С досадой скрежещу зубами, прежде чем ответить.

- Пока не нашли, - отвечаю с неохотой и злостью на самого себя. – Но мои люди ищут. И поверь, его они ищут даже намного тщательней, чем когда-то тебя.

И ведь не соврал. Страх за свою семью, в лице Люды и сына, настолько велик, что девяносто процентов всех ресурсов (и физических, и технических) нашей с братом компании я задействовал в этом направлении.

Мои люди рыщут по всему континенту, проверяя даже такие дикие места, наподобие тех, где жила Люда последние шесть лет.

Рано или поздно этот говнюк вылезет из своего укрытия, где бы он сейчас не прятался. И тогда мои люди точно его засекут.

Найти и убить этого поддонка, похоронив секрет Люды навсегда – наиважнейшая задача, которая стоит передо мной. И я сделаю всё на свете, чтобы добиться её.

- Ну, теперь-то ты сходишь со мной и Тимом на прогулку в лес? – перевожу быстро тему, игриво поигрывая бровями.

- После того, как ты меня так ушатал, – хихикает она в ответ, и я по её лицу вижу, что Люда совсем не против сменить тему. – Я наверное сутки теперь буду отсыпаться и приходить в себя.

- В смысле - сутки?! – демонстративно сурово сдвигаю брови. – Следующие двадцать четыре часа ты, Детка, ты тоже проведешь подо мной, - она уже не возмущается, когда слышит «Детка». Да и вообще, мне кажется, оно даже начинает ей нравиться. Продолжаю говорить. - Или надо мной. Ну, или сбоку. В этом вопросе, так уж и быть, я предоставляю тебе право выбора.

- А как же сын? Дела? Работа? Стая? – лукаво улыбается Люда, прежде чем снова опустить голову мне на грудь.

- У нас так-то медовый месяц, - одним предложением даю ответ на все эти вопросы.

Теперь, когда поставил ей метку, я и мой волчара хрена с два выпустим Люду из спальни, куда я сразу же утащил её после секса в кабинете, ещё как минимум дня два.

Все оборотни в стае, наверное, уже в курсе нашего примирения. И думаю, навряд ли сунутся к нам, пока мы сами отсюда не выйдем.

Все прекрасно знают – после того, как ставится метка, зверю необходимо несколько дней, чтобы утолить свою похоть, которая будет сжирать нас с ним заживо.

- Думаю, я… теперь не смогу выдержать такой темп наших любовных игрищ, - в голосе Люды уже нет той горечи, которая присутствовала весь этот месяц, когда речь заходила о том, что она человек. – Боюсь, мои физические возможности тела не дадут нам в полной мере насладиться медовым месяцем. Если честно, в последнее время я себя чувствую, кажется, самым слабым существом на планете.

Хм…

Может стоит ей всё-таки сказать, что причина не только в её человечности?

Вернее, на только в этом.

Но и в том, что она беременна.

Решаю, что эту грандиозную новость сообщу ей немного попозже. Возможно, завтра. Всё равно огребу за то, что скрывал эту новость две недели, так что… теперь днем раньше, днем позже – уже не так уж и важно.

И как всегда, при мысли о беременности Люды, меня охватывает чувство эйфории.

Невольно вспоминаю тот день, когда сам об этом узнал.

Прошло две недели, как я забрал её из больницы, и мы жили уже вместе. Настроение Люды с каждым днем становилось всё сумрачней и напряженней. Она начала срываться, психологически не справляясь с потерей своей второй сущности.

Ну, это мне казалось, что причина её срывов именно в этом. Оказалось, в основном это было связано с гормональным сбоем в её организме.

Я молча терпел её придирки, но начинал уже сам закипать, так как по большей части они уже стали переходить все границы.

Помню, устав терпеть такое несправедливое отношение к себе, я собирался уже поговорить с ней откровенно. Собирался дать Люде понять, что больше не собираюсь терпеть её закидоны.

Настроившись на разговор, вечером зашел в гостиную, где она в тот момент что-то делала и…

Застыл в дверях, ощутив всеми фибрами своей животной сущности новую зародившуюся жизнь. Слабые отголоски нашего ребенка в животе моей истинной заставили волка взреветь от радости и восторженно завилять хвостом, мечась внутри меня, как бешенный волчок.

