Потому и оклад у нее был в артели почти, как у мотоциклистов в 2000 рублей, совсем немного недотягивал. Опять же не ленивая была, все что касалось работы делала идеально и покладисто. Для примера, ну не должна она была кормить детей Паца, моего Серегу и родителей Пашки, ибо не члены артели. Более того ее работа заключалась лишь в приготовлении обедов, но готовила и завтра и обед и ужин. Потому вопросов и возмущений на тему, почему она повариха, когда Алеся уборщица не возникало, баба реально работала! И работала больше. Но если Тарас скажет Оксанке валить с комнаты, ибо мы сядем бухать, боюсь он с нашего 4 этажа прямо в окошко вылетит, такой уж суровый был матриархат у них в семье, а в чужие семьи мы не лезли. Это у меня после армии осталась и прилипла «кличка» — командир, не сержантом же меня звать ребятишкам, опять же теперь я директор артели и разруливаю организационные вопросы, вот и остался командиром. А влезть в семью, успокоить чужую жену, что я сумасшедший? Получу от Оксанки и Тарас добавит. Потому и решили собраться у Лехи.

Зашли значит разделись. Оксана позвала нас кушать.

— Оксан нам надо с ребятами поговорить, посидим, выпьем, можно нам ужин в комнату к Лехе? Спросил я ее помыв руки.

— Не рано пить собрались? Еще субботы нет. Уперла руки в боки Оксанка.

— Как скажешь Ксанка, мы с мужиками чисто выпить хотели, раз твой Тарас не мужик, он может не ходить. Сделал свой заход, против сельского мышления жены Тараса. Это ведь не только мужу позор в селе, если мужики собрались, а муженька не позвали, то и жене позор, получается ее благоверного за ровню не держат. Получается и она не совсем нам ровня…

— Ага щасЗзз! Сказала пить горилку, значит пить горилку! Снова уперла руки в боки Оксана и позвала из комнаты мужа.

— Тарас! Иди пить горилку с мужиками я вам в комнате снедать накрою! Отвернулась от меня и пошла на кухню собирать наш ужин. В дверях своей комнаты появился Сидоренко, он похоже слышал наши пререкания с его женой и показав мне большой палец подмигнул. Из комнаты Лехи выскочила Светка.

— Алеша, опять пить собрался? Печально переспросила молодая жена.

— Так надо! Ответил резкий, как понос Леха. Молодая ленинградка посмотрела ему в глаза и опустила ресницы.

— Ну если так надо Алеша, тогда конечно. Надо понимать молодую девушку, еще «вчера» закончилась война, а Леха он был гроза девчонок: молодой, красивый, сильный, умный, при деньгах, надежный, как скала. Даже сейчас когда снова начался голод Света не в чем не нуждалась, питание у нас было не хуже, чем у партийных бонз в Смольном, а учитывая мои знания кулинарии, которыми активно делился с Оксаной, может и много лучше. Что это значило для девчонке пережившей блокаду, потерявшей близких, потерявших свой дом и жившей (до переезда к мужу) в общаге? Надо думать не мало, да и любила она его…

Потому вручив ключи от кладовки Пашке, сказав бежать за водкой, мы направились в комнату к Лехе. Если кто-то думает, что я не доверял соратникам или боялся кражи и потому запирал кладовку он ошибается. Просто увидеть реально продуктовый склад — это будет культурный шок. Понятно у нас не склады на целый город, но огромная кладовка, где только потолки 3.5 метра высотой под потолок заставленная продуктами, да еще в момент голода в стране. Это мало ли какой культурный шок вызовет? Плюс ко всему у нас живут дети Паца, да вообще и женщины есть простые из села, если кто-то из них брякнет о нашем «складе», а кладовка была в 12 квадратных метров — это будет конец или начало конца.

— Ну дернули! Предложил я первый талантливый и красноречивый тост, когда мы все вместе уселись за столом у Лехи в комнате, даже еще закуски не принесли. Чего время зря терять. Ибо закуска градус крадет. Посидели, покурили и тут пришла закуска. Когда Оксана вышла из комнаты, дал команду Лехе.

— Закрой дверь. Он птичкой метнулся и закрыл на задвижку дверь, так даже ключом было не открыть. Все сидели и ждали, что я скажу.

— Парни помните наш конфликт с уголовниками?

