Я водрузил ее в багажник внедорожника, Денисов снял пиджак, положил его на заднее сиденье и закатал рукава рубашки. Жара стояла жуткая, было градуса тридцать два, и это только утро! Днем ожидалось под сорок. Синоптики обещали, что завтра наступит похолодание и придут дожди. Что ж, хочется верить, что товарищи не ошибаются.

Мы отправились в Сосновую рощу. По дороге заехали в аптеку за хирургическими перчатками.

Сосновая роща – тихое место, популярное среди туристов, расположенное рядом с морем и простиравшееся вдоль берега на километр. По тропам здоровья прогуливались и совершали пробежки люди, рядом был каменистый пляж. Вокруг рощи стояли несколько отелей.

К нашему удивлению, следственная группа прибыла раньше нас. Вот что визит сотрудника главка ФСБ делает! Место, где было найдено тело, огорожено полосатой лентой. Тело лежало среди сосен, покрытое темной пленкой. Вокруг была следственная группа, двое мужчин и женщина в полицейской форме, заполняющая какие-то документы.

Когда мы подошли, Денисов вытащил удостоверение из кармана брюк и представился. Спросил, кто старший.

– Я старший. Майор Трубкин, – ответил невысокий, полноватый полицейский в серых брюках и клетчатой рубашке с короткими рукавами. На затылке блестела залысина. Ему было около сорока.

– Что у нас? – поинтересовался Николай.

– Убийство. Расчлененка. Конечности и голова отрублены, скорее всего, топором.

– Топор нашли?

– Не нашли, – ответил Трубкин, вынимая из кармана пачку сигарет. – Убийство, вероятно, произошло здесь, ночью. Точное время скажет Семеныч, наш криминалист, но он сейчас занят на другом конце города, там была квартирная кража. Свидетелей нет. На дороге есть несколько камер, будем проверять.

– Удалось установить личность?

Женщина протянула Денисову прозрачный пакет с личными вещами убитого: телефон, бумажник, мелочь, а также водительские права, ключи.

Николай посмотрел права:

– Олег Викторович Тиньков, проживает в Геленджике.

– Будете смотреть? – Трубкин указал на труп.

– Да, – ответил Николай.

Майор нехотя нагнулся и сдвинул пленку.

Перед нами предстала ужасная картина: Тиньков в светлых джинсах и белой футболке лежал на спине с раскинутыми в сторону руками. Руки были отрублены под плечами, ноги, – в районе паха, а голова, – ровно по линии плеч. Его одежда была пропитана кровью, как и земля, и трава рядом с телом. Увиденное заставило меня побледнеть, и меня штормануло так, что я успел отойти на несколько шагов, прежде чем вырвало на сосну. Денисов бросил на меня взгляд, затем опустился рядом с трупом на корточки и осмотрелся. Провел рукой по траве.

– Проверили землю на наличие следов обуви? Тут она мягкая, след должен остаться.

– Проверили, все чисто, – сказал Трубкин. – Мы работаем четко, Николай Николаевич. Я столько лет в следствии, что действия стали автоматическими, – с этими слова он прикурил сигарету.

Николай задумался. Он извлек из кармана хирургические перчатки, надел их и осмотрел ногти трупа, потом зачем-то заглянул в рот и осторожно перевернул тело. Под ним лежал спичечный коробок.

– А вы уверены, что все смотрели? – произнес Денисов с ноткой насмешки. – Подайте пакет для улик.

Полицейские посмотрели друг на друга с некоторым замешательством, но затем Трубкин сообразил и поспешил извлечь пакет из сумки, передав его Денисову.

– И метрическую линейку, – скомандовал Николай.

Оперативница передала ее эфэсбэшнику, тот положил линейку рядом с коробком и поднявшись, сделал несколько фотографий. Потом взял коробок за край пальцами и погрузил его в пакет.

– Как говорится, хочешь спрятать, – положи на видное место, – философски пробормотал Трубкин. – Хорошая работа, Николай Николаевич!

Меня более-менее отпустило, и я продолжал следить за происходящим с расстояния, опершись рукой о сосну. Денисов аккуратно спрятал улику в карман и, выпрямившись, окинул взглядом окрестности.

– Ночью здесь много народу? – поинтересовался он.

