– Sorry, не понял вопрос…

– Я имею в виду: предпочитаете работать днем или, как очень многие ученые, по ночам?

– Для меня это совершенно непринципиально. Скажем так – явно не выражено.

– Тогда у меня к вам такое предложение. На следующей недельке я постараюсь принести «Хронику» домой, а вы вечерком подъедете и поработаете с ней прямо здесь. В вашем распоряжении будет ночь и целая комната. А утром я отвезу Дионисия обратно в архив. Извините, но на больший срок я забрать ее просто не могу. Особенно с учетом нынешних, как вы правильно выразились, «неприятных» событий. Ну что, коллега, устроит вас такой вариант?

– «Устроит»?! По-моему, в данной ситуации это просто неуместный глагол. Целая ночь! Да этого мне хватит, как у вас говорят, за глаза и за нос.

– «За глаза и за уши»! – снова улыбнулась Глухова. – Ну, тогда на следующей неделе ждите моего звонка. Только одна просьба…

– Слушаю.

– Не могли бы вы забрать и отвезти нас с Дионисием прямо от Эрмитажа? Не хочется, знаете ли, с таким фолиантом на руках тащиться на общественном транспорте. Мало ли что…

– Вы еще спрашивате! Естественно! Ради такого случая я готов заказать для нас даже бронированный автомобиль.

– Ну, это уже лишнее.

– Но осторожность в любом случае не помешает. Так что, с вашего позволения, я на всякий случай прихвачу с собой надежного охранника. Благо, один такой у меня на примете имеется…

После задержания Дорофеева оставшиеся без командира Серый и Чёрный вынуждены были координировать свои действия напрямую через Сергея Гавриловича. Крайне неудобно во всех, включая конспирацию, смыслах. Но что поделаешь? Завьялов обещал, что дело там – самое пустяковое и в ближайшее время Дорофеева выпустят. Да вот пока что-то там у них не срасталось…

Тем временем уже в следующий понедельник Глухова позвонила Стасу и, неумело шифруясь, сообщила, что машина ей понадобится завтра во второй половине дня. «Контрольный созвон в тринадцать ноль-ноль», – полушепотом добавила она, после чего положила трубку. Всё, это была практически победа! И львиная доля заслуг, конечно же, принадлежала Стуруа. В котором, судя по всему, погиб великий драматический актер. Да и черт-то с ним…

В результате под занавес дня они вынуждены были в очередной раз задействовать резервный канал связи. По этому мобильному номеру допускалось звонить лишь в крайних, самых экстренных случаях. Но сейчас ситуация, по сути, таковой и являлась: пришло время снаряжать монаха Дионисия в длительное путешествие за границу.

И вот здесь-то концессионеров поджидал неприятный сюрприз. Впервые подробно обрисовав историю с залётом Дорофеева, заказчик дал команду временно отложить операцию. Завьялов пояснил, что виза, билет с открытой датой вылета и прочие сопутствующие «документы прикрытия» были загодя оформлены именно на Дорофеева. Теперь же требовалось искать нового связного и готовить для него альтернативный канал, так как прежний был наверняка засвечен. А самое неприятное – до сих пор не выяснено, был ли найден ментами контейнер для перевозки «Хроники». Если самые худшие прогнозы подтвердятся, придется менять «идеологию перевозки» и срочно изобретать нечто кардинально иное… Короче, вот и поговорили! Вот тебе и получили начальственные вводные!

В течение нескольких минут, кроме русского мата, никаких других слов на наречии своих предков Стуруа припомнить не мог. Основной поток брани, естественно, был направлен в адрес Дорофеева, который в самый ответственный момент операции не придумал ничего лучшего, как извергнуть свою, видимо, давящую на остатки мозга сперму в первую же подвернувшуюся девицу. А затем еще и позволить себя захомутать. Притом что уже послезавтра у него в кармане запросто могли лежать (и делать кое-что еще) любые девки из квартала Сохо.

