Приданое, что прислал за меня отец было вложено в дороги между деревнями в прямом подчинении и Исларским замком, закупку дерева, скота и зерна для помощи людям на разоренных землях. Подобное было приказано сделать вассалам на их территориях в обмен на снижение годовых налогов.

Как и предполагалась, не все мелкие лорды на совесть выполнили свой долг. Нашлись и те, кто подумал лишь о своей выгоде. Но один полет Шейда во всей мощи черного дракона расставил все по своим местам. Кто-то одумался, слезно прося о втором шансе, кто-то лишился титулов и земель еще до церемонии принесения клятв новому правителю Ислара.

Так или иначе герцогство неспешно, но уверенно менялось, что не могло остаться незамеченным. Особенно власть имущим, которым я последнее время с упоением ездила по мозгам. И совершенно не могла понять изумлений собственной несгибаемой воле получить того, чего я желаю. Какой бы благородной леди древнейшего рода Фиенн я не являлась, уступать Маркусу, который бросил меня умирать у алтаря, а затем грозился отрубить голову моего мужа и притащить в свой гарем с очевиднейшими намерениями, не говоря уже об иной линии жизни, не собиралась, как бы кронпринц не заламывал руки.

В этой ситуации было лишь жаль брата Нормана, который вел провальные переговоры с собственной сестрой, но я знала, что и это пойдет на благо. Чем больше Маркус будет сомневаться в нем, чем дальше Норман будет от тела, тем меньше вероятности стать целью для прикрытия неудач, что в моих воспоминаниях и привело брата к смерти.

Главным камнем преткновения оставался, естественно, солевой бизнес. И недовольна королевская семья была не только дерзостью самой идеи, но и докладам своих лазутчиков с наших земель. Несмотря на то, что соглашения все еще не были достигнуты, несколько амбаров уже были наполнены мешками с солью, а портал, что заменял долгие дни в пути в другие части королевства, был восстановлен Саймоном и работал без нареканий. Брат зарядил десяток магических камней своей маной и ближайшие полгода нам не стоило волноваться об энергии для переправы людей и припасов. Тормозить нас и дальше кронпринц был не в силах, его шахты и без того простаивали уже месяц, а потому день подписания двустороннего соглашения после жарких споров в сухих строках бесконечных писем был утвержден.

— Ты снова взваливаешь на себя слишком много забот, жена.

Аслахан любил медленно подкрадываться со спины, пока я готовлюсь ко сну у туалетного столика. Гипнотизировал взглядом через зеркальную гладь, и сколько бы я не готовилась к рукам, что всегда крепко оплетали талию, мурашки все равно разбегались по коже. Обманчиво нежные движения всегда становились стальными, едва я пыталась улизнуть. И мне нравилось чувствовать это желание мной обладать. Обладать не как вещью, этого было предостаточно в первой жизни, а как ценностью, которую он будто боялся потерять, если раскроет объятия.

— Это временно, пока идет подготовка к визиту кронпринца.

Привычно уложила затылок на сильное плечо, прикрыла глаза и почувствовала прикосновение горячих губ к щеке, затем шее.

— Ему все равно не угодишь, как не старайся.

— Ты прав. И все же это наша обязанность. Поэтому постарайся не опаздывать завтра на примерку. Портные не могут тебя застать вот уже какой день.

— Снова? — устало выдохнул дракон. — Мой гардероб скоро будет в два раза больше твоего.

— Да ну как же, — хмыкнула я, расплываясь в улыбке. — Твои подарки мне куда весомей. Достат…

— У меня как раз есть подарок для тебя, жена. — согрел дыханием мое ухо Аслан и нехотя отпустил одну руку. — Закрой глаза.

Уже не было никаких сил с ним ругаться. С того самого дня, как Аслахан подарил мне лошадь, он будто бы обезумел. Ни дня не проходило без подарка — драгоценностей или платьев, духов или ароматических масел. Когда я начинала протестовать в вопросе цены и своевременности таких поступков, дракон безропотно соглашался, а на следующий день приходил с какой-нибудь сладостью или букетом цветов. И стоило только потерять бдительность, как стоимость подарков вновь возрастала.

