Солнце светило ярко. Погода радовала сердце и сегодня был особый день.

День, когда весь острог праздновал сбор урожая.

В моих жилах течет благородная кровь, подумала Влада. Кровь, которая должна управлять моим народом. Но что я имею? У меня осталась лишь малая часть от, когда-то большого народа. Когда-то, мои предки, приплыв с далеких островов, заняли эти великие горы и леса. Смогли создать сильный народ, славящийся своими мастерами, ремесленниками, ткачами, строителями и поэтами. Но после его смерти прошло уже чуть более двух лет. От некогда великого народа оставались лишь воспоминания о былом величии. И сейчас наша задача просто выжить.

Беда пришла с юга. Однажды, два года назад с юга пришло большое войско и поглотило почти всех жителей долины. В той войне, два года назад, погибло очень много людей. Это было просто истребление. Сейчас я уже взрослая, мне семнадцать, но иногда память уносит меня в те страшные дни. У меня в ушах до сих пор звучат крики женщин, чьи тела прилюдно терзали солдаты завоевателей. До сих пор я помню запах крови в воздухе. Ужас и слезы в глазах людей. И… СТРАХ. Страх, это не просто слово или чувство. Страх, это зверь, который зарождается в венах человека. Он, подкрадываясь к сердцу, щекочет изнутри и выходя наружу заражает людей, находящихся рядом. От страха люди становятся безумны. Я это видела своими глазами. Завоеватель, войдя в город прожил не долго. Моя мать была очень красива, и он, решил сохранить ей жизнь, пожелав сделать своей рабыней. После захвата города завоеватели устроили великий пир. Но им не суждено было проснуться. По приказу матери в середине пира подали отравленное вино. Когда захватчик понял, что его и его воинов отравили, перед своей смертью он пронзил мою мать мечом. Тогда, в пятнадцать лет, я видела только начало этой страшной бойни. Но мне и этого хватило. Меня, по приказу матери, увели в пещеры. В своих порывах я всегда искренна и даже перед лицом великого Бога, могу сказать, что я не хотела прятаться. Я не желала любой ценой сохранить свою жизнь. Я хотела в этот трудный час быть рядом с матерью. Но Мария и Михей, утащили меня, брыкающуюся, в пещеры силой. Мария старше меня на двадцать шесть лет. Она прислуживала моей матери, но после смерти моих родителей, два года назад, Мария стала близким для меня человеком.

Праздник был в самом разгаре. И люди, вспоминая старых Богов, бесконечным потоком скидывали в огонь дары плодородия. Ночь приятно пахла горелой древесиной, радостью и спокойствием.

– «На окраине, появился чужеземный торговец» – засмеялась Мария, глядя мне в глаза. – «Говорят, он продает украшения достойные королевы, а еще, говорят, он выглядит сильным и мужественным.» Мария всем своим видом пыталась скрыть нетерпение: «А самое главное – он немой!!! Что за радость иметь немого мужа» – засмеялась Мария. – «Мой муж погиб в войне два года назад. Я так хочу замуж, пусть даже за немого. Это же мечта любой женщины, муж, который тебя никогда не отругает!!!» Мария засмеялась, взяла меня за руку и потянула к себе.

– «Княжна, ну пожалуйста, я прошу, прошу, прошу…» Мария, от нетерпения, чуть приплясывала на месте, как ребенок.

– «Ну, пойдемте, посмотрим. Я знаю, вам плевать на побрякушки, но ради меня, пойдемте.»

Глядя на нее, я не смогла сдержать улыбки.

– «Ну ладно, – сказала я, – пойдем.»

Я взяла немного денег, накинула плащ на плечи и посмотрела на Марию. Она от нетерпения вся аж трусилась, как осенний лист и немножко подпрыгивала на месте.

– «Успокойся!» – Строго сказала я. – «Не гоже взрослой даме так себя вести.»

– «Да, да, да, да, да…» – Ответила Мария, пытаясь сдержать эмоции.

Что ж, ее можно понять. После великой войны это был первый настоящий праздник и сейчас люди в праве позволить себе радость.

