Однако Карега также отдавал себе отчет в том, что из-за разительных отличий между двумя странами американские земли и традиции землепользования представляли ограниченный практический интерес для итальянцев. Американцы, чья страна без всякого вмешательства человека была покрыта бескрайними девственными лесами, мало что знали о лесоводстве и не были особо заинтересованы в нем, поэтому итальянцы вряд ли могли научиться у них методам посадки и культивирования деревьев. Что касается сельскохозяйственного производства, Карега отмечал, что американцы производили почти в два раза больше зерна на 1 га земли, чем итальянцы: «Девственная сила американской почвы настолько велика, что она превосходит даже самые обильно удобренные из наших истощенных земель». Карега также писал, что американцы редко используют минеральные удобрения для подпитки почвы и почти никогда не перерабатывают навоза. По его словам, это отсутствие заботы о поддержании плодородия земли являлось принципиальным отличием американского подхода к сельскому хозяйству от итальянского. Цель итальянской сельскохозяйственной школы состояла в том, чтобы «давать жизнь умирающей земле… восстанавливать и омолаживать почвы с помощью более рациональных и осмотрительных методов ведения сельского хозяйства» [Carega 1873]. Американцы, напротив, проявляли почти полное безразличие к восстановлению почвы. Карега читал лекции во Флоренции о необходимости продолжать благоустройство земель, в то время как Марш в Конкорде – о необходимости прекратить их деградацию. В качестве предостережения американцам Марш указывал, что вырубка лесов на склонах итальянских гор привела к «обширной деградации почвы и обнажению горных пород на больших высотах; пахотные земли целых провинций были опустошены», при этом он старался и вселять надежду, рассказывая о том, как итальянским инженерам в некоторых случаях удавалось изобрести средства «для устранения или по крайней мере компенсации этих разрушений» [Marsh 1856]. Карега, напротив, предостерегал своих слушателей, что невнимание к состоянию почв приводит к ущербу земле и только усилия человека могут сохранить и улучшить ее плодородие. Касаясь «умирающих земель» Италии, он заявлял: «Мы должны убедить землевладельцев в том ущербе, который может последовать, если земля не получит компенсации за свое использование в прошлом». Карега был сторонником постоянного внесения нововведений, а не борьбы с ложными улучшениями [Carega 1873].

Путешествуя за границу и наблюдая за чужими землями, Марш и Карега могли взглянуть на вопрос реставрации с новой точки зрения. Карега считал, что девственные почвы Америки были в состоянии послужить тем эталоном, до уровня которого могли бы улучшить свои земли итальянцы. Марш же полагал, что деградированные почвы Италии демонстрируют то состояние, из которого американцам, возможно, когда-нибудь потребуется вывести свои земли. Тот и другой сравнивали чужие пейзажи со своими (привычными, родными) ландшафтами. Италия Кареги с ее пустынными холмами, окруженными ухоженными садами, сильно контрастировала с Америкой Марша, полной густых лесов и диких животных. Две совершенно разные природы породили два совершенно различных взгляда на то, как следует восстанавливать землю. В Италии Марш наблюдал бо́льшую деградацию, чем в Америке, но он также заметил там большее стремление к реставрации.

Марш принес в Европу представление о том, что девственная дикость земли является ее нормальным состоянием. Он объяснял, что люди, вырубая нетронутые средиземноморские леса, спровоцировали ряд непредвиденных и катастрофических последствий. В отличие от итальянцев он считал, что культурные силы наносят ущерб естественному ландшафту, а не наоборот, что «натура» вредит «культуре». Эталоном нормальной земли для Марша были родные для него американские пейзажи. Эту первобытную, дикую местность (насколько бы реальной или мифической она ни была) Марш, как ему казалось, видел исчезающей в Вермонте времен своей юности. Мы можем предположить, что без своего благоговения перед дикой природой Марш, возможно, никогда бы не пришел к теории антропогенной деградации. Без должного почтения к дикости реставраторы до сих пор боролись бы только со спонтанным вырождением.

Работая над книгой «Человек и природа» на своей вилле в Пьобези близ Турина, Джордж Перкинс Марш часто поглядывал из окна на горные хребты, которые дугой возвышались над Пьемонтом, чье название и означает «подножие горы». «Мы часто гуляем в Альпах, соблазняясь их невероятной близостью, – писал Марш другу. – Они столь близки, что, сидя на своем балконе, я часто развлекаюсь, сбивая камешками сосульки с отвесов этого солидного холмика под названием Монте-Роза. Когда погода стоит совсем ясная, я и вовсе могу протянуть руку и дотронуться до склона горы чубуком своей трубки».

