Заказ у ребят приняли быстро – по случаю установившейся жары народ предпочитал укрываться в спасительной прохладе оснащенного кондиционерами ресторана. Так что на улице оставались лишь немногочисленные, наиболее жароустойчивые граждане. Плюс Иван с Полиной, которым из-под не спасающего от солнца зонтика, расписанного причудливыми, но бессодержательными иероглифами, поляну перед «Волной» было видно, как на ладони.

Загримированная под японочку таджикская гастарбайтерша в кимоно принесла тирамису, пасты, ролы и рыбу на пару. Непривычный к палочкам Лямка, стыдливо прикрываясь левой рукой и улучив подходящие моменты, закидывал в рот кусочки морепродуктов свободной правой. В общем, «провинциал» из него получался мировой.

В 14:30 у дверей «Волны», всхлипнув тормозами, остановилась синяя «Вольво» с тонированными стеклами. Из салона выгрузились три абрека в неброских темных костюмах и в белых сорочках с расстегнутым воротом. Общее безукоризненно-стильное впечатление смазывалось по-идиотски выпирающими узлами повязанных на шее шелковых платков.

– Никак «карзоевские» подкатили? – полушепотом спросил Лямка.

– Похоже на то, – согласилась Полина. – Дети гор. Без понтов – никуда…

«Дешевка, – именно так со своей стороны прокомментировал появление абреков Стуруа. – Под латиносов работают, что ли. Чистой воды Scarface!»

Утешало Стаса одно: эта компашка – всяко не люди Ребуса. По крайней мере, Завьялов при личной встрече произвел впечатление человека, который работает куда тоньше.

Александровский парк

– Кать, у тебя деньги есть?

– Рублей пятьсот. А что?

– Одолжишь, если мне не хватит? В этой «Волне» цены небось запредельные. А откровенно косить под Шарапова не хочется.

– Конечно, – машинально кивнула Востроилова. И тут до нее дошло: – Стоп! Какая «Волна»? Ты что, собираешься заходить внутрь?

– Ну да. Полина с Лямкой будут наблюдать снаружи, а мы с тобой изнутри. По крайней мере, лично я не собираюсь пропускать такое зрелище.

– Паша! Балда ты эдакая! Ты понимаешь, что это может быть опасно?

– Подумаешь, зашли посидеть в ресторан!.. Вход свободный, клубные карты на входе не спрашивают. Что тут такого?

– А ничего, что в зале будет Некрасов? Который знает тебя в лицо?

– Ерунда. Мы с ним и виделись-то всего один раз. Причем в Малой Вишере, ночью и сто лет назад. Ни фига он меня не вспомнит.

– А ничего, что в зале может сидеть еще и твой чекист? Он ведь тоже знает время и место встречи.

– Между прочим, твой Смолов мог бы и сообразить, что последний разговор Завьялова с Некрасовым отправлять заказчику вовсе необязательно. Атас вообще! Мы получили эксклюзивную информацию и своими же руками слили ее на сторону. Идиотизм какой-то!

– Сам ты «идиотизм», – обиделась за начальника Катя. – Во-первых, не мы, а МЫ получили информацию. А во-вторых, у Виктора Васильевича есть определенные обязательства.

– Ах вот как?!

– Да. И без «вот как»! Люди, которые заказывают информацию подобным образом, должны быть уверены, что получают ее в должном объеме. Без пристрастной оценки со стороны исполнителя и в полном, а не в усеченном варианте. И если Смолов где-то в чем-то смухлюет, то это может серьезно ударить по репутации всех, кто задействован в цепочке.

– Слова-то какие! «Репутация»! Постыдились бы…

– Что ты сказал? – Востроилова резко остановилась и грозно посмотрела на вмиг побледневшего Пашу.

– Кать, извини, я… В общем, я глупость сказал.

– «Постыдились»! А когда с твоим Ладониным беда приключилась, ты куда побежал? О чем вы с Полиной нас, таких продажных и коррумпированных, просили, а?… Совесть ваша в тот момент как, не сильно грызла? Так, слегка покусывала?

– Катька, ну перестань. Я ведь извинился.

– Извинился он… Ладно. Всё. Целуй.

– С удовольствием. Теперь – мир?

– Миру – мир…

10-й, «заказной» отдел УУР ГУВД СПб и ЛО

После долгих препирательств «этого? нет, давай этого!» выбор подполковников пал на агента Эсмеральда и на доверенное лицо № 56/17. И сказать, что они не подкачали, – значит ничего не сказать!

