— Считаю это удачным примером того, как должна использоваться угроза применения драконьей силы, — заметила я.
— А может, кому-то нужно было повоевать. Может, в этом был стратегический смысл, — возразил Борас.
— Даже придумать не могу, какой в этом может быть стратегический смысл, — хмыкнула я. — Правда, мои маленькие?
— Др! — согласился со мной Дорри.
В общем, какое-то время Борин всем этим наслаждался. В магию величия не впал, но был исполнен властности и собственного достоинства. На людях. Потому что внутри его мучил комплекс неполноценности, что он не настоящий дракон. Что он не умеет владеть магией.
И вот однажды он узнал, что на другом континенте есть прекрасная библиотека магической литературы. Отправился туда в надежде научиться магии по книгам. И что вы думаете? Как только вошел туда — ощутил присутствие магии. На подобное чувствование его собственного чутья хватало.
Перед ним предстал мужчина. Обычный такой мужичок в пиджаке. Представился Николаем — магом из другого мира. И предложил нашему Борину пройти у него курс магии. Драконьей магии он его не обучит, но обучит обычной магии, которая драконам тоже доступна. Имея такие навыки, с тем, как использовать драконьи преимущества, Борин сам разберется.
Борин страшно обрадовался и обещал золотые горы за прохождения «курса молодого мага».
…От денег Коля отказался. Вместо этого попросил Борина перед прохождением обучения сгонять с ним в один мир — тут в подвале библиотеки, видите ли, есть портал — и помочь Николаю спасти его возлюбленную из рук злого чародея. Ибо лишь явление дракона может устрашить этого безобразника, похитившего девицу!
Боря-младший (Борин) был весьма строг в вопросах принуждения девиц и у своего народа запретил подобную практику. История Коли его впечатлила. И, конечно, он согласился помочь. Сходить на денек в другой мир и устрашить драконьим пламенем вредного чародея — это ведь так интересно! Да еще и благородно, ибо спасение девиц — практика всех истинных мужчин.
Так Борин прошел через портал на Землю. И… никакого чародея с плененной красавицей тут не было.
Он шагнул во тьму и попал в ловушку.
Неведомая сила сковала его по рукам и ногам. А Николай ехидно сообщил, что Борин — дурак и достоин лишь питать магией его, Николая…
Далеко не сразу Борин узнал, зачем этому коварному магу нужна была драконья сила. А уж каким образом он ее вытягивал — не понял до самого конца.
На момент попадания Борину было тридцать лет.
В плену (то есть в пещере, по большей части без света и какого-либо комфорта) он провел двадцать лет.
— Брр! — сказал Барри.
…И мы все были с ним полностью согласны. Я поежилась, оценив, что пришлось пережить молодому дракону.
— Я этого так не оставлю, — сквозь зубы произнес Борас.
— Подожди, дракон, давай дослушаем, а потом решим, как именно мы «этого так не оставим», — усмехнулся Арстинар. — Сочувствую тебе, юный дракон.
— Первое время было хуже всего, — продолжил рассказ Борин. — Потому что я был ошарашен. Из всемогущего правителя я превратился в жалкого пленника. Цепи непонятной природы сковывали меня по рукам и ногам. Расплавить их я не мог. К тому же создавалось впечатление, что они ограничивали мою силу — что, впрочем, не мешало Николаю забирать ее.
— Стандартная ловушка на драконов, — сказал Борас. — Была разработана примерно пятьсот лет назад сообществом магов, которому пришлось однажды бороться с особо властным драконом. Быстро вошла в обиход и использовалась государствами, желающими обезопасить себя от агрессивных драконов. На самом деле драконы быстро научились обходить ограничения этих цепей. Будь на месте Борина дракон, в полной мере владеющий своей магией — он бы за четверть часа избавился от цепей. Собственно говоря, примерно столько времени потребовалось мне, чтобы освободить сына.
— Понятно, — криво, с болью улыбнулся Борин. — Вот тут и проявилась моя слабость — незнание магии в полной мере. Дальше была тьма и страдания. Николай приходил примерно раз в неделю. Брал в руки какой-то круглый предмет, направлял на меня — и я чувствовал, как из меня с болью выходит моя жизнь, магия, огонь, мои силы. Это было очень больно. Затем оставлял мне еду на пару дней. Когда ко мне возвращалось хоть немного сил, я мог поесть. Николай понимал, что в принципе кормить дракона хлебом и водой раз в неделю достаточно, чтобы он не умер и еще долго работал «батарейкой».
