Сегодняшняя лекция будет посвящена обзору проблем, связанных с возникновением Великого княжества Литовского — государства, которое в течение долгого времени являлось западным соседом Руси и с которым так или иначе связана русская история на протяжении XIV, XV, XVI и XVII столетий.

Именно эта тема почему-то очень часто вызывает затруднения у абитуриентов и студентов. Может быть, потому, что действительно это история не вполне русская, может быть, потому, что внимание всегда привычно концентрируется на московских событиях, русских событиях, а Литва — это вроде бы где-то сбоку.

Прежде всего скажу, что основным источником для нас по литовской истории (по XIII веку), естественно, освещенной как бы с российских позиций, является Галицко-Волынская летопись. Это совершенно уникальный памятник — единственная летопись, которая рассказывает нам об истории южной Руси в XIII столетии, Руси галицко-волынской, которую называли еще и южной Русью. Именно в этой летописи мы можем прочитать о первых литовских князьях, о первых шагах литовской государственности, вообще о том времени, когда Литва вполне зависела от могущественных Галицких князей, до того момента, когда роли начинают меняться. Галицко-Волынская летопись заканчивается изложением событий конца XIII столетия, когда государственность Литвы начинает развиваться. Зачем нам нужна история Литвы? Дело в том, что если мы не будем заниматься этим вопросом, мы никогда не поймем, откуда взялась Украина, и в конечном итоге для нас будет чрезвычайно сложно представить себе события XVII и XVIII веков.

Литовское племя, родственное славянам, видимо, было близко по происхождению к племени прусов и латов. Обитало оно в среднем течении Немана и, строго говоря, делилось как бы на две большие группы. Одна группа — та, что обитала на севере, в нижнем течении Немана, — называлась жмудью. Эти литовские племена жили в лесах, занимались исключительно охотой, бортничеством, и их трудно даже назвать земледельцами. Собственно литовские племена обитали южнее, в среднем течении Немана и земледельцами, бесспорно, были. Племена эти были достаточно изолированы друг от друга, но примерно в середине XIII столетия в них уже налицо предпосылки возникновения государства, и именно к этому времени, видимо, относится начало возникновения городов, на первых порах очень немногих и очень примитивных. Мы знаем, что возникновение городов всегда знаменует собой начало создания государства, и здесь этот знак можно принять как датирующий.

Первым князем, который стал объединять разные литовские племена, был Миндовг, который был убит своими противниками в 1263 году. С ним у Галицкого князя Даниила Романовича были довольно тесные отношения, и о Миндовге мы можем узнать немало из Галицко-Волынской летописи. Противники убили его за ту политику, которую он проводил, — политику централизации, объединения разных племен. Но его преемники продолжили эту деятельность, и основные события разворачиваются в XIV веке, когда литовскими князьями становятся Гедимин (1316–1341 гг.) и его сыновья Ольгерд и Кейстут. Обычно у нас вспоминают Ольгерда, но братья правили вместе.

Я уже говорил о том, что татары, как бы гигантскими граблями прочесав всю русскую землю, за исключением Новгорода, вернулись в свои степи. Мы говорили о татарском нашествии, о разграблении городов, но не останавливались на прямых последствиях этого нашествия для всей русской земли. Оказалось, {стр. 45} что северо-восточная Русь сохранила свою государственность, а Киевская земля и все, что вокруг нее, практически перестали существовать. Вместо 100-тысячного Киева можно было насчитать максимум 200 дворов. Судьба соседних городов была точно такой же.

