– Не называй меня «деткой», мам, – произнесла я, стараясь подавить горечь в голосе. – Это не его мир. Это – наш, и ты не должна так легко вестись на его провокации.

Эйгон, положение которого было неоспоримым, пожал плечами, но затем его глаза убрались на мою мать. Это было мгновение, когда я почувствовала, что он действительно может повредить ей, оставить её уязвимой под слоем его обманчивого шарма.

– Давай поговорим, – сказала моя мать, обращаясь ко мне с такой же беспомощной настойчивостью, которая когда-то приводила меня в раздражение.

– Когда он уберется, – фыркнула я, словно это была простая формула, по которой можно было управлять нашим общением.

Я ненавидела себя за то, что прибегала к этому тону, но каждый раз, когда я смотрела на Эйгона, чувство злости нарастало.

– Но, дорогая, он хочет нам помочь, – попыталась настаивать мама, прижимая руки к груди, как будто искала поддержку в этих простых жестах.

– Помочь? – парировала я, ирония свернулась в кулак у меня за спиной. – Помочь? Отлично, я могу дать ему «медаль за заслуги» за его великодушие! Может он еще планирует открыть горячую линию для алкашек?

Эйгон наклонился к моей матери, его голос был сладким, но изрыганным вместе с сарказмом, равным моему.

– Она просто волнуется за тебя, – проговорил он, как будто сжал коленом базу своих манипуляций. – За ваше общее благополучие.

Моя мама расправила плечи, как его жертва, словно ее трахнули между постоянными обещаниями и лукавством.

– Я знаю, что ты думаешь, – произнесла она, но в её глазах проскользнула искорка беспокойства. Я понимала, что ее голос начинал дрожать.

– Знаешь? – спросила я, но голос предательски дрогнул, выдавая весь внутренний конфликт. – Ты точно знаешь, кто такой Эйгон?

Эйгон посмотрел на меня, его ухмылка исчезла, а на её место пришло что-то холодное и неотразимое, и вдруг я поняла, что именно он пришел в нашу жизнь, чтобы уничтожить все, что мне было дорого.

– Можешь гулять со своими иллюзиями, – прошипела я, полная гнева и горечи. – У меня нет времени на демонов, собирающихся под маской спасителей.

Я повернулась к выходу, покидая эту бесконечную игру манипуляций, но даже не заметила, насколько эта ситуация уже меняется. Моя ненависть к Эйгону росла, но мне было необходимо выяснить, как защитить свою мать от опасности, которую она не могла даже осознать.

Солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая небо в апельсиново-малиновые оттенки. Я вышел из квартиры Ясмин, где, казалось, только что состоялся небольшой триллер. На самом деле, не совсем триллер, а скорее комедия ошибок с элементами черного юмора. Я изрядно повозился, чтобы избавить ее от насильников, выкинул из ее жизни этого недо ангела, который вместо спасения мира уделял внимание своей заднице. Я даже на ее мать алкашку, с дружеским угощением бутылки не стал обращать внимания. Да, я заставил ее мамашу бросить бутылку, заставил ее, словно терзаемую внутренними демонами куклу. Гипноз – это мой конек, и это пришло довольно легко. Да, легко и просто. А как вы думали, почему у меня такой нарядный вид? Не только отчаянные герои способны на подобные вещи. Но разве радость от успеха могла заглушить тот факт, что Ясмин, несмотря на все, нос воротила от меня? Черт подери, какая же она упрямая!

«Что за девчонка?!» – пронеслось у меня в голове, когда я хлопнул дверью. Ее мать что-то пролепетала мне, но мне было похер. Я уже уяснил, что добро и справедливость – понятия относительные. А тут, знаете ли, у меня были свои дела. Я отошел от двери, бросив последний взгляд на эту чертову квартирку, которая задыхается от алкоголя и невыплаканных слез. Моя работа здесь завершена, но остался неприятный осадок: как ни крути, а я – демон. Не из тех, что с рогами и хвостом, а из тех, кто наводит порядок, но получает лишь презрение в ответ.

Я облокотился на свой черный Veyron, единственный мой друг в этом мире. Весь из себя успешный демон, а в итоге – курьер по доставке добра.

Забирая свои мысли с асфальта, я завел двигатель. Ясмин, которой я только что спас жизнь, металась по городу. Наверняка решила, что сможет уйти от своих «проблем» в поисках приключений или, возможно, самой себя. Наивная.

Я разогнался до 180 км/ч, и вот, наконец, увидел ее черный силуэт на пешеходной дорожке. Она шла, как будто весь мир к ней обращался. Я посигналил, чтобы обратить на себя внимание. Она обернулась, в ее взгляде мгновенно возникло откровенное недовольство. Прямо как будто мы находимся в каком-то низкобюджетном фильме ужасов. Я усмехнулся.

– Неужели ты не понимаешь, что я могу забрать тебя с собой в любой момент? – подмигнул я ей.

Она просто отвернулась, демонстративно игнорируя меня, как будто я был чем-то совершенно противным. Сердце моё, разумеется, не испытывало ни сердечности, ни доброты, но эта неразборчивость с Ясмин пробуждала во мне человеческую… ну, как бы её назвать? Страсть, я предполагаю.

– Серьезно, Ясмин? Так не делается, черт возьми!

И вот, я решил, что поеду за ней. Моя Bugatti следовала за ней по дороге, так и запомнилась мне эта сцена в черно-белых тонах: она спереди, я сзади, как автомобили в карнавальных шествиях. Иногда мне казалось, что я действую слишком нарочито в этом странном спектакле.

Ясмин все же не хотела меня слышать. Или, возможно, понимала, что за ней стоит демон, готовый сделать из ее жизни чертовский карнавальный аттракцион. Ах, как это было эксцентрично и весело! Я с трудом сдерживал смех, наблюдая за ней – упрямой, независимой, как будто в этом мире только она и могла держать под контролем свои желания.

Но каждый раз, когда я думал, что что-то изменится, и мы завершим эту короткую историю с добрыми намерениями, она снова напоминала мне о том, что быть демоном не так уж и просто.

– Я не хочу ни с кем разговаривать! – вдруг выкрикнула она, когда, наконец, достала телефон, давая понять, что собирается вызвать такси.

– Прекрасный план, Ясмин! – не удержался я от сарказма, крикнув в открытое окно, обгоняя её и останавливаясь прямо перед ней. – Какого черта ты говоришь про «разговор»? Мы с тобой имеем гораздо более интересное взаимодействие, чем обычный диалог!

Она закатила глаза.

– Ты не в себе, да? Или так и не понял, что не надо лезть в мою жизнь? – перебила она, поигрывая прядью своих волос.

Ясмин была бесстрашной. Моя искренность, даже скрытая за сарказмом, никак не могла её зацепить.

– О, Ясмин, как же ты мила! – рассмеялся я, недовольный собой, но восхищённый её смелостью. – По всей видимости, ты даже не представляешь, во что ввязалась.

– Да никуда я, блять, не ввязывалась! Это вы все лезете в мою жизнь! – закричала она, уже готовая разорвать эту ситуацию раз и навсегда.

Я не собирался отступать.

– Садись в тачку, – приказал я, уже чувствуя, как зреет внутри меня неподдельная фрустрация.

– Что? Совсем больной? – крикнула она, прежде чем, как будто взбесившись, поджала губы. – Я никуда не сяду и не поеду с тобой.

– Садись, – сказал я, не поддаваясь её эмоциональному натиску.