Лишив мирян св. чаши, Римская церковь вынуждена была отменить причащение детей до известного возраста (7–12 л.). Младенцы неспособны вкушать хлеба, особенно в том виде, в каком он преподается в таинстве причащения Римской церковью, крови же Христовой могут приобщаться только лица иерархические, но не миряне. Ввиду этого по отношению к христианским детям оставалось одно — лишить их вовсе таинства тела и крова Христовых. Причащение детей начало прекращаться в Римской церкви только в XII в. Лишение младенцев общения со Христом через таинство причащения ничем не может быть оправдано. Однажды, когда ученики Господа возбраняли приводить к Нему детей, Он сказал: оставите де{стр. 197}mей приходити ко Мне, и не браните им: таковых бо есть царствие Божие (Лк 18, 16). После вознесения на небо, когда Он стал невидим телесными очами, — где и как христианские дети могут так близко приходить ко Христу, как не через таинство причащения? При установлении этого таинства сказав ο чаше: пийте от нея вcu, a o хлебе: приимите, ядите (без вси), Он показал, что от вкушения Его тела позволительно освобождать тех, которые не способны к принятию твердой пищи, но к чаше Господней должны приступать вси, — все без исключения христиане, а стало быть и дети.

Протестантские вероисповедания признают евхаристию таинством церкви, но ο существе этого таинства предлагают учение, чуждое Вселенской церкви, ибо не признают преложения евхаристических хлеба и вина в тело и кровь Христовы.

I. Лютеранство общецерковное учение об евхаристии видоизменило, прежде всего, тем, что вместо учения ο присутствии И. Христа в евхаристии через преложение или пресуществление призвало соприсутствие (inconsubsantiatio) Его Своим телом и кровью с хлебом и вином, в них и под ними (cum pane, sub pane, in pane), как бы проницание Своим телом и кровью хлеба и вина (Art. Smalk. III, 6). Это сопребывание тела и крови Христовых с евхаристическими хлебом и вином, однако, бывает только при «совокупности внешних видимых действий, относящихся к вечери Господней, установленных Христом, каковы именно: освящение или слова установления, преподаяние и принятие или внешнее, как говорят, устное снедение благословенного хлеба и вина, а также усвоение тела и крови Христовой». Но вне этого «употребления», когда «хлеб на литургии не раздается, но или носим бывает, или отлагается в дароносицы», тогда он не имеет никакой силы таинства. Другими словами, — сами в себе евхаристические хлеб и вино, вне их «употребления», и по освящении их остаются хлебом и вином (Form. conс. I, 7; II, 7). Предложив та{стр. 198}кое учение ο существе евхаристии, лютеранство встретилось со следующим возражением против своего учения: каким образом возможно присутствие И. Христа в евхаристии, совершающейся во многих местах одновременно, когда И. Христос вознесся по человечеству Своему на небо и седит одесную Бога Отца? На этот вопрос оно ответило учением ο вездеприсутствии И. Христа в прославленном Его состоянии не по божеству только, но и по человечеству (ubiquitas corporis Christi) вследствие ипостасного соединения Его с божеством (Form. cone. II, 8). Это ложное положение (монофизитское) и лежит в основе лютеранского учения ο соприсутствии И. Христа в евхаристии.

Отвергнув присутствие И. Христа в евхаристии через преложение хлеба и вина в тело и кровь Христову, лютеране отвергли и вытекающие отсюда выводы, и, прежде всего, учение об евхаристии, как жертве. Агнец Божий, учат они, раз закланный, вновь не закалается. Он единою принесеся, — единем приношением совершил есть во веки освящаемых (Евр 9, 28; 10, 14). Поэтому усвоять евхаристии значение жертвы во оставление грехов, приносимой за живых и умерших, значило бы, рассуждают они, умалять или упразднять жертву крестную, признавать ее имеющею нужду в восполнении в жертве евхаристической. Евхаристия есть только таинство причащения, но не жертва (Cont. aug. II, 3; Apol. art. XXIV). Очевидно, в основе таких рассуждений лежат неправильные представления об отношении евхаристической жертвы к жертве крестной.

