В общем, пока Лин готовилась, принялся разворачивать черные пакеты из рулона и сгребать все, что валялось под ногами.

Девчонка опасливо посмотрела на меня и свои шмотки, но вздохнула и спорить не стала — среди такого хлама не поснимаешь: бардак все равно будет виден в отражении шкафа.

Справились почти синхронно — я выставил объемистые пакеты к двери, чтобы не лезли в кадр. А Лин, прикрыв коленки юбкой, пай-девочкой присела на краешек кресла с плотным и солидным конвертом в руках.

— Мотор, начали, — зафиксировав сотовый на стойке, я одобряюще улыбнулся девчонке.

С уверенным видом и скромной улыбкой, Лин аккуратно потянулась к шву на конверте.

— Лин! Блестки на ногтях! — Чертыхнулся я, увидев красоту на ее пальцах.

— Дерьмо. — Нервно дрогнула девчонка, отложила конверт и рванула к зеркалу — отмывать спецсредством.

Потому что у хорошей девочки не может быть на ногтях черных бесят с красными рожками, искусно нарисованных мастером.

Еще раз оглядел подругу — лиф не просвечивает, соски не топорщатся под тканью, кружевное бесстыдство под юбкой никому не видно. Серьги — сняты. Нормально.

— Второй дубль, — постарался я подбодрить.

Но Лин уже нервно потряхивало. Четыре отказа. Ну же.

Девчонка взяла себя в руки, приосанилась, мягко улыбнулась и уверенным движением вскрыла конверт. Достала содержимое, скромно наклонив голову над текстом, и вчиталась.

— Сука.

Лин дрогнула, отпустила бумаги, и те свободно упали на пол. Девушка закрыла лицо ладонями и повторила слово.

Я молча подошел, посмотрел на письмо сверху вниз и даже особо не вчитываясь увидел стандартную форму отказа. Сожалеем, желаем удачи где-нибудь еще.

Отошел к окну, сел за стол.

— Лин, должны прийти еще три письма. — Не выдержав, заикнулся я.

— С отказами⁈ — Поднялось на меня искаженное гримасой злости лицо.

Вот дерьмо. Лучше бы молчал. Я отвернулся к мутному окну, разглядывая небо за ржавеющей решеткой — отмыть бы, да рама заколочена наглухо.

— Что морду воротишь, инвалид гребанный⁈ Тебе-то все легко далось!

Интересно, что именно легко?

— А ты кислоту себе в глаза залей. — Посоветовал я доброжелательным тоном.

— Что-о⁈ Да ты на кого пасть открыл⁈ Да ты, сынок мента! А я ведь никому не рассказала! Молись теперь, с-сучонок.

— Шмотки свои не забудь.

Громко хлопнула дверь, отозвавшись дребезгом стекол.

— Пошел ты! — прогремело эхом через тонкие стены.

А быстрые шаги по лестнице были слышны еще пару лестничных пролетов. Цокают-то как — только не пластиковыми каблуками, какие положено девочке, а острыми стальными накладками.

Обернулся — ну хоть сумки со своим хламом забрала. Ноут тоже успела захватить — значит, действительно, все. И хоть мы должны были расстаться, но ощущение все равно такое-себе…

Дошел до двери, щелкнул замком. Уселся за своим ноутбуком, пощелкал по пробелу, заставляя вентиляторы зажужжать, а экран включиться.

Хотелось посмотреть что-нибудь бездумное и тупое, что крутят на ТиВи, чтобы вырубить все мысли. Впервые пожалел, что нет кабельного. Впрочем, есть замена.

Зашел на стрим-платформу, кликнул в раздел «живое общение». На первом месте по зрителям крутилось какое-то самопальное ток-шоу — двенадцать тысяч онлайн смотрят. Хрен с ним, вещайте.

Кликнув на картину-превью, я откинулся на кресле.

На широком диване расположились трое фриков в цветастых рубашках, шортах-гавайках и увесистых белых кроссовках, в которых ни убежать, ни пнуть нормально.

Не в пример им, гость небольшой студии, расположившийся в кресле, смотрелся серьезно и уверенно — эдакий адвокат, пришедший отмазывать этих придурков от пакетика кокса в кармане.