Теперь мне стала понятна истинная причина перепадов женского настроения.

Не знаю, почему я тогда ничего не сказал Люде, да и эти две недели продолжал молчать.

Наверное, наслаждался чувством единения со своим ребенком, которое ощущал каждый раз, стоило оказаться вблизи Люды. Наши звериные сущности тянулись друг к другу. Мой волк посылал своему волчонку или волчице (пока я точно не мог определить, кто там рос) волны любви, получая взамен слабые отголоски такого же чувства.

Видимо, сыграло большую роль то, что с Тимом я был лишен всего этого. Вот поэтому мне и хотелось насладиться в полной мере всеми этими эмоциями.

Ну, и был, конечно, немного страх. Было не понятно, как Люда отреагирует на такую новость. Она ещё от всего остального не отошла, а тут… такое.

Короче, я молчал. Продолжал терпеть все её претензии и придирки. И ждал, когда она сама догадается про свое положение.

Обстановка продолжала накаляться и сегодня я понял, что хватит. Как только зашел в кабинет, сразу учуял, что Люда на пределе. Нужно было уже дать ей выплеснуть из себя весь этот комок боли, ярости и злости, который она копила в себе целый месяц.

Специально вывел её из себя, ожидая, что она проорется, заплачет и наконец выплеснет через истерику из себя весь этот негатив.

Всё пошло немного не по плану. Ведь трахать Люду на столе в кабинете и ставить ей свою метку я, конечно, не планировал. Но…

Я же тоже не железный. Похоть, которая сжирала меня на протяжении всего этого месяца, окончательно свела меня и моего зверя с ума.

Я даже и не помню, в какой момент возбуждение сорвало мне все тормоза.

Слава Луне, что всё закончилось хорошо.

Люда успокоилась, а я…

А я, сука, теперь самый счастливый волк на земле!

- Тим, сынок, далеко от меня не убегай! – мой крик потонул в гуще леса, в которой скрылся мой маленький волчонок, побежав за зайцем.

Сил идти за сыном уже не было.

Мы с ним гуляли, наверное, уже часа три. Он бегал, гоняясь за мелкой живностью в лесу. Я же целенаправленно двигалась к поляне, расположенной достаточно далеко от дома, но возле которой росли огромные кусты дикой малины, которую я хотела есть, кажется, с утра до ночи.

Тимур привозил мне каждый день малину, покупая её в магазине, но вкус у неё был совершенно другой. Мне хотелось именно ту, что росла в лесу. Поэтому каждый день мы с сыном выходили на прогулку и, само собой, я сразу же брала направление на поляну.

Да, приходилось долго идти, но оно того стоило. Сочный кислый вкус этой пахучей ягоды заставлял меня чуть ли не мурлыкать от удовольствия вслух, когда я поедала её горстями.

Тимур, когда гулял с нами, каждый раз чуть ли не с ужасом наблюдал за моим лицом, пока я наяривала малину.

- Да она же хуже лимона, - возмущенно вскричал он, когда попробовал её сам в первый раз. Выплевывая ягоду на землю, оборотень с сомнением взирал на меня. – Детка, ты уверена, что тебе не станет плохо?

С довольной улыбкой я лишь отрицательно покачала головой, зажмуриваясь от удовольствия.

Вкусовые предпочтения при этой беременности были кардинально противоположные по сравнению с первой. Если с Тимом я всё время ела мясо, как не в себя, то сейчас меня от него тошнило. Вот и приходилось тащиться каждый день сюда, чтобы утолить неуемную жажду, одолевающую меня, как только я открывала глаза утром. Уже шел третий месяц беременности, и за всё это время не было ни одного дня, чтобы я пропустила прогулку именно сюда.

Продолжая закидывать ягоду себе в рот, я периодически кидаю взгляды в ту сторону, куда убежал сын. Он ещё ни разу, конечно, не убегал далеко от меня, но когда с нами на таких прогулках не было Тимура, я постоянно находилась в напряжении, если сынок пропадал с моих глаз.

Даже наши оборотни, которые патрулировали территорию леса, находясь в принципе всегда где-то рядом, и вой-перекличку которых я слышала время от времени, не уменьшал моего беспокойства.