— Руки ему оторвать. Сразу после отрыва головы… — прокомментировал Борас. — А, нет. Перед этим еще пару месяцев морить голодом.
Как известно, папочка Борас не отличался терпимостью и сдержанностью своего сына.
— Первые годы он ничего не объяснял, на контакт не шел. Но со временем… в темноте, знаете ли, нечего делать, даже если ты дракон и более-менее обладаешь ночным зрением… Я научился уходить в себя, создавать в себе пространство благодати, о котором в детстве рассказывал дед. В общем, научился делать свое существование терпимым. Развлекал же себя (когда достаточно хорошо себя чувствовал) воспоминаниями и созданием историй. И вот, когда я смог смотреть на этого Николая без особой ненависти, то сумел вывести его на разговор. Он, наконец, признался, зачем все это ему нужно.
— И зачем же? — со злым интересом спросил Борас.
— Он хочет открыть другой портал и вернуться в свой мир. Разумеется, на самом деле его зовут по-другому, имя Николай он взял, когда застрял в мире Земля. Во время катастрофы он был здесь. А когда по его расчетам она должна была закончиться, то обнаружил, что портал в его мир закрыт…
— Хм… — сказал Борас. — Похоже, что он из нашего мира. Арстинар, скажи, в округе есть еще миры, что успели закрыть все порталы?
— Еще два — но путь туда лежит через ваш, — откомментировал древний дракон.
— Что же, этому «земляку» не поздоровится, — бросил Борас. — И что же, этот убогий решил, силы одного дракона хватит, чтобы открыть портал?
— Да. Этот его «прибор» мог аккумулировать силу. Поэтому часть он оставлял в нем, а часть забирал себе — потому что он действительно слабый маг, и моя сила как-то помогала ему жить. Рассчитывал, что за несколько лет аккумулирует достаточно энергии для открытия портала. Но на момент нашего первого откровенного разговора у него еще ничего не получалось. В общем… мы с ним как будто бы начали находить общий язык. Он обещал отпустить меня, если у него все получится. А я предлагал ему сделать наше сотрудничество нормальным. То есть обещал помочь добровольно. Добровольно отдавать свою силу, если он меня выпустит и позволит ходить через портал в мой мир — я ведь волновался за свой народ. Но он не верил. Считал, что как только освободит меня — я обращусь драконом и спалю его. Подозреваю, он был прав… Я мог бы потерять контроль над собой и отомстить ему, — признался молодой дракон.
— Знаешь, никто не осудил бы тебя, — жестко сказал Борас.
— В общем, освободиться не получилось. Но он стал лучше меня кормить. И рассказывать о своих неуспехах. Несколько раз дал возможность помыться. Но в последнее время вдруг опять замкнулся. Перестал идти на контакт. Он словно бы взбесился. Приходил и забирал все больше моей силы. Еды опять приносил очень мало и злобно говорил, что я неполноценный дракон и от моей силы никакого толка. Затем… — Борин сглотнул, видимо, это было совсем страшное воспоминание, — его не было совсем долго. Должно быть около трех недель, если я правильно отследил время. Я начал слабеть от голода. А потом он пришел без сумки с едой. Бросил, что, вероятно, нужна вся сила дракона… Дальше я помню лишь боль, накатывающее беспамятство. А потом я очнулся на том поле и увидел вас всех. Признаюсь, чувствовал себя выходцем с того света, хоть и не показал вида. Мне до сих пор не верится, что предсказание деда сбылось — мой отец пришел за мной… Когда я уже не верил, что выживу.
Он, наконец, смог беспрепятственно поклониться Борасу.
— Хм… — ответил явно смущенный ректор. — Да садись ты. Будем думать, что делать дальше. Тебе я предлагаю отправиться со мной в мой мир. Там мы наложим на тебя морок, и ты будешь учиться в Академии под видом сильного человеческого мага. В свободное время я и сам буду учить тебя особенностям именно драконьей магии. Думаю, за пару лет ты получишь полное образование, полный курс не потребуется, учитывая твою драконью природу. Или… ты хочешь вернуться к своему народу? — с некоторой осторожностью спросил Борас.