Марш жил в получасе езды на экипаже от десятка долин, которые тянулись от французской границы до Паданской низменности. После своего прибытия в Италию в 1861 году Марш первым делом собрал коллекцию карт и путеводителей, изображающих и описывающих захватывающие дух альпийские долины Пьемонта. Растущий энтузиазм по отношению к горам, которые виделись европейской интеллигенции своего рода духовными убежищами, отразился в 1860-х и 1870-х годах в создании национальных альпийских клубов по всей Европе, в том числе в Италии. К. Селла и Л. Торрелли, члены нового итальянского правительства и друзья Марша, были активными членами Итальянского альпийского клуба. Эти альпинисты вторили призывам Марша к восстановлению лесов на крутых склонах холмов и борьбе с наводнениями, одновременно продвигая соответствующее законодательство (как, например, лесной закон 1877 года) в итальянском парламенте [SB-3].

Илл. 6. Карта водораздела Валь-Нерайсса, Италия

Кунео, одна из южных провинций Пьемонта, была во времена Марша местом, где активно развивались традиции экологической реставрации. Многие итальянские эксперты, повлиявшие на идеи Марша в области рекультивации и реабилитации поврежденных земель, были родом из этих мест. Дж. Микелини, ведущий местный политик и глава Комитета по лесному хозяйству Кунео, представил Маршу свое эссе 1833 года о необходимости более строгого регулирования лесного хозяйства. Несколько сенаторов цитировали эссе Микелини наряду с книгой Марша во время парламентских дебатов, приведших к принятию закона о лесах 1877 года. К. Каландра, юрист и президент Сельскохозяйственной комиссии Кунео, был автором “Manuale Idraulico Legale”, или «Руководства по ирригационному праву» (1871), которое Марш рекомендовал Конгрессу США как «самый свежий и наиболее всеобъемлющий» взгляд на ирригационное право – в свете того факта, что водный вопрос становился все более животрепещущим на подверженном засухе западе страны. Наконец, В. Перона – лесничий из Кунео, который впоследствии поднялся по карьерной лестнице до директора Института лесного хозяйства в Валломброзе. Он также снабдил Марша своими трактатами по лесопользованию. Местное правительство Кунео не только основало первый в Италии Комитет по лесопользованию (1872), но и дало ход одним из самых интенсивных и продолжительных проектов по реставрации горных водосборов в стране. Пейзажи Кунео и опыт местных землепользователей в немалой степени поспособствовали пониманию Маршем «возможности и важности восстановления нарушенной гармонии»15.

Начиная по крайней мере с XVIII века горные катастрофы стали самой распространенной формой стихийного бедствия в Кунео. Сильные ливни, подверженные эрозии почвы в сочетании с обезлесевшими горными хребтами приводили к наводнениям, а также селевым потокам, оползням и снежным лавинам зимой. В густонаселенных долинах Кунео пастухи и фермеры использовали свои пастбища и леса так интенсивно, что в конце концов наводнения и лавины стали беспрепятственно обрушиваться с пустых горных склонов, ставя под угрозу многие деревушки, разбросанные по альпийскому ландшафту, а также низменные города, расположенные на берегах рек. Маршу довелось лично наблюдать за последствиями катастроф в Кунео. Совершив несколько поездок по долинам региона, Марш заключил: «Ни один внимательный наблюдатель не сможет в течение шести лет бывать на южном склоне Пьемонтских Альп или во французской провинции Дофини, не став свидетелем усиления горных потоков и образования новых. Я могу лично засвидетельствовать превращение травянистых склонов в русла яростных потоков вследствие обнажения лежащих выше холмов». Однако Марш был свидетелем не только того, как итальянцы разрушали свои горы, но и того, как они начали их восстанавливать. Опыт упорных лесоводов Кунео, которые начиная с 1860 года в течение века каждое лето восстанавливали растительность на склонах гор и реконструировали русла рек, представляется борьбой грандиозных масштабов за контроль над природой. Местные жители часто называли эту борьбу restaurazione montana («реставрация гор») [Marsh 1847].