами, заслуживавшими воспоминания, правда, отнюдь не за свои умные разговоры.

Арден обнаружил, что неотрывно смотрит на дверь в соседнюю комнату. Когда он увидел Зению, сидящую в платье и накидке, с убранными под чепец волосами, которые так легко распустить, он подумал, что она мерзнет, что ей нужно тепло.

Заметив стоящую у двери тарелку, Арден, на мгновение рассердившись, собрался позвонить какой-нибудь нерадивой служанке, оставившей ее здесь, и сделать несколько ядовитых замечаний по поводу неразумности содержать бездельников в доме таких размеров, но затем быстро нагнулся и поднял тарелку. Он держал ее в руке, и у него поднялось настроение, однако он решил, что нелепо придавать какое-то значение пустой тарелке, и, стряхнув в окно крошки, поставил тарелку.

Снова сев на кушетку, Арден вытянул ноги и прислонился к стене. Вертя в пальцах красно-желтый детский кубик, он удивлялся, почему ему не составляет труда общаться с людьми, подобными Грейс. Очевидно, потому, что с ними просто не о чем говорить, там царствуют плотские отношения. Арден не видел ничего плохого в простом вожделении, а в данный момент стал еще более благосклонно относиться к нему, так благосклонно, что встал, задул свечу и очень, очень осторожно взялся за ручку двери.

Дверь оказалась не заперта – он даже не ожидал – и тихо отворилась, впуская тепло из спальни в его остывшую комнату.

Арден услышал дыхание дочери, тихое посапывание маленького ребенка, и больше ничего, но, привыкнув к темноте, разглядел на постели черную фигуру. Он подумал, что Зения могла проснуться, могла услышать, как он пришел, могла видеть свет свечи под дверью. В спальне все стояло на своих местах, все было таким знакомым, что не нужно даже смотреть, хотя прошло уже тринадцать лет, и Арден подошел и остановился в ногах кровати. Она проснулась, решил Арден, не слыша ее дыхания.

– Йаллах! – воскликнула Зения так отчетливо, что он вздрогнул. Но слово выражало страх, а не гнев. Она заметалась, путаясь в постельном белье, и начала шептать, настойчиво бубня что-то, превращавшееся в глухие стоны, как делает щенок, еще не умеющий лаять. – Уходите! – внятно обратилась она к нему по-арабски. – Йаллах! Йаллах! – Ее тело замерло, но она продолжала стонать.

– Все в порядке, – мягко успокоил ее Арден.

– Джинн! – всхлипнула она. – Джинн!

Арден присел возле нее и, разыскав Зению среди беспорядка подушек и одеял, взял ее руку. Ее скрюченные пальцы свела судорога, а из горла раздавались едва слышные повизгивания.

– Все в порядке. – Он ниже склонился над ней. – Ты в безопасности, волчонок. Никаких демонов нет. Здесь Англия.

Всхлипывания прекратились, но она еще тяжело, отрывисто дышала, вцепившись в его руку.

– Я здесь, – пробормотал он, целуя ее в щеку и в висок. – Разве ты не знаешь, что я здесь?

Ее дыхание успокаивалось, она глубоко вздохнула, ее рука расслабилась, и Ардену показалось, что она делает усилия, чтобы проснуться. Зения лежала тихо, абсолютно тихо, и он подумал, что она, должно быть, проснулась. Но она ничего не говорила, а он ожидал, когда она, поняв, что он здесь, вскочит и закричит или, во всяком случае, грубо выставит его вон. Арден нерешительно коснулся ее виска тыльной стороной пальцев, Зения сонно вздохнула, повернулась в постели спиной к нему и прижала к себе его руку, зажатую в своих руках. В темноте она не была леди Уинтер. В темноте она снова сделалась его маленьким волком, которому виделись демоны и который должен был касаться его во сне.

Арден прислонился к спинке кровати и не попытался лечь рядом с ней, потому что тогда она проснулась бы и нарушила очарование. Опустив голову, он отдыхал у ее теплой спины и долго-долго, пока она снова погружалась в глубины сна, стоял на коленях на ковре, обняв ее рукой.