– А ты кины про гарлемы нью-йоркские смотрел? – орал на партнера Стуруа, выговаривая за то, что Эдик изначально связался с этим подонком. – А вдруг эта девчонка не просто какая-то там шлюха, а сестра главы кенийского клана «Черная пантера»?… Они нас с тобой при нас же есть будут!.. Я, между прочим, видел нечто подобное. Уверяю, весьма неприятное зрелище. По крайней мере, лично меня на першение в горле пробивает… А еще одного французского легионера такие вот бросили к термитам…

Эдик, хотя и высказал большие сомнения по поводу «черных пантер» на невских берегах, тем не менее слушал, не перебивая: периодически соглашаясь, но при этом давая понять, что, к сожалению, «подобным дерьмом заниматься народ в очередь не стоит». А так – все правильно: из двух нар действительно стоит выбирать лучшие.

После того, как Стуруа выпустил пар и немного успокоился, партнеры закурили план дальнейших действий. Причем, как в прямом, так и в переносном смысле. Но, как они ни вертели, ни прикидывали, не вытанцовывалось главное – что теперь делать с Глуховой? Позвонить ей, извиниться и попросить: дескать, у нас тут небольшая научно-популярная накладочка по археологической части случилась? Посему не могли бы вы, Валентина Степановна, стянуть «Хронику византийского монаха Дионисия» в другой, более удобный для нас день? И это с учетом того, что все теленовости последних дней забиты сообщениями о беспрецедентном усилении мер безопасности по охране Государственного Эрмитажа. В общем, Запольский грянул – и музейные мужи принялись неистово креститься!

– Слушай, Родезия, сколько вообще эта хрень может стоить? – торкнуло вдруг Линчевского.

– Реальная стоимость «Хроники» – миллион-полтора. Естественно, долларов. Но, учитывая, что она внесена во все известные каталоги и проходит как музейная, сдать ее можно разве что частным коллекционерам. Тем, которые по всему миру собирают шедевры искусства исключительно для личного пользования.

– И как ими можно пользоваться?

– А я знаю? Возможно, они много и бурно кончают от тайного созерцания украденных экспонатов. Вот только за реальную цену явно ворованную вещь они всяко брать не станут.

– А за нереальную?

– Дадут процентов десять-двадцать. Редко больше.

– Получается, что с учетом всех накладных расходов на этой хреновине Ребус ни фига не поимеет? Разве что при удачном раскладе выйдет в ноль. Так?

– Слушай, а мне это как-то и в голову не приходило.

– Отсюда вывод, – продолжил разматывать Линчевский. – «Хроника» до зарезу нужна ему самому. Персонально. Невзирая на затраты и реальные риски. Навроде косяка с Дорофеевым.

– На кой черт Ребусу может понадобиться «Хроника Дионисия»?

– Вдруг он тоже мечтает на нее цинично кончить. И вообще, дело не в этом.

– А в чем?

– А в том, что завтра мы с тобой, Родезия, возьмем этого монаха. После чего изменим в нашем прежнем договоре всего один пункт. А именно: тот, который касается обязанностей сторон. Где будет особо указано, что коли Ребусу так уж нужна эта хреновина, то мы согласны ее уступить. Но!.. За реальную, то бишь рыночную, цену. Купил дуду – на свою беду. Не умеешь играть – поможем продать.

– Мы что, собираемся развести Ребуса? Но ведь ты говорил, что это нереально?

– То было на Пасху. А теперь по всем раскладам наш черед метать. Причем почувствуй разницу: мы собираемся его не разводить, а кинуть. А даже такой сибирский валенок, как Ребус, обязан знать и соблюдать понятия правильных пацанов. В которых написано что?…

– Что?

– Кидок – не предъявляется…

Убивать хранительницу Стуруа не собирался с самого начала. Все равно было очевидно, что с ее диагнозом без длительного курса интенсивной терапии она протянет год-два максимум. Учитывая, что Глухова едва ли примется трубить на всех углах о пропаже подотчетного ей Дионисия, сохранялась большая вероятность, что рукописи в фондах спохватятся уже после естественной кончины хранительницы. Если, конечно, у Ребуса нет иных, кроме как продажа, видов на сей артефакт. Посему в тот вечер они всего лишь подсыпали в стакан с чаем щадящую дозу быстродействующего снотворного и, когда Валентина Степановна отключилась, бережно перенесли ее на диван. После чего тщательно уничтожили все следы своего пребывания в квартире и, захлопнув дверь, удалились, унося с собой бесценный манускрипт. С четко зафиксированной для себя ценой.