Мы вышли на улицу, звуки радости, песен и танцев перемешивались с запахом костров, на душе было спокойно и хорошо.

– «Ладно, веди.» – сказала я.

Мария, хоть и была старше, но иногда мне казалось, что она еще не повзрослела.

Мы обошли кругом наш деревянный острог и направились к лесной тропе.

– «Кухарка сказала, что он направился к святилищу» – сказала Мария.

Святилище находилось не далеко от острога, который представлял собой большое деревянное строение с большим залом для пиров внизу и несколькими комнатами на втором этаже, по углам укрепления находилось четыре башни для дозорных. Большой, широкий двор, где находилась конюшня, сараи, кузня и деревянный частокол с заточенными краями.

Святилище располагалось отдельно от острога. Похоже, предки были на столько уверенны в том, что на святыню никто и никогда не посмеет посягнуть.

Когда два года назад завоеватель покорил наш город он разграбил его, собрав все ценное на ладьи и отправил часть своих людей вниз по реке с добычей в свои земли, а потом царь, потребовал у моей покоренной матери устроить тот самый смертельный пир.

Отец мечтал о сыне, я даже помню, как он однажды пришел ко мне и сказал, что советники вынуждают его взять вторую жену, потому – что моя мать не родила ему сына и наследника. Он любил мою мать, я это видела, но понимала, что мне не позволят занять место отца после его смерти.

Если бы только я родилась мужчиной. …

Святилище находилось в узком ущелье. У подножия трех, срастающихся внизу гор. Туда вела широкая тропа.

Еще не совсем стемнело и мы шли к святилищу. Мария была полна нетерпения и идя немного впереди тянула меня за руку.

– «Смотрите, госпожа, вон он.» – Она указала рукой вперед.

«Странно» подумала я. Впереди я увидела торговца, но что он здесь делает? Спросила я себя.

Мой острог называли в округе именем отца, Ингвар, что означало, в переводе с древнейшего языка первых племен «войско короля». Но на сегодняшний день от великого, когда – то войска короля остались практически одни женщины.

И сейчас, смотря на святилище, я, как никогда понимала, на сколько мы беззащитны, если вдруг завоеватели прийдут снова.

От подножия святыни в верх, в великие пещеры, вели каменные ступени. В этом волшебном, полном тайн месте, соединялись небо и земля. Предки верили, что в пещерах живут духи старых Богов. По старым верованиям часть подношений относили в пещеры. Здесь много веков подряд, под покровом великих гор прятались люди, молясь и спасая свои жизни от стычек между кланами. Пещеры имели несколько выходов и когда мать была жива она часто приводила меня сюда и рассказывала легенды. Она очень красиво пела и играла на гуслях и учила меня рождать музыку в душе. Когда мама касалась струн, для меня замирал весь мир вокруг. Эхо разносило звук струн по всей округе. Я до сих пор помню голос ее песен, как будто он звучит внутри меня.

Когда я первый раз попросила ее научить меня играть на гуслях, мне было лет семь, она отказалась, сказала, что это не легко и если она возьмется, то я уже не смогу отказаться или бросить это занятие. Я как сейчас помню ее слова:

– «Чтоб научиться музыке по-настоящему, надо заниматься по нескольку часов в день».

А мне так хотелось быть похожей на нее, что я не видела трудностей.

Она отговаривала меня, как могла. Но когда увидела мою решимость согласилась при условии, что я не брошу обучение.

Но проучившись буквально несколько дней я уже передумала.

Учиться музыке оказалась поистине тяжело. Надо было часами сидеть и заучивать ноты, которые мама пером выписывала на листах пергамента. Мне очень быстро надоело. Но мама не дала мне бросить обучение и отступить. Хоть я и умоляла ее, говорила, что передумала и не хочу учиться. Все мои подружки гуляли, собирали ягоды и цветы, ходили купаться на речку, плели венки, а мне, по своей же глупости приходилось учить ненавистные ноты.

Мама была справедлива и строга. – «Я тебя не заставляла, говорила она. Я даже тебя отговаривала, но раз уж ты взялась, доделай до конца».