За спиной вдруг раздалось радостное – Урррк! И в тот же момент, большая когтистая лапа смела меня с места ударом в правое плечо! Руку пронзила дикая боль, показалось что мои кости просто рассыпались, как хрусталь, воздух выбило из легких. Приземляясь в ближайшие кусты, я увидел летящий рядом, с небольшим запозданием, автомат и успел разглядеть тварь, которая нанесла такой неожиданный удар.

Большой, одежда отсутствует, мощная мускулатура, обтянутая серой кожей, огромная голова похожая, толи на медвежью, толи на собачью с громадной пастью, плотно утыканной острыми зубами. Голова и часть тела покрыты пластинами по типу брони. Все это промелькнуло за секунду, после чего я влетел в густой мелкий кустарник, закрываясь оставшейся целой, левой рукой от летящего мне в голову автомата.

Кусты смягчили удар, и я даже смог вдохнуть полной грудью смрадный воздух. В глазах потемнело от боли, автомат больно ударил в левое плечо и удачно упал между телом и левой рукой, которая инстинктивно схватив рукоять подняла ствол в сторону твари. Я не успел подумать, не успел сообразить, да и испугаться толком не успел, а палец уже лежал на спуске, приклад прижат к плечу. Тварь присела на своих мощных лапах, готовясь к прыжку, но палец нажал на спуск, автомат практически бесшумно дернулся, и из коленного сустава твари вылетело несколько кровавых облачков, а тварь упала на передние лапы, взревев, и широко раскрыв пасть. Я выпустил очередь прямо в пасть.

Все происходило как в замедленной съемке. Я видел, как первые пули, угодившие ему в покатый лоб, рикошетили или крошили его броню, но очередь опускалась ниже, я старался попасть в самую глотку. Голову чудовища бросило назад, рев смолк, и оно окончательно рухнуло на землю. По его телу пробежала мелкая дрожь, он дернулся и стих.

Осознание победы пришло одновременно с болью. Я осмотрел свою руку. Сквозь разодранную рубаху виднелись достаточно глубокие раны от когтей, из которых текла кровь, и хоть руку я не чувствовал, но и она не болталась как тряпка. Значит перелома нет, просто очень и очень сильный ушиб!

«Ну ничего, перевяжемся…»

– Сука! – как змея прошипел я, кляня себя за все на свете, – Расслабился! Ни аптечки не взял, ни даже живчика! Идиот!

Я попробовал пошевелить пальцами правой руки, вроде шевелятся. Значит норм. Я снял брючный ремень и сделав из него импровизированную перевязь, положил в нее правую руку.

– Как там Ирбис говорил? Регенерация? Вот и посмотрим! – я с трудом встал из кустов, – хотя у Палыч… тьфу ты, у Фома укус вон как быстро затянулся.

Мутило слегка и где-то глубоко в голове возникала, пока еще тихая, но такая знакомая боль!

«Зараза! – не замолкал внутренний арбитр, – Ну и как ты теперь без живчика?».

Мой взгляд упал на лежащую у подъезда тварь. Я ухмыльнулся, скривился от боли, в правой руке, и пошел за первыми в этом мире для меня трофеями! Споровый мешок на затылке нашел достаточно быстро, вспомнив описание из брошюрки, но вот вскрыть его долго не удавалось. Чуть не сломал свой складной титановый RUI. Трофеев было немного. Пара споранов, одна горошина и еще какие-то янтарные бусины. Долго гадал что это, в брошюре не дочитал, и Ирбис не говорил. Решил не брать.

– Не умеешь петь, не пей! – буркнул я себе под нос старую шутку и осмотрел наконец тварь целиком.

Большая, раздутая челюсть, голова покрыта бляшками брони, со следами моих попаданий, такая же броня на спине и на сколько помню, на груди. Пучок сохранившихся волос или шерсти рядом со споровым мешком. Лапы деформированы настолько, что уже не напоминают ноги человека, хотя определить кем эта тварь была раньше невозможно. На деформированных стопах выделялись ороговевшие пятки. Почему-то вспомнились протезы в виде серповидных пружин, на которых бегали спортсмены калеки в интернет видео в прошлой жизни.

Посмотрел на трофей. Вспомнил что нужно спораны подсушить и держать, исключая влагу и спрятал все в нагрудный карман.

– Так! Пора за котейкой! – я осмотрелся, – М-да! Ну и побоище!

Двор, когда-то чистый и уютный, был завален трупами и обглоданными костями, земля пропитана кровью, которая уже начала подсыхать на асфальте. От Уаза пэпсов осталась лепешка, остальные машины были исковерканы или разодраны. Одно подъездная двухэтажка, что стояла когда-то в линию с домом Фомы полуразрушена. Остальные дома так же были повреждены. Рука вновь напомнила о себе. Я спустился к двери и вошел в подъезд.

