Такое же значение усвояла епитимиям и древне-вселенская церковь, как это можно видеть из соборных и святоотеческих правил об епитимиях. Епитимии в них прямо называются {стр. 209} духовными «врачевствами, приличными недугу». При наложении их правилами определяется заботиться ο приспособлении их к свойству болезни в целях скорейшего и вернейшего уврачевания грешника, почему если замечалось благотворное влияние епитимий, то уменьшали их, сокращали время епитимий или даже совсем их отменяли. Особенно раскрыт такой взгляд церкви на епитимии в 102-м прав. VІ-го Всел. Собора.

Римская церковь в учении ο таинстве покаяния (poenitentia) допустила такие заблуждения и злоупотребления, которыми совершенно извращен дух и характер этого таинства. Она учит, что от кающегося для полноты и совершенства таинства необходимо требуются три существенные условия: сокрушение ο грехах, исповедь и удовлетворение (Conc. trid. sess. XIV, с. 4, 5 et 8). Ho требование сокрушения (contritio) o грехах на самом деле в Римской церкви сведено к простому полураскаянию или просто сожалению (attritio) ο грехах, которого будто бы достаточно для совершения покаяния. Совершенное сокрушение само по себе уничтожало бы грехи и таким образом делало бы излишним таинство. Сделано это иезуитскими учителями нравственности, через применение к таинству покаяния измышленной ими теории т. н. правдоподобных мнений (пробабилизм). Далее, самая исповедь (confessio) в римской церкви превращена из «врачебницы» в «судилище», во внешний процесс следствия и суда над грешником. Духовник в Римской церкви есть не столько пастырь и врач, сколько судья совести верующих, который, по божественному будто бы полномочию, подробнейшим образом расследует вину кающегося, разузнавая, какие им сделаны грехи, по каким побуждениям, при каких обстоятельствах, чтобы тот или другой поступок подвести под ту или другую статью кодекса грехов, измышленного казуистами. Исповедь отсюда превращается иногда в инквизиторский допрос, — такой, при котором начала нрав{стр. 210}ственности и приличия совершенно устранены [11]. Ко всему этому Римская церковь присоединила и догматические заблуждения в учении ο таинстве покаяния. Сюда относится учение ο т. н. удовлетворении Богу со стороны человека и индульгенциях.

Сущность учении об удовлетворении (saticfactio) Богу со стороны человека состоит в следующем. Правда Божия требует от человека удовлетворения за его грехи, понесения им наказаний за них. Наказания эти суть двоякого рода: во-первых, вечные наказания в аду, и, во-вторых, временные наказания в земной жизни и за гробом (в чистилище). И. Христос Своими искупительными заслугами и жертвой принес бесконечно великое удовлетворение правосудию Божию за весь род человеческий. Однако сила Его искупительных заслуг по преимуществу и исключительно простирается только на вечные мучения, но не освобождает от необходимости потерпеть за свои грехи известную кару в таким образом принести божественному правосудию удовлетворение. В крещении человеку даруется по заслугам Искупителя отпущение всех грехов в всех наказаний, как временных, так и вечных. Но за все грехи, совершенные после крещения, человек сам должен понести наказание. Поэтому в таинстве покаяния грешнику отпускаются ради искупительных заслуг Христовых лишь вина греховная и вечное наказание за грехи, но не отпускаются наказания временные, какие должен понести каждый человек за свои произвольные грехи, чтобы получить полное помилование от Бога. Средствами такого удовлетворения правосудию Божию являются бедствия, преследующие человека на всех путях жизни и служащие достодолжным воздаянием, казнью или местью человеку за грех (ponae ѵіndісаtiѵае), добрые дела, в частности подвиги благочестия (посты, дела милосердия, молитвы и др.), принимаемые христианами на себя, в виде наказания за {стр. 211} грехи, добровольно, помимо советов духовников, особенно же церковные епитимии. Епитимии — это не «духовные врачества, приличные недугу», а в собственном смысле наказания, посредством которых церковь мстит грешнику, карает его за оскорбление божественного правосудия. Кто во время земной жизни не успел оплатить свой дол правосудию Божию понесением временных наказаний, тот приносит удовлетворение правде Божией за гробом. Для этого существует в загробной жизни т. н. чистилище (Conc. trid. Sess. XIV, с. 8–9: Cat. rom. p. II, c. V. 25–54. 59).