– В роще обычно никого нет. Ну разве что очень редко. Туристы в это время, как правило, больше в районе набережной околачиваются, по клубам и барам. Рядом есть кальянная, туда молодежь часто собирается. Может, кто-то что-то слышал, – ответил Трубкин.

– Понятно, – кивнул Денисов и снял перчатки.

Он отвел меня в сторону.

– Что скажешь? – спросил.

Я пожал плечами. Все, что мне хотелось, так это поскорее уйти отсюда.

– Не знаю. Похоже, что это все маньяк какой-то.

– Время покажет… Тебе уже лучше?

– Немного, но не совсем.

– Тебе повезло, что не завтракал. Иначе было бы хуже. Не стоит принимать все это близко к сердцу. Постарайся забыть.

– Ага, забудешь уж тут, – сказал я, и перед глазами тут же встала картина расчлененки. К горлу снова подкатил комок. Неимоверными усилиями я сдержал себя, чтобы меня снова не стошнило. Не было желания в первый же день заблевать место преступления. Это было бы фиаско.

– Ладно, давай осмотримся. Может быть, удастся что-то найти, – и, повернувшись к полицейским, Николай сказал:

– Занимайтесь, коллеги. Мы тут осмотримся.

Трубкин кивнул.

Эфэсбэшник долго и не спеша ходил вокруг места преступления, заложив руки за спину, с каждым разом делая круг все шире, – все время смотрел под ноги, иногда подолгу стоял на месте, рассматривая ветви сосны. Я держался на одном месте и старался не смотреть на труп, который накрыли пленкой. В какой-то момент Николай ушел достаточно далеко от места преступления, и я потерял его из виду. Вернулся он минут через пятнадцать и обратился к Трубкину:

– Ладно, продолжайте оформлять. Все отчеты передайте через Сотника. Это убийство будет приобщено к делам по гулу.

– Так точно, Николай Николаевич. Разрешите вопрос?

– Спрашивайте.

– А как это связано с гулом? Просто не вкладывается это убийство в общую картину преступлений. Во время гула люди пропадают, а убийств, да еще и расчлененки ни разу не было.

– Пока что никак. Но взять во внимание это убийство просто необходимо, – туманно ответил Николай.

Он передал Трубкину свою визитку и попросил звонить, если что-то найдут.

Наконец-то мы ушли и сели в джип. Денисов снова надел перчатки, аккуратно вынул спичечный коробок из пакета и положил на приборную панель.

– Чего ты хочешь сделать? – спросил я, наблюдая за Денисовым.

– Снять отпечатки, – ответил он.

– Прямо здесь?

В ответ кивок.

Николай вытащил из бардачка небольшую коробку, из которой извлек кисть и баночку с дактилоскопическим порошком. После быстрой процедуры на коробке проявилось несколько отпечатков. Скопировав их на клейкую ленту, Денисов приложил ее к незнакомому мне устройству, похожему на терминал для оплаты картой.

– Что это за штука? – спросил я.

– Сканер, – ответил он.

– Типа он копирует отпечатки?

– С его помощью можно перенести отпечатки на ноутбук и провести поиск по базам. Если не сложно, убери кисть и порошок обратно.

Пока я убирал все в бардачок, спросил:

– Почему ты решил, что убийство связано с гулом?

Денисов взглянул на наручные часы.

– Сотник не позвонил. Значит, никаких обращений о пропажах пока не было и, чувствую, не будет. Убийство произошло в Сосновой роще. В других делах, которые я изучил, пропавших в последний раз фиксировали на улицах: Революционная, Прибрежная, Крымская, Черноморская, Южная, Ульяновская, Красногвардейская – все они рядом с рощей. Кроме того, расчлененок у них тут не так уж и много, и если это произошло во время гула, стоит обратить на это внимание.

– Ну, так-то все логично. Наверное. Как ты запомнил все улицы? Я ни одной не запомнил, хотя только два дела просмотрел.

– У меня фотографическая память.

– Это как?

– Мои глаза как фотоаппарат, делают снимок всего, что видят, и сохраняют в памяти. Поэтому без труда могу запомнить целую страницу текста.

– Круто! Мне бы так!

– Тут ничего сложного. Тренируйся чаще – и сможешь так же.