Здесь картина была не лучше! Стены, полы и потолок забрызганы кровью, двери вырваны с корнем, а вместо некоторых зияли огромные пробоины, как будто здесь пробежало стадо носорогов. Все завалено кирпичом и осколками стекла. Я пробирался по лестнице вверх, среди всей этой разрухи, и все больше и больше терял надежду найти Флинта живым. Поднявшись на свой этаж, я с удивлением обнаружил что моя хлипкая дверь цела и даже закрыта, как после нашего ухода. Дверь в квартиру справа так же не тронута, а вот правая вырвана с корнем. Я аккуратно заглянул туда. Перегородки порушены, в полу зияет огромная дыра на второй этаж окон естественно нет.

Осмотревшись, я аккуратно открыл свою квартиру и ступая как можно тише, вошел. Досталось балкону. Остекление было снесено в чистую, сам балкон и стоявший на нем холодильник исчезли.

Зайдя в зал, я тихонько позвал: – Флинт! Флинтя, ты где? Иди скорее сюда!

Ответом мне была полная тишина. Я зашел в спальню и заглянул под кровать. Но и тут его не было. Я поднялся с пола, громыхнув «кошмаром» об пол, и замер. Окно в зале было разбито, хотя рама сохранилась. Со стороны детской площадки послышались чей-то быстро приближающийся топот. Я замер, боясь даже дышать. Чьи-то ноздри, там, внизу шумно втягивали воздух, видимо стараясь уловит запахи. Судя по недовольному урчанию, тварей было две. Видимо они были не так высоки, как тот, который лежал у подъезда, потому что я их не видел. Потоптавшись и поурчав, твари побежали куда-то дальше. Я стоял еще с минуту, ожидая, когда они удаляться достаточно далеко, как вдруг, что-то толкнуло мены в ногу, тиранулось и раздалось радостно возмущенное – Мррр-мяу!

– Флинт! – я подхватил кота здоровой рукой, – Бродяга! Где тебя носит?

Кот недоумевающе и в то же время с укором смотрел на меня своими круглыми глазищами и по обыкновению «включил трактор». На черной шерсти кое-где виднелись следы крови. Я поставил его на пол и быстро осмотрел.

– Бродяга! Ты где вымазался? – задал я глупый вопрос, – Все, все! Сейчас пойдем в подвал. Только живчик разведу.

Я пробрался в кухню и стараясь не шуметь, достал банки и воду. Коньяка здесь не было, но в шкафу в спальне был ром. В голове мелькнула шальная мысль и я решил добавить туда Колу.

Процесс приготовления занял минут пять или шесть. Попробовав свое творение, я немного откорректировал вкус, добавив ром и перелил содержимое в пластиковую бутылку. Оставшийся споран и горошину я убрал в футляр от очков, завернув, предварительно, в кусок материи для протирки линз, и сунул футляр в боковой карман брюк. Теперь оставалось только решить несколько вопросов. Поменять перевязь! Вернуть брючный ремень на место, так как сидевшие раньше плотно брюки почему-то начали сползать. И придумать как носить бутыль с живчиком. Перевязь я сделал из шемага, палестинского платка, висевшего в шкафу, тем самым вернув ремень на место. С бутылкой тоже все вышло удачно. Я вспомнил, что брал подсумки для бутылок и у меня остался один, не подходивший по цвету. Вот его я и прицеплю на пояс, убрав туда бутылку. Осмотрев себя, я остался довольным своим видом.

– Ну что, Флинт! Пора в подвал! – я оглянулся.

Кот, который все это время вертелся возле меня, стоял на выходе из зала и напряженно всматривался куда-то в кухню.

– Флинт! – позвал я его еще раз, но он не реагировал.

Вдруг он выгнулся в спине, шерсть встала дыбом, он зашипел, оскалившись и кинулся назад, ко мне. Я аккуратно выглянул в кухню и застыл от ужаса. В проеме бывшего балкона торчала громадная, покрытая шипами и костяной броней морда. Челюсти, с двумя рядами острых клиновидных зубов были вытянуты как у крокодила. Мощные перекачанные, бугристые мышца на плечах и лапах покрытые грубой, серой, потрескавшейся кожей, так же были покрыты костяными пластинами с торчащими во все стороны шипами. Красные, будто налитые кровью, глаза притягивали, как будто гипнотизируя. Я стоял и не мог сойти с места. Ужас, парализовал меня. Тварь издала утробное глухое рычание, чуть отшатнулась и в проем с немыслимой скоростью влетела огромная лапа с острыми серповидными когтями. Меня спасло то, что лапа замедлилась, пробивая и круша перегородку ванной комнаты. Я отпрянул, споткнулся обо что-то и упал, ударившись правым плечом о шкаф у стены. Взвыв от боли, я чуть не потерял сознание.