А вот что касается Галицко-Волынского княжества, то оно стало своеобразным проходным двором для татарских ратей, которые шли на запад и возвращались, шли в Польшу и возвращались из Польши. Поэтому практически вся вторая половина XIII столетия в южной Руси — это непрерывная татарская атака. На севере, на северо-востоке татары переписали население, посадили баскаков, потом все свелось к тому, что князья начали сами постепенно предоставлять ордынский «выход», признав себя данниками, и татарские рати постепенно исчезли. Южная Русь — это практически непрерывное присутствие татар. А что касается огромного пространства в среднем течении Днепра, то есть южнее Смоленска, до Киева и дальше, то это просто степь, где непрерывно хозяйничают татары. Население, которое здесь когда-то было, выбито, остальное стремится куда-нибудь убежать и, естественно, оседает на северо-востоке, поскольку жизнь там хоть немного, но спокойнее. Там лес, который может защитить, а на юге его нет.

И вот именно на этих запустелых киевских землях постепенно начинает воздвигаться Литва. Этот процесс вы должны себе очень четко представлять. Именно Литва начинает постепенно захватывать эти земли. Уже в конце XIII столетия появляются литовцы на этих территориях, а дальше процесс идет следующим образом: при Гедимине в состав Литовского княжества уже входят Полоцкая, Витебская, Минская земли (первая половина XIV века), Ольгерд, его сын, который правит с 1345 по 1377 год, захватывает Волынь, Киевскую, Новгород-Северскую земли, а на Верхней Волге доходит до Ржева. И вот теперь вы, вероятно, начинаете представлять себе, почему в течение долгого времени русская западная граница проходила по линии: Псков — Ржев — Смоленск — Брянск. Все, что было за этой линией, было уже западом, Литвой.

Процесс шел в течение всего XIV столетия. И вот этот-то литовский фактор окончательно и поставил точку на единстве древней Руси. Северо-восточная Русь стала существовать самостоятельно. Южная Русь еще просуществовала до конца XIII столетия и по инерции — до начала XIV столетия. Но она самостоятельной уже остаться не смогла и досталась Литве и Польше. Почему так получилось? Почему Галицко-Волынская земля не смогла противостоять литовцам? Ведь они стояли на куда более низкой ступени развития, ведь государственным языком Литвы становился русский язык, а религией фактически — Православие. Почему же при такой ситуации Галицко-Волынское княжество постепенно утрачивало все больше и больше территорий, а потом утратило и государственность?

Я думаю, что этот вопрос следует рассматривать следующим образом. Когда перед северо-восточной Русью встал выбор, что делать с татарами, как себя вести, как поступать, Александр Невский, победитель немцев, победитель шведов, вдруг по отношению к татарам занимает совершенно иную позицию. Не просто мир — северо-восточная Русь признает себя данником, вассалом; северо-восточная Русь принадлежит татарам, и северо-восточные князья — вассалы татар. Именно эту политику будут проводить практически все московские князья в течение трех четвертей XIV столетия. Благодаря такой политике, поддержанной Церковью, и будут достигнуты совершенно необычные результаты. На Куликовской битве татарам будет нанесен смертельный удар, а пройдет еще время — и иго будет навсегда свергнуто.

Такая же проблема стояла и перед Даниилом Галицким. Что делать, как поступить? Ситуация, правда, у него была немного иная. Рядом была Западная Европа, Венгрия, Польша, были очень близкие дружеские, родственные, семейные связи с этими странами. С севера как бы нависала Литва, а татары не оставляли в покое это княжество буквально ни на один год. И вот Даниил Галицкий — тот самый, который когда-то избрал в нареченные митрополиты Кирилла и сделал единственно правильный выбор, — в данной ситуации поступает недальновидно, как показала история. Он пытается опереться не на своих поработителей, как сделала северо-восточная Русь, а на Запад. Он вступает в переговоры со своими западными соседями, пытаясь организовать союз, но вы отлично знаете, что на Западе никакой политический союз невозможен без союза религиозного. Начинаются фактически переговоры даже об унии. И именно такой поворот политики Даниила как бы разверзает пропасть между этим князем и митрополитом Кириллом. Тогда митрополит Кирилл и сосредотачивает все свои усилия на северо-востоке. Происходит фактический разрыв между главой Церкви и Галицким князем.