Несмотря на рядовую тренировку, народ на трибунах присутствовал — люди сидели в разных частях арены. Кто это были? Да все, кто угодно — родители спортсменов, журналисты, просто охочие до фигурного катания люди или любители, желающие посмотреть тренировки мастеровитых спортсменов. Однако и в судейской зоне кто-то находился. Возможно, судьи, приехавшие заранее посмотреть на типичные ошибки спортсменов, чтобы обратить на них внимание в прокате.

На льду тренировалось несколько фигуристов и фигуристок — никого из них Арина не знала, но каким-то шестым чувством догадалась, кто из них Малинина — у худенькой светловолосой девочки был очень высок уровень катания. Дотянутость движений, правильность позиций, законченность шагов. Даже на тренировке она старалась всё сделать по максимуму, пусть и в несколько замедленном темпе. Однако, без всякого сомнения, Малинина могла значительно увеличить скорость соревновательного проката. По телосложению и росту она смотрелась как Соколовская, издалека их даже можно спутать — разве что у Соколовской короче причёска и более светлые, почти блондинистые волосы с серебристо-платиновым оттенком.

— Люда, что мух ловишь? — из задумчивости вывел голос тренера. — Марш на лёд, все наши уже там! Сейчас мы тренируемся без разминки на тренажёрах, поэтому сначала начните раскатываться по обычному плану — шаги, повороты, развороты, вращения. Как почувствуете, что разогрелись, подъезжайте ко мне, я скажу, что делать дальше.

Арина вышла в калитку, положив салфетницу и чехлы на бортик, и поехала вдоль борта, внимательно осматривая лёд на предмет сколов и выбоин. Соколовская с Муравьёвой ничего не стали осматривать, сразу начали разминаться. Ехать друг за дружкой здесь бы не получилось из-за фигуристов Ксенофонтова, поэтому раскатывались кто во что горазд. Зоя, чувствуя незнакомую арену, очень и очень осторожничала. Постоянно смотрела по сторонам, опасаясь врезаться в кого-нибудь. У Соколовской с этим было получше — у неё оказалось очень развито периферийное зрение и пространственное мышление, скрыто работающее в подсознании. Она прикинула, сколько здесь фигуристов, и неосознанно постоянно контролировала, кто где находится. Таким чутьём обладают спортсмены, часто бывающие на иногородних и зарубежных соревнованиях, где тренируешься с соперниками, привычки которых не знаешь.

— Вот та чёрненькая твоя рекордсменка? — спросил Ксенофонтов, указывая на Арину.

— Она, — согласно кивнул головой Левоковцев.

— А чего она вдоль бортов едет и смотрит по сторонам?

— Осматривает лёд. Скорее всего, его целостность, — ответил Левквлев. — Для неё это очень важно, насколько я понимаю. Во время проката она почти не смотрит под ноги, постоянно находится в образе.

— Катается наугад, вслепую? — не поверил Ксенофонтов.

— Ну что ты! — рассмеялся Левковцев. — Естественно, она видит лёд, но уже не уделяет этому пристального внимания… Она в уме отмечает, где он разбит, и во время проката просто не заходит в эту область.

— Хм… Занятно… — протянул Ксенофонтов. — Будет очень интересно посмотреть на неё в деле.

Арина, увидев, что лёд ещё в более-менее хорошем состоянии, сделала круг и начала понемногу разминаться. Сначала стандартно, простыми ёлочками и фонариками. Потом перешла на кросс-роллы и перебежки, чуть позже увлеклась и включила в разминку более сложные шаги — крюки, выкрюки, петли, тройки, скобки, моухоки, чоктау. Закончила несколькими твиззлами. Скорость разминки всё более и более нарастала, однако не до критичной. Исполнила три позиции вращении — либелу, кольцо и бильман. Контролировала каждое движение, и когда почувствовала, что и мышцы, и суставы полностью размялись, подъехала к Левковцеву.

— Владислав Сергеевич, я горячая, уже размялась, — сказала Арина, вытащила салфетку из салфетницы и вытерла сопли. — Чё дальше делать?

— Начинай с двойных прыжков, — велел Левковцев и указал на левый ближний угол короткого борта. — Прыгай там. Закончишь с двойными, тут же переходи на тройные.