To же отрицание тайны пресуществления привело лютеран к отвержению необходимости воздавать боголепное поклонение евхаристическим освященным дарам. Понятно, также, что лютеране должны были отвергнуть хранение евхаристических даров в храме для больных и причащение их т. н. запасными дарами, равно и совершение литургии преждеосвященных даров (Form, conc. II, 7).

Существуют в лютеранстве и особенности, касающиеся видимой стороны евхаристии, частью унаследованные от р.-католиче{стр. 199}ской церкви. Так, и у них евхаристия совершается на опресноках (облатках, oblata — приношение), а вино, как у армян, не растворяется водою (вопреки VI Всел. Соб. 32 пр. 1. Освящаются евхаристические хлеб и вино одними словами И. Христа, изреченными при установлении таинства. Призывания Св. Духа на дары нет в протестантских чиноположениях евхаристии. Причащение верующих совершается под обоими видами: облаток всем преподается в уста, а потом из чаши вино. Дети допускаются к причащению только по совершении над ними конфирмации (иногда 14–16 л.).

II. Реформатство в своем учении об евхаристии отрешилось и от лютеранского «соприсутствия» тела и крови Христовой в евхаристии. Так, по учению Цвингли, евхаристия есть не более, как воспоминание ο страданиях Христовых, имеющее для нас только чисто внутреннее, субъективное значение. Хлеб и вино в этом таинстве суть только символы, знаки распятого на кресте тела И. Христа и пролитой крови Христовой, воспроизводящие в памяти верующего дело искупления и укрепляющие веру в искупление. Приступающий к таинству евхаристии вкушает тело и кровь Христову только духовно, а не плотски, и духовно же через веру соединяется со Христом, усвояет себе дело искупления, сама же в себе евхаристия не обладает и не сообщает благодати. Кальвин в учении об евхаристии старался занять средину между учениями Лютера и Цвингли. По его мнению, И. Христос присутствует в евхаристии динамически, т. е. Своим действием, влиянием и силой (praesentia operativa), подобно тому, как солнце, пребывая на небе, лучами своими действует на земные предметы (сравнение Кальвина). Такое понимание евхаристии получило господствующее значение в реформатстве; оно вошло и в символические его книги. Сущность его можно передать так. Хлеб и вино в евхаристии суть только знаки или символы тела и крови Христовых, но не бывает ни преложения их в тело и кровь Христову, ни телесного соприсутствия с ними Господа в лютеранском смысле. Тело и кровь Христовы присутствуют в евхаристии не вещественно, а духовно, динамически. Поэтому и причащение тела и {стр. 200} крови Христовых совершается не через вкушение устами (manducatio oralis), а духовно, однако одновременно с принятием в уста знаков тела и крови И. Христа. Душа причащающегося чудесным образом возносится на небо и там приводится в теснейшее соприкосновение с телом Христовым, сидящим одесную Отца, так что ей сообщается, ощутительным и спасительным образом, божественная животворящая сила, исходящая от существа и лица И. Христа (Instit. IV, 17; Conf. Gelv. I, 21–23).

III. Общепротестантский характер имеет учение об евхаристии и в Англиканской церкви. В «Членах веры» оно выражено так: «евхаристия не есть простой только знак взаимной любви христиан, но таинство нашего искупления через смерть Христову. Для тех, кто правильно, достойно и с верою приемлет его, хлеб преломляемый есть причащение тела Христова, точно также чаша благословения есть причащение крови Христовой. — Пресуществление хлеба и вина в евхаристии не может быть подтверждено св. Писанием; учение это, напротив, опровергается прямыми словами Писания и подавало повод ко многим суеверным мнениям. — Тело Христово преподается, приемлется и снедается в евхаристии только небесным и духовным образом. Средство, как тело Христово приