– Паш, самый малый в сторону Морского проспекта и, чутка не доезжая перекрестка, прижмись. Уфф… Водичка у кого-нибудь осталась? Ни хрена не отдышаться, старый стал для таких забегов в ширину.

– Бутылка в бардачке, только все не допивай, – попросил Козырев. – Чего суетимся-то? Что, заказчик крепить решился?

– Да заказчик сегодня вообще не проявился. Там, други мои, другая канитель нарисовааась… Пашка, вот здесь тормози. Народ, команда такая: во все глаза всмотреться в даль в поисках темно-синей «девятки» с областными контейнерами и по возможности не моргать, вплоть до обнаружения.

– А почему «девятка»? – удивился Стрепетов. – У этого хрена из администрации в прошлый раз белый «Форд-фокус» был.

– Молодой, тебе что велено? Вглядываться, а не анализировать. А ну, отставить бла-бла!

Выполняя эмоциональное указание бригадира, экипаж в полной тишине напряженно всматривался в поток машин.

– Эдик, – первым вскинулся Козырев, – а вон что-то похожее, видишь, под «помидор» остановилось. Часом, не оно?

– Где? Та-ак… Оно и есть. Паша, персонально тебе – чутка расслабиться, моргнуть и перестроиться на левый поворот. Всем остальным продолжать пучить глаза, рассматривая и запоминая приметы сидящих в салоне… Балтика, оставь стекло в покое, не надо это делать столь демонстративно… Просто включаем зрительные рецепторы… Все, Паш, теперь давай за ними. Только аккуратно, не вспугни.

– Пасечнику настройку груза сбросить?

– Не надо, мы работаем по индивидуальной программе.

– Это как?

– А так, что в «девятке» не груз и даже не экспедитор.

– А кто?

– А вот это, с Божьей помощью, мы сейчас и попробуем установить.

– Эдик, кончай загадками говорить, объясни толком, – не выдержал Козырев.

– Объясняю… Э-э, брателло, ты их не слишком далеко отпустил?

– Не боись, отсюда теперь только одна дорога – на «Чкаловскую». Там, на семафорах, и нагоним.

– Ну-ну. Смотри, девка, – тебе жить… В общем, крысеныш наш оказался не так прост, как казалось на первый взгляд. Деньги все-таки взял. Взял не далее как… – Каргин бросил взгляд на часы, – …как двадцать шесть минут назад. Но при этом в ресторане обставился по полной – выставил контру.

– Чего выставил? – не понял Балтика-три.

– Поясняю специально для дилетантов от сыска: выставил контрнаблюдение.

– Ни фига себе! – присвистнул Паша. – Давненько у нас такого не было. И что, действительно грамотно ребята выставились? Сколько их было?

– Трое, не считая водителя «девятки», которую вычислили ребята Пасечника. Что же до грамотно… И да, и нет. С одной стороны, расположились так, что максимально затруднили нашим безопасные подходы к фигуранту и связи. Чтобы не расшибиться, пришлось вести съемку из неудобного положения, при плохой освещенности, да и дистанция, мягко говоря, великовата. В общем, Григорьич там рвет и мечет – похоже, уликовый момент они просрали. Опять бэхи рекламацию выкатят.

– А с другой стороны?

– А с другой, мой нетерпеливый друг… Але, Пашка, у тебя помеха справа, давай-ка без экстрима.

– Так ведь нельзя без экстрима. Если сейчас далеко отпустим, а на Троицком мосту в пробку сунемся – все, привет. Сушите весла.

– Хорошо еще, что они в Центр прутся, все одно к «конторе» ближе, – буркнул Балтика-три. В его личные планы никак не входила ничем, по его мнению, не оправданная гонка за «контрой». – Вообще не понимаю: за фига мы их тащим? Заказчик на этот счет никаких указаний не давал.

– Видишь ли, мой бледнолицый брат, настоящий «грузчик» – это не просто наблюдатель с хорошей памятью. Которая, кстати сказать, в твоем случае носит весьма избирательный характер. «Грузчик» прежде всего – наблюдатель пытливый. Надеюсь, ты не углядел здесь намека на пафос? Видит Бог, я о другом. Только что в процессе работы на нашем горизонте неожиданно нарисовались некие люди, которые испортили нам всю малину. Так неужели тебе не интересно узнать, «чьи вы, хлопцы, будете»?