Сама сцена — то ли в подвале, то ли в комнатке дешевого мотеля, то ли вообще у кого-то из этих троих в гараже. Под ногами заметны брошенные провода, а петлицы микрофонов иногда ерзали по костюму гостя, вызывая невольные болезненное выражение лица ведущего — а затем и недоумение оттого, что звук шел отличный и без помех. Даже лучше, чем от них самих.

— Дорогие друзья, нас уже почти двенадцать с половиной тысяч, и мы начинаем! — Бодрым голосом начал ближний к гостю фрик. — В эфире «Эдди и компания», и наш гость… Представьтесь, пожалуйста.

— Шестнадцать дробь четыре-сорок два, — мягким и приятным баритоном ответил господин в кресле.

— Вы позволите называть вас Шестнадцатым? — Ерзал, давя нервную улыбку, ведущий. — Так проще. Короткие имена. — Изобразил он руками. — Эдди — Эд. Зовите меня Эд, разумеется.

— Приемлемо.

— Расскажите, что привело вас к нам, на Землю? — Таинственно и со значением заглянул ведущий в камеру и тут же перевел внимание на гостя.

— Мы не так давно выкупили ваш сектор галактики. Порядка сорока звезд с населенными планетами. Большинство из них в отвратительном состоянии. Прежние хозяева совершенно не следили за популяцией. — Располагающим тоном, словно извиняясь за чужую криворукость, произнес мужчина.

— А наша?

— Хуже всех. — Покачал тот головой. — Первоначальный сев, — гость повел рукой, и в кадр искусно дорисовали имитацию голограммы тираннозавра, тут же сменившегося трицератопсом и велоцираптором. — Заложенный двести пятьдесят миллионов лет назад, уничтожен паразитами.

— А разве динозавры не уничтожены астероидом? — Подал чуть нервный голос второй фрик. — Глобальное похолодание? Ледниковый период?

— Ну что вы. — обаятельно рассмеялся тот. — Это же специально выведенные солдаты, способные действовать в условиях жесткого излучения и запредельной гравитации. Все дело в репродукции, для которой и нужны отдаленные планеты, а также тщательный уход. Вы знаете, без химической и санитарной обработки, мелкие млекопитающие паразиты пробивают скорлупу яиц и разрушают кладки. — Сцепил он пальцы в замок.

— Мелкие паразиты — это… мы? — Сглотнул ведущий.

— Не вы именно, — улыбнулся гость уголками губ. — Ваш вид.

— Да, но за двести пятьдесят миллионов лет мы слезли с пальм, вышли в космос и соорудили водородную бомбу! — С гордостью возразил ведущий этого фарса.

— Вы все еще жалкие, беспомощные существа, неспособные прожить в открытом космосе и десяти минут. Вы дохнете от радиации. Вы зависите от воздушной смеси, подтверждены обезвоживанию и слишком часто нуждаетесь в пище. Ваш скелет скрошится в пыль от стандартных ускорений. — покачал тот головой. — Вы бесполезны.

Изрядную паузу, наполненную нервным молчанием, попытался нарушить третий:

— А как вообще дела в галактике?

— В галактике война. — Развел гость руками. — И я здесь, чтобы пополнить войско. Которого здесь нет, что весьма разочаровало правление Шестнадцать дробь четыре.

— Но если вы дадите правительству ЮЭсЭй ваши технологии, наши солдаты помогут вам изменить ход войны, — довольно переглянулись фрики на диване.

— Вы наберете войско! — Поддакнули ему. — На планете шесть миллиардов населения, и огромное количество храбрецов!

— Мы напинаем зад вашему врагу, сэр!

Гость посмотрел с умилением и пощелкал пальцами, призывая разошедшихся парней к вниманию.

— Правление шестнадцать дробь четыре не в первый раз сталкивается с запущенными до такого состояния планетами. Раньше применялась полная санация и повторный сев солдат. Но в последнее время методика изменена на более экономически эффективную. Мы применяем принудительную эволюцию популяции планеты и устанавливаем маркеры достаточности процесса. В ключевых точках планеты будут организованы лабиринты смерти, пройдя которые особь перенесет на службу в армию шестнадцать дробь четыре. В этом случае эволюция будет считаться достаточной, а боевой потенциал особи — превосходящим стандартный сев.

— А если лабиринт не пройдет никто? — Нервно затеребил край рукава фрик.

— Тогда санация планеты неизбежна. — Развел руками гость. — Стандартный срок — пять «эр».

— Стойте, вы неправильно поняли. С какой стати вообще кто-то полезет в этот лабиринт⁈