В момент принятия решения на широкий, покореженный ржавчиной подоконник прилетели два похмельно-взъерошенных воробья. Они частенько заглядывали к Есаулову: тот периодически крошил им засохшую булку. «Гляди, щас комедь начнется», – чирикнул тот пернатый, что был постарше.

…Первой, после оговоренного сигнала «экстренной связи», появилась Эсмеральда.

Аврора приехала учиться из-под центра республиканского значения Сыктывкара. До революции этот уездный город имел название Усть-Сысольск. Она была криклива и талантлива.

Одетая в театральный реквизит из постановок «На дне» и «Мамаша Кураж», Аврора внесла в кабинет запах отжатой рваной половой тряпки и мокрых опилок. Аромат – как при выходе из подземного перехода метрополитена. Ярко-малиновый парик семафорил. Волосы торчали, как у соломенного Страшилы из «Волшебника Изумрудного города». Лицо расплывалось в улыбке, так как за десны были засунуты дольки яблок. Зубы напоминали оскал тюркских воинов при раскопках археологами. Аврора чередовала почесывания о полушерстяной чулок с посасыванием кисточки платка неуверенного цвета.

– Мне морали читать без надобности… – потупя копну волос, процедила Эсмеральда.

– Товарищи хотят лично познакомиться с негласным аппаратом, – делово объяснил Есаулов.

– Я напоминаю вам тумбу «Газ-воды»?!

– Нет, что вы, – постарался снять напряжение Гурнов. – Что вы можете дополнить по фигурантам Замшевый и Омут, на которых вы ссылались в последних сообщениях?

От каждого агента, согласно приказу за двумя нулями, то есть совершенно секретному, необходимо принимать минимум два агентурных сообщения в месяц. Но беда в том, что большинство агентов в уголовном розыске – липовые. А именно: либо агенты не знают, что они агенты; либо, вообще, таких людей не существует; либо агентами оформлены родственники и друзья. Последние, хотя и знают, что они агенты, но и под пытками не могли бы дать информацию. При такой ситуации большинство сообщений имеет, мягко говоря, надуманное содержание. Поэтому Торопов заранее разжевал актрисе, когда и кого она того – «застучала».

– Могу дополнить, что, рискуя жизнью, я подробно сообщила, где припрятаны краденые шмотки. Из секретной статьи расходов, заметьте, ни копеечки, ни букетика фиалок!..

– В чем дело?! – выпрямился Назаров, внутренне радуясь, что поймал упущение. Или того пострашнее,

– А дело в том, что мы бы их взяли к вечеру, раскололи к утру! Так смежники разнюхали.

– И?… – торопил Назаров.

– И бросились со всей мощью в разработку. Результат: «ноги» жулики срубили, товар куда-то скинули, из города уехали.

– М-да… А может, у них была более исчерпывающая информация? – слабо защитил «своих» Гурнов.

– Я ж понимаю. Потому мы и сидим – не пилюкаем!

– А мне после исчерпывающей разработки «Замшевый» нагадал: «Еще раз шмыгнешь носом не так, я тебе напильник в ноздрю засуну и из жопы выну!» – прослезилась Эсмеральда.

– Так и сказал?! – возмутился Гурнов.

– Не-а. Сказал-то он по-иному. Это я вам перевожу…

Выходя из отдела и будучи еще в роли, Аврора поинтересовалась:

– Товарищ Торопофф, когда вы моего соседа – мироеда и пьяницу – угомоните?

– Господи, да сегодня же Миша с Пашей его под асфальт закатают! – заискивал перед нею Олег.

– Во! Вот вы где у меня все! – потрясая кулачком, обрадовано воскликнула Аврора и завихляла бедром на улицу…

Петровская набережная, в районе Домика Петра I

– Смотри, вон Полина с Лямкой. На летней террасе, под самым дальним зонтиком, видишь?

– Вижу, вижу. Не суетись ты так.

– Паш, может, все-таки ну её, эту «Волну»? Просто подсядем к ребятам. Если карзоевским удастся захомутать Ребуса, они все равно должны будут вывести его из ресторана. И мы всяко сможем спокойно со стороны пронаблюдать за этой душещипательной сценой. И получить не меньшее моральное удовлетворение.