— Я сразу могу с тройных и каскадов начать! — заявила Арина, подозрительно косясь на Ксенофонтова, стоявшего рядом с Левкоцевым и краем уха внимательно слушавшего диалог.

— Люда… Мы с тобой договаривались? — недовольно спросил Левковцев. — Исполняй. Только одиночные. Сначала двойные, потом тройные.

Арина скрыла недовольство, пожала плечами и поехала делать то, что велел тренер. Двойные так двойные…

— Влад, зачем ты её тормозишь? — поинтересовался Ксенофонтов. — Если она чувствует, что может сразу начать с тройных, так тому и быть. Я так рассуждаю.

— Она высокая, и немного лишнего веса есть, — объяснил Левковцев. — К концу программы устаёт, я это вижу. Пару раз под мышки со льда утаскивал после произвольной. А она любительница рвать аорту. Странное дело… Она как будто не чувствует тело. Усталость наступает резко. Только что прыгала и бегала, и раз — мгновенно отдача пропадает. Нехватка кислорода.

— Что врачи говорят? — ещё больше заинтересовался Ксенофонтов. — Ты меня интригуешь всё больше и больше.

— Ничего не говорят, — покачал головой Левковцев. — Она абсолютно здорова, насколько может быть здорова девочка-подросток в 14 лет, занимающаяся фигурным катанием. Правда, есть один нюанс… Все эти чудеса начались после того, как она упала на лёд и прилично ударилась головой. Мы тренировали двойной лутц — он у нас никак не получался, всё шло в недокрут. Потом она разогналась больше положенного, перекрутила и упала затылком на лёд. Минут пять была в коме, сразу же вызвали скорую. В больнице она очнулась и оказалась… Совершенно здорова. Будто ничего и не было. Врачи даже сотрясения не обнаружили. Как с гуся вода.

— Везение! — с азартом сказал Ксенофонтов. — Это просто везение. Никакой фантастики, чёрт возьми!

— Везение, — согласился Левковцев. — Только вот после этого случая и начались все эти странности и несуразности. После падения она по мастерству стала на два уровня выше. Впрочем, ты сам это видишь.

— Это странно, но не удивительно, — заметил Ксенофонтов. — В спорте бывает всякое, ты сам прекрасно знаешь. Человеческий организм всё ещё загадка. Ну а тебе… Желаю удачи. Тебе повезло. Я б и сам с ней поработал.

… Пока тренеры обсуждали её личность, Арина занималась делом. Успешно отпрыгав все двойные, приступила к тройным. В нынешних условиях, когда по льду ездит куча непривыкших друг к другу спортсменов, это могло стать проблемой. Придётся отвлекаться на оценку окружающей обстановки. Впрочем, разве она не привыкла?

Арина начала мощный разбег от правого короткого борта катка. Несколько раз пересекла траектории других фигуристов, моухоком зашла на правое внешнее ребро, ударила зубцом левого конька, вошла в группировку. Быстрая крутка и мягкое приземление на правую ногу. Красиво! Арина тут же прыгнула двойной тулуп, исполнив каскад, чтоб не возвращаться к нему. Получился отлично! Развернулась перебежками, сделала кросс-роллами полукруг по арене, наблюдая за обстановкой. Удивительно, но все тренирующиеся смотрели на неё! Это звёздный час, чёрт возьми!

… — Вот видишь! Как я тебе и говорил! — с досадой сказал Левковцев. — Опять своевольничает! Чётко же сказал, как подходить на тройные! Без каскадов!

— Да отцепись ты от ребёнка! — рассмеялся Ксенофонтов. — У неё запас хода и высоты вон какой — тройной тулуп скрутить может, а ты ей двойной сходу цеплять запрещаешь. Она чувствует, что может получиться, и делает! Делает его! Это, наоборот, очень ценное качество, по-моему — уметь на ходу, за доли секунды решать, стоит или нет цеплять второй или третий прыжок.

Арина стала заходить ещё на один лутц. Решила прыгнуть ойлерный каскад. Разогнавшись, точно так же, как и первый раз, через моухок встала на правое наружное ребро, прыгнула лутц, приземлилась, сделала ойлер — одинарный риттбергер и тут же прицепила двойной сальхов. После сальхова исполнила долгий выезд ласточкой и плавно затормозила в позе ина-бауэр. При её растяжке, росте и длине ног получилось очень красиво, и наградой этому были общие аплодисменты.