Учение об удовлетворении как в существе своем, так и в своих частных утверждениях не может быть признано истинным.

Основное положение этого учения, т. е. что человек должен приносить удовлетворение правосудию Божию, противоречит верованию всего христианского мира, что И. Христос принес полное и совершенное удовлетворение правосудию Божию однажды навсегда за все грехи и за весь род человеческий. Если заслуги Христа бесконечны и безмерны, то отсюда следует, что ни ο каком удовлетворении Богу со стороны самого человека (а не только самобытном или восполняющем удовлетворение Христово, какового в теории не допускает, и Римская церковь) не может быть и речи. Если Его заслуги освобождают от греховной вины и вечных наказаний, то почему те же заслуги не простираются на наказания временные? Веровать, что Сыном Божиим за все грехи мира принесена достаточная и даже преизбыточествующая жертва и вместе утверждать, что люди сами должны претерпевать еще временные наказания за свои грехи для удовлетворения вечной правде, не значит ли допускать, что правда Божия наказывает за одни и те же грехи два раза, требует двукратного удовлетворения?

Мысль, что временные бедствия и скорби, постигающие человека, имеют возмездно-карательное значение, несостоятельна и сама по себе. Бог любы есть, а поэтому Ему нельзя приписать никаких действий, подобных обнаружениям человеческой мстительности, желания причинить человеку зло. Посылая человеку временные несчастья, Бог не мстит ему за оскорбление божественной правды, а ведет его ко спасению, обнаруживает {стр. 212} в отношении к нему Свою благость. Его же любит Господь, наказует. Не имеют возмездно-карательного значения и церковные епитимии. Церковь всегда смотрела на них, как на орудие исправления и духовного врачевания. Ни один из соборов, никто из вселенских учителей не высказывал также мысли, что выполнением епитимий приносится Богу какое-либо удовлетворение или выкуп. Писание представляет и многочисленные примеры, что для кающихся Господь дает разрешение безусловное, не требуя удовлетворения в виде временных наказаний, напр., когда помиловал и простил покаявшихся ниневитян, блудного сына, жену грешницу, мытаря, ап. Петра и др.

В теснейшей связи с учением об удовлетворении находится учение об индульгенциях, которым учение об удовлетворении, суровое в теории, на практике смягчается. В церкви, учит католицизм, существует будто бы неисчерпаемая сокровищница сверхдолжных дел (thesaurus supererogationis operum) И. Христа, Божий Матери и всех святых, которая и может служить для спасительного употребления всем верным. Из этой сокровищницы папа имеет власть брать заслуги в желаемом количестве, переводить их на людей грешных и, таким образом, освобождать их от обязанности приносить лично удовлетворение за свои грехи. Живые этим способом могут быть освобождаемы от несения епитимий за известные грехи, а умершим — сокращаем срок и облегчаемы мучения в чистилище, или даже даруемо совершенное освобождение от них. Это освобождение от временных наказаний через усвоение чужих сверхдолжных дел совершается посредством индульгенций, вне таинства покаяния, однако же не независимо от него. Всякий, испрашивающий у церкви отпущения временных наказаний за какие-нибудь грехи, должен сначала очиститься от этих грехов посредством таинства покаяния. Иначе не может быть дана ему и индульгенция. Индульгенция, таким образом, есть тоже своего рода удовлетворение, только получающий ее удовлетворяет правосудию Божию не сам собою, а через других. Отпущению наказаний посредством индульгенций усвояется значение не только пред судом церкви, но и пред Богом.