— Я помню Степан — сказал Тарас показывая кивком головы на свою ногу.

— Ко мне сегодня подошли и сказали выследили моего брата, ваших жен и детей, угрожают, как бы с ними ничего не случилось.

— Вот суки! Зло прошептал Пац.

— Не говори Коля, но они предлагают мировую.

— Какой может быть мир со скотами? Удивился Леха.

— Да они Тараса пырнули. Добавил Пашка.

— Есть такая буква в этом слове. Согласился я. Затем предложил…

— Что еще по одной? Мы вновь налили стаканы, раздался звук стекла (чокнулись) и выпили уже под закуску.

— Все вы правильно говорите, но за Тараса откупные потребовал деньгами или выдать нам эту сволочь, что его пырнула.

— Добре. Согласился Николай.

— Опять же склад продовольствия придется продать, пусть и ниже цены которую в итоге можем взять на рынке.

— Выгоду потеряем командир. Заявил Сидоренко.

— Жизнь висит на нитке, а думает о прибытке, слышал такое Тарас?

— Да мы же не ради денег, мы людям хотели помочь. Возразил Пашка.

— Вот молодой правильно говорит. Согласился Леха.

— Я тоже не о прибытке, так и так в плюсе будем. Себе жратвы оставим на год, да и рисковать своими и вашими близкими я не готов…

— Близкими рисковать не дело. Согласился Пашка.

— У меня дети. Добавил Николай.

— А у меня жена. Сказал Леха.

— Один ты женат, а у нас с Оксанкой маленький будет. Заявил вдруг Тарас.

— Поздравляю! Первое, что пришло в голову сказал я.

— Чего молчал? Леха хлопнул Сидоренко по спине и добавил — Поздравляю Брат!

— С меня подарок. Сказал Николай!

— Ура! Поздравляю! сказал восторженный Пашка.

— Тем более нам нет резона продолжать «войну», мы не милиция и не банда, воевать с уголовниками, да и не спекулянты наживаться на чужом горе.

— Раньше ты был другим командир. Возразил Пашка.

— Тем же самым. Раньше мы все в бой шли за ради детей, жен, матерей и отцов, за тех, кто за нашей спиной. Любого из вас готов был в бой послать, да и сам за вашими спинами не прятался, вот скажи прятался?

— Погоди Степан, остынь, никто не говорит, что ты трус. Влез Леха Хрипунков.

— Леха ты готов рисковать жизнями детей Коли? Не рожденным ребенком Тараса, моим братом?

— Не думал об этом. Нет, не готов.

— А ты Пашка?

— Нет… Немного неуверенно сказал Иванов. И тут же добавил.

— Что же нам теперь? Утереться и сдаться?

— Кто говорит сдаться? Ничья! Мы уступаем, но и нам отступное дают, расходимся при своих, как в футболе. Если Тарас согласен конечно, он самый пострадавший.

— Я согласен, я как все. Заявил Сидоренко, но его было легко понять он не готов рисковать беременной женой.

— Значит так парни, завтра решим с урками по какой цене распродаем.

— Подороже бы. Добавил Сидоренко.

— Значит без крови, а то я просил того урода, чтобы ему тоже в ногу нож воткнуть.

— Далась мне его нога, главное гроши! Сказал Тарас.

— Значит я завтра на переговорах за всех говорю, согласны?

— Ты командир тебе за всех и говорить. Сказал Пац, остальные просто дружно кивнули.

— Да, еще одно точно решил продукты скидываем партиями в течение недели на рынок больше жрачку не носим.

— Нема вопросов, согласился Тарас, остальные снова лишь кивнули.

— Раз все порешали, пойдемте на кухню, предложил Леха.

— Зачем, а водка? Спросил Тарас.

— С собой возьмем. Сказал Николай Пац.

— А что сегодня? Переспросил Иванов.

— Эх ты! Конечно сегодня! Сказал Леха.

Мы по быстрому поели и пошли на кухню с водкой. Ибо сегодня передавали запись футбольного матча. Надо заметить я никогда особо не был фанатом футбола, да и смотреть его на мизерном экране на мой взгляд было извращением, но зачем отделяться от коллектива? Тем более мне было, что отпраздновать, ибо сегодня я практически завершил свою многоходовку. Парни согласились на продажу жратвы спекулянтам, а бандюки повелись на мой блеф, что уделали меня и я вынужден продавать себе в убыток.