Роберт и Василина проследовали с остальной экскурсионной группой в чайную комнату. Каждый столик был застелен скатертью ручной работы. Отодвинув стул, девушка ойкнула от неожиданности — тот уже был занят котом. Сотрудница мягко улыбнулась и взяла усатого на руки, поясняя:

— Это наш музейный Казанский кот. Если погладить его пузико, можно понять, каким по мягкости должно быть тесто на чак-чак.

После атмосферного чаепития, которое на несколько мгновений перенесло Василину и Роберта в девятнадцатый век, они — сытые и в приподнятом настроении — отправились на поиски той самой улочки с сувенирными лавками. К счастью, она оказалась поблизости. Василина облетела каждую лавочку, скупая все на своем пути. Откопав в корзине с гусями припрятанный плюшевый эчпочмак, она оплатила последнюю покупку и выбежала на улицу, чувствуя себя самой счастливой девушкой.

Впрочем, это ощущение продлилось недолго. Как только они с Робертом подошли в гостинице, парень, не глядя на нее, сухо бросил:

— Мы в расчете. Я выполнил твои желания, с тебя — молчание о ночном происшествии. И не забудь, что до конца года ты меня больше достаешь. На остаток поездки это тоже распространяется. Бывай.

Он зашел внутрь, оставив Василину на крыльце, одиноко обнимая эчпочмак. Из-за холодности, которой окатил ее Роберт, она почувствовала себя самой несчастной девушкой.

«И как только у Женьки выходят такие идеальные пучки?!», — подумалось Василине, которая уже битый час пыталась соорудить два пучка. Наконец, ей это удалось. Правда, несколько прядей неряшливо выбились из прически, но девушка закрыла на это глаза, мысленно назвав их авторским решением. Расплетаться и собирать волосы заново она была просто не в состоянии — руки начали отваливаться еще во время нарезки салатов для новогоднего стола, а последние нервы были потрачены на вечно недовольного папу.

— У тебя волосы скоро отвалятся, — хмуро прокомментировал он, когда увидел, что Василина в очередной раз покрасилась.

Перед каникулами она решила, что тотал блонд как нельзя удачно подойдет для зимней атмосферы. После пары смывок, осветления и окрашивания она смогла добиться желаемого оттенка — идеально белого, как недавно выпавший снег.

— Не отвалятся, я за ними ухаживаю, — парировала девушка, пристраивая на свитере крупной вязки серебристую мишуру.

— Столько денег на эти твои бальзамы-маски-кондиционеры уходит… — проворчал папа, лениво распластавшись на диване. Он приподнялся, чтобы стащить с тарелки очередной кусок колбасы, и остановил взгляд на хрустальном салатнике, который мама недавно внесла в гостиную. Папа гаркнул: — Не многовато горошка в оливье? Марин, ты же знаешь, я не люблю такое!

Из кухни тут же прилетела мама, вытирая руки о вафельное полотенце с символом нового года — она каждый декабрь покупала такие для создания праздничного настроения. Всполошившись, она перемешала оливье, причитая:

— Да как же… вроде, как всегда… одна банка на салат…

— Литровая? — едко спросил папа и уткнулся в телевизор: — Я такое есть не стану. Буду встречать Новый год без оливье. Спасибо, Марина, низкий тебе поклон!

Виновато поморщившись, мама торопливо сняла фартук и затараторила:

— Я сейчас все переделаю. Сколько сейчас времени? Половина восьмого? Я еще успею в магазин… — она осеклась на полуслове и повернулась к дочери: — Василин, ты не помнишь, во сколько закрывается магазин? Сегодня все работают по укороченному графику.

Задумавшись, она припомнила объявление на двери:

— В восемь, кажется… Да, точно, в восемь.

Мама заискивающе улыбнулась:

— Андрюш, не злись, мы быстренько все исправим, сделаем оливье на твой вкус. Василина, иди на кухню, отвари яйца. И смотри, не передержи, а то желтки потемнеют, папа такие не любит.

Василина, которая только-только закрепила мишуру, с готовностью кивнула и побежала на кухню. Оставаться с папой перед телевизором ей совсем не хотелось. Сколько она себя помнила, он всегда был чем-то раздражен и постоянно ходил по квартире без настроения. Когда он возвращался с работы, непринужденная легкая обстановка рассеивалась, а под натяжными потолками словно сгущались тучи от одного только угрюмого выражения папиного лица. Когда он был дома, не хотелось ни шутить, ни смеяться, ни делиться новостями и свежими сплетнями… Василина предпочитала запираться в своей комнате, пока мама всячески угождала папе, бегая вокруг него и хлопоча, чтобы снискать одобрение или подобие улыбки.

Но по праздникам спрятаться в комнате не выходило. Только Василине стоило закрыться у себя, как папа начинал возмущаться:

— Ты что, единоличница? Будь добра семейный праздник отмечать за столом вместе с родителями, а не у себя в норе, как мышь трусливая. И телефон свой оставь, нечего в экранчик пялиться.

Василина вспоминала рассказ мамы, как они с познакомились в старших классах, а после окончания школы сразу поженились. Девушка терялась в догадках, в какой момент папа превратился в такого брюзгу. Ведь у них с мамой была такая красивая история любви!

Вот и сейчас, набирая воду в кастрюльку, она припомнила, с каким влюбленным восхищением мама рассказывала об их с папой юности. Совсем недавно — буквально несколько часов назад за приготовлением злополучного оливье — она в который раз повторила:

— Когда твой папа появился в нашей школе, все девчонки начали за ним увиваться. Он был самым красивым, как с обложки журнала! Тебе очень повезло, ты унаследовала его черты. А я сразу поняла, что действовать нужно хитростью, иначе Андрюша просто не заметит меня среди остальных. Ой, чего я только не придумывала… Один раз даже на дерево в его дворе залезла. Дождалась, когда он будет выходить из дома, и попросила помочь слезть. Мол, забралась кошку снять, а она и без меня спрыгнула. Он меня называл Леди Катастрофой. Вот так и примелькалась ему. А потом слово за слово, дело за дело, и мы начали встречаться. Ну а после школы я решила время даром не терять. В тот же университет у меня поступить не получилось, папа-то у нас на инженера пошел, а я полный гуманитарий. Все, подумала, потеряла! Сейчас его на первом же курсе быстро охомутают. И довела дело до свадьбы. А там уже и ты у нас родилась… Так и надо действовать, а то парни-то нерешительные. Хороших мальчиков быстро разбирают. Нельзя пускать дело на самотек и ждать, когда же за тобой начнут ухаживать. Вот так будешь сидеть ушами хлопать, а в это время всех парней разберут, останутся только дурачки какие-то. За свое счастье надо бороться!

И мама до сих пор боролась. Василина видела, каким трудом и упорством доставался ей семейный очаг. Следуя маминым наставлениям, она точно также, как и родительница в свои юные годы, добивалась Роберта. Он определенно был тем самым, с которым ей хотелось провести всю жизнь. И нужно было во что бы то ни стало убедить его в том же, пока это не сделала какая-нибудь другая девчонка. Например, та же Ириска.

Включив таймер, который мама купила специально для варки яиц, Василина засекла время и устроилась на подоконнике. За окном разыгралась снежная буря в самый канун Нового года. Еще и сорокаградусный мороз ударил. В новостях такую погоду назвали аномальной. Благо, она должна была успокоиться уже первого января, иначе бы Василину не отпустили провести зимние каникулы в загородном доме, в который она получила таинственное приглашение от Раисы Алексеевны.

А таинственным оно было по многим причинам…

Когда Василина и Женька, отстояв в буфете километровую очередь и урвав последнюю мини-пиццу на двоих, зашли в кабинет литературы, их внимание сразу привлекли два конверта на парте. Подруги приняли их за мусор, оставленный предыдущим классом, но подойдя ближе, они поняли, что ошибались. «Мусор» был изящным приглашением на черном глянце с золотыми вензелями и аристократичным тиснением.

Приглашение

Дорогая Василина!

Приглашаю Вас посетить величественное поместье Кэллоуэй, утопающее в тумане английской глубинки 1923 года. Здесь, в мрачных залах родового гнезда лорда Генри Блэкфорда — таинственного аристократа с эксцентричным поведением — собрались необычные гости: светские львицы, загадочные аристократы и умудренные интеллектуалы.