Она вспомнила, как однажды, прогуливаясь по берегу озера, Глеб нежно и словно невзначай коснулся ее руки. Это заставило сердце Василины подпрыгнуть, а по спине пробежала дрожь. «Неужели это и есть любовь?» — подумала она тогда, ловя себя на том, что с каждым днем ее чувства крепчали.

— Понимаешь… — Василина замялась, не зная, как выразить все, что она переживала. — С Глебом так легко. Я не чувствую, что мне нужно играть какую-то роль, как с Робертом. Я просто я. И мне это нравится. И Глеб нравится.

Женька внимательно посмотрела на подругу, и в ее глазах Василина увидела понимание. Она знала, о чем говорит подруга, потому что сама пережила нечто подобное с Артемием.

— Это нормально. — произнесла Женька. — Впервые влюбляться — это всегда так… запутано и сложно.

Василина кивнула, а внутри воцарилось удивительное спокойствие. Да, это было что-то новое и немного страшное, но каждое воспоминание о Глебе заполняло ее радостью, которую она никогда прежде не испытывала. Она уже не могла представить летние вечера без его смеха, забавных историй из жизни и рассказах о планах на будущее.

— А ты не дуешься на меня? — с волнением спросила Василина, чуть прищурив глаза. — Не хочешь, чтобы мы снова проводили время вместе?

Женька усмехнулась, а в ее улыбке не было обиды, только понимание.

— Я рада за тебя. Понимаешь, когда ты счастлива, мне это тоже приятно. Мы же настоящие подруги. А в дружбе нет места зависти или злости из-за того, что одна из нас — или скорее уже обе — нашли свою любовь. Мы все такие же подруги. Просто, теперь у нас есть вторые половинки.

Василина отвернулась к стене и спряталась под пледом, чтобы Женька не начала смеяться над ее глупой улыбкой и горящим лицом.

— У нас с Глебом пока ничего нет, — будто оправдываясь, сказала она.

Женька фыркнула:

— Ага, скажи еще, что вы как брат и сестра!

Улыбка сползла с лица Василины, а румянец сменился бледностью. А ведь в словах Женьки была доля правды. Глеб ни разу ее не поцеловал. Ни разу не проявил чувств, сигнализирующих о симпатии.

В голову Василины закралось неприятное подозрение: «Что, если я для Глеба всего лишь подруга?».

В последний день смены — в тот самый, когда у Женьки был спектакль — мысли о Глебе изводили Василину, не давая ей покоя. Она боялась, что после того, как они сойдут с поезда, расстанутся навсегда. И как бы тяжело ни было, но, если Глеб не захочет продолжить общение, Василина не станет на этом настаивать и искать с ним встречи.

— Что-то случилось? — шепнул ей Глеб, когда они заняли места под открытым небом в ожидании начала спектакля. — Ты сегодня весь день какая-то дерганая.

Василина растеряно округлила глаза, не зная, что на это ответить. Сейчас был подходящий момент, чтобы задать волнующий ее вопрос, но она боялась услышать ответ.

К счастью, ей не пришлось ничего говорить. Пришло сообщение от Женьки. Подруга, сама о том не догадываясь, снова выручила. Как и всегда. Василина поднялась со скамьи:

— Женька забыла в комнате свою тиару, я быстро сбегаю за ней и вернусь.

Найти тиару оказалось несложно, учитывая, что они уже собрали вещи в дорогу. Подхватив ее с тумбочки, Василина, то и дело срываясь на бег, пробралась за кулисы. Передав Женьке тиару, она помогла закрепить ее на пышной высокой прическе и, пожелав удачи, сбежала со ступенек. Но выйти к рядам она не успела — ее перехватил Роберт, грубо вцепившись в предплечье. Оттащив Василина за сцену, он склонился над ней. Волосы упали ему на лицо, скрыв до безумия решительный прищур. Сжавшись, Василина жалко пискнула:

— Пусти!

Это лишь позабавило Роберта. Он криво улыбнулся:

— А если не хочу отпускать?

Сердце Василины затрепыхалось. Только не от любви, а от страха и неприязни. Они одни. За сценой. Ее крик терялся в громкой музыке и шуме. А хватка Роберта была цепкой и мощной.

— Чего ты от меня хочешь?! — прорычала Василина.

Он оскалился:

— Я никогда не задавал тебе таких вопросов, а молча принимал условия игры.

— Какой игры?! — опешила она. — Не знаю, что ты там себе напридумывал, но я с тобой ни в какие игры не играю и играть не хочу. Отпусти и отстань.

— Решила поиграть в недотрогу? Можно и так, — согласился Роберт.

Василина попыталась врезать ему пяткой по ноге, но он ловко увернулся, усмехнувшись. Происходящее доставляло ему удовольствие.

Сдув с лица прядку волос, она отрезала:

— Я не играю в недотрогу. Я вообще с тобой ни во что не играю. И когда я это говорю, я тоже не играю! Повторяю свой вопрос. Чего. Ты. От меня. Хочешь?

Взгляд Роберта переменился. До него начало доходить, что она не притворялась. На мгновение его хватка ослабела, но, когда Василина попыталась вырваться, он снова сжал ее.

— Ты пришла ко мне домой, — напомнил он. — Разве это был не сигнал?

— Если только сигнал того, что ты идиот, — съязвила Василина. — Меня твой брат сшиб. А домой позвала ваша мама. Это случайность, а не какой ни сигнал. И ты все еще не ответил на мой вопрос.

Роберт не отрывал от нее внимательного изучающего взгляда со смесью растерянности и разочарования.

— Я думал, мы начнем снова, — наконец, признался он упавшим голосом.

— Что начнем? — хмыкнула Василина. — Чтобы я за тобой бегала, а ты меня избегал и посылал? Нет уж, спасибо, мне хватило эмоциональных качелей — накаталась.

Он нервно замотал головой:

— Нет-нет-нет, мы можем начать все с чистого листа. Без фальши и всего остального. Возможно, я переборщил весной, признаю. Но кто не ошибался?

Его взгляд стал заискивающим и умоляющим. Когда-то Василина все бы отдала за то, чтобы Роберт с такими глазами просил ее стать своей девушкой. Но той Василины больше нет. Как и чувств к Роберту. Никаких, кроме неприязни. Ей даже стало его немного жаль.

— Я с тобой согласна лишь в одном — мы оба ошиблись друг на друге. Мне не стоило с таким фанатизмом носиться за тобой, а тебе… Свои ошибки ты и сам знаешь. Мы были уроком друг для друга. Постарайся быть искренним со своей будущей девушкой и ни во что не играть.

Он судорожно кивнул:

— Мы можем начать все с начала. Обещаю, я больше не повторю той ошибки.

— Ой ли? — выгнула бровь Василина. — Откуда мне знать, что это не уловка? Ты сейчас скажешь что угодно, чтобы вернуть меня, а через две недели кинешь? А потом снова начнешь вымаливать прощения? Мне это неинтересно. Я тебя не люблю, Роберт. Мне нравится другой. А теперь пусти, спектакль уже начался.

Роберт до боли сжал ее плечи так, что они хрустнули. Поморщившись, Василина поняла, что была права — его слова были ложью. Он ничего не осознал. Она набрала в грудь побольше воздуха, чтобы заорать, но Роберт впился в нее губами — настойчиво и грубо. Не отвечая на поцелуй, ей хотелось треснуть его, но Роберт сжал ее так крепко, что Василина не могла даже пошевелиться.

Неожиданно он оторвался от нее. Точнее, Глеб разорвал их поцелуй и отпихнул Роберта, прикрыв собой Василину.

— Иди смотреть спектакль, скоро Женькин выход, — тихо, но твердо произнес Глеб, сверля взглядом Роберта, не суля ничего хорошего.

— Я останусь, — запротестовала Василина.

В этот момент Роберт кинулся на Глеба, но все его движения и удары были инстинктивными и неумелыми, в то время как у Глеба — уверенные, четкие движения, выработанные на тренировках. Он увернулся от первого удара Роберта и, используя его собственный импульс, развернул его в сторону, заставив того потерять равновесие. Глеб не хотел драться, но не мог позволить Роберту обижать Василину.

— Ты что, совсем с ума сошел? — прогремел Глеб, уверенно подставляя плечо, чтобы не дать Роберту снова атаковать.

Роберт, потерявший инициативу, замер на мгновение, осознавая, что его «игры» с Василиной кончились. Взгляд Глеба был холодным и решительным, в нем не было ни малейшего намека на сомнение.

— Отпусти ее, Роберт. И забудь о ней. Это последнее предупреждение, — произнес он, а голос его был угрожающим и полным уверенности.