— Ты ведь мне обещал, — не удержалась от ворчания, слушая шуршание за спиной. — Многие могут решить, что мы поддерживаем видимость гармоничного брака. Сейчас не лучшее время для сплетен.

— Поэтому я принес это под покровом ночи. Лично. В нашу спальню. — невозмутимо отрапортовал дракон. — Открывай.

Почувствовала, как Аслан меня отпустил и сделал шаг назад. Развернулась, замечая в больших ладонях небольшую круглую шкатулку. Украшенную золотом, жемчугом и слюдой, искусно сделанную — хватало одного взгляда. Стоило протянуть руку, и Аслахан сам открыл крышку. Комнату в этот же миг наполнила музыка.

Нежный, удва уловимый звон, словно светлячок парящий в воздухе. Вот один, второй и уже множество нот то поднимаются, то опускаются, текут плавно, а затем неистово кружат над головами. Окутывают незримой пеленой две маленькие фигурки плывущее в такт в самом сердце шкатулки. Не возникает сомнений, что они списаны с нас — алые волосы мужчины бросаются в глаза, как и наряды, в точности исполнены с тех, в коих мы впервые танцевали.

Мелодия, повторяющаяся вновь и вновь, продолжала сверкать, словно капли росы в утреннем солнце, взвывая к кажущимся далекими воспоминаниям. Сердце билось в такт звонким аккордам, на мгновение сжимая огромный мир в точку, где в центре замерли лишь мы одни. И в груди защемило, а глаза вдруг стали полны слез, когда рядом с плывущей в танце парой сверкнули два золотых кольца, а Аслан плавно опустился передо мной на колено.

— Я не спрашивал, станешь ли ты моей женой, не надевал на палец кольца, и эти мысли не давали моей голове покоя. Ив, ты…

— Я ведь уже твоя, — порывисто обняла крепкую шею, в попытке спрятать рвущиеся наружу чувства в могучем плече. — Драконы не носят обручальных колец, нас ведь связала клятва. Но ты все равно сделал второе для себя. Это… многое для меня значит.

*****

Чем больше становилось поцелуев, чем жарче были они, тем меньше времени я могла провести в разлуке. Аслахан и без того стал для меня всем, но я все больше и больше в нем тонула. Чувства любви и благодарности разрывали грудь и уже не могли схлынуть даже в момент нашей страсти.

Его руки, горящие желанием, губы, что жалили сладостной пыткой, глаза, все чаще горящие драконьим огнем и тяжесть тела, которую я чувствовала всей своей кожей, сводили с ума. За ночь Аслан успевал быть со мной нежным и ласковым, жадным и неистовым. То брал свое, то отдавал многократно, доводя меня до беспамятства.

И сейчас он был тороплив, но не сводил с меня глаз, ловя изгибы каждой морщинки. Я и понять не успела, как он оказался меж моих ног. Сказать по правде так и не привыкла к подобной ласке. А дракон упрямо поводил меня к пику и ждал, когда же губы больше не смогут сдержать стонов.

— Иви…

Когда уже не было сил терпеть, Аслан заполнил собой до отказа. Навис надо мной, как любил, замирая на пару мгновений и жадно всматриваясь в глаза полные слез и поволоки желания. Нашел мою правою руку своей и крепко сплел пальцы, отчего подаренное кольцо сразу впитало драконий жар и накалилось, не давая забыть о себе.

— Желаю быть твоим до конца своей жизни…

Зря я не предала внимания этим словам, но даже если бы смогла, помешать решению дракона была просто не в силах. Вторая рука легла на солнечное сплетение и вспыхнула ярким светом. Комнату озарило теплом, желтые магические круги засияли обнимая нас в кокон, и в следующее мгновение налились алым цветом.

— Я — Аслахан Авалось де Драак желаю разделить каждый последующий вздох с Ивелин Авалос де Драак с этого дня и покуда горит огонь в моем сердце.

Брачная печать вновь сдавила грудь и разошлась огнем по моей коже. Сознание отключилось раньше, чем я смогла отвесить подзатыльник этому невозможному дракону. Но…

Утро вечера мудренее.

И это утро не было для замка спокойным. Должно быть мои крики из-за толстого массива дверей доставили жителям беспокойства, но стоило один раз рыкнул на Шейда и тот уже сам разгонял всех жаждущих влезть в семейные разборки.