– Допустим, интересно. Но зачем гоняться-то за ними? – уперся Балтика. – Контейнера мы срисовали, приедем на базу, пробьем по компьютеру – всех делов-то…

– А если тачку просто взяли попользоваться? А если она в угоне? Чуешь, куда клоню? А если номера скользящие или просто левые? Тогда как?

– Скажете тоже – скользящие, – недоверчиво покачал головой Стрепетов. – Что ж он, чиновник этот, «контру» для себя в действующих спецслужбах одолжил?

– А почему подобная версия тебя так шокирует? Поверь, далеко не всегда человек человеку волк. Бывает, что и волк человеку человек. Иным волкам как раз ничто человеческое не чуждо.

– «Чужих меж нами нет, мы все друг другу братья, под сакурой в цвету», – процитировал Козырев.

– Во-во, именно что в цвету. Такой, знаешь, нежно-зеленый цвет североамериканской валюты… Интересно, что ж это за день сегодня такой, аномальный? Даже на Троицком сплошная «зеленая волна». Кстати, Пашка, чего-то мой перископ их не наблюдает.

– Да вон они, вокруг Суворова кружок закладывают, собираются на набережную уходить.

– А, есть, теперь вижу. Блин, совсем зрение садиться стало, прям хоть очки выписывай. Ну что, пожалуй, нарушим? Дабы не шибко отцепиться?

– Говно вопрос, – кивнул Козырев и резко ушел под знак, едва не подрезав расфуфыренный кабриолет. Взревев от унижения, тот немедля принялся исходить на клаксон.

– Нишкни, браток, у нас регистрация на рейс заканчивается, – усмехнулся Каргин.

– Эдуард Васильевич, а вот вы начали говорить, что, с другой стороны, эта «контра» на профессионалов не тянет, – напомнил с задней парты Хыжняк. – А почему?

– Ну, раз наши их все-таки расшибли, значит, есть еще пределы совершенству?

– А все-таки, как Пасечник их вычислил? Есть какой-то специальный прием?

– Ну ты и вопросики задаешь. Тут в двух словах и на пальцах не объяснишь. Здесь не прием – скорее, опыт, чутье особое, заточенное. Объективная реальность, данная нашему многоуважаемому Григорьичу в ощущениях. В общем, что подвластно Пасечнику, то недоступно Хыжняку… Да ты не обижайся. «Недоступно» не означает «невозможно». Потому как «достигается упражнением». Ну а если совсем в общих чертах, то чаще всего неумелые действия «контры» выдают два противоположных действия. Либо: а) слишком явное наблюдение, либо: б) слишком явная демонстрация якобы явной незаинтересованности. Я доступно выражаюсь?

– Вполне. А вот у этих сегодня что было – «а» или «б»? – никак не унимался Хыжняк.

– Блин, Юра, я за сегодняшний день уже устал от тебя, как после Карлсбадского турнира. Вернемся на базу, сам у Пасечника и попытаешь. Дай покурить спокойно.

Так, за назидательными беседами, по плавно переходящим одна в другую невским набережным «семь-три-седьмой» промахнул и Летний сад, и Большой дом, и Смольный собор. Синяя «девятка» без суеты, но поспешая, упорно двигалась на юго-юго-восток, и Балтика-три окончательно понял, что на сегодняшних мирских делах можно смело ставить крест. Или букву «X», это кому как нравится.

Но вскоре «контра», словно вняв стрепетовским стенаниям, стала потихоньку сбавлять обороты: сначала ушла вправо на одну второстепенную улочку, с нее на другую, на третью. И в конце концов нырнула в неопрятного вида проулочек, зажатый меж двух кирпичных промзоновских заборов.

Козырев стал притормаживать. Сидевший справа Юра отработанным движением схватился за ручку двери:

– Я метнусь «товарным»?

– Сиди, я сам пойду, – погасил его энтузиазм бригадир.

– А как же «достигается упражнением»? – обиделся Хыжняк.

– Извини, нынче не тот случай. Терзают меня смутные сомнения, что…

Не докончив фразы, Каргин вылез из машины и торопливым шагом двинулся в проулок.

– Паш, может, пойти его подстраховать? А вдруг они вооружены?

– И как ты в этом случае будешь подстраховывать? Бутерброды метать? Так здесь, чую, без Балтики не обошлось.

– Ну не пил я сегодня пива! – взорвался Стрепетов. – Пока еще не пил. Вот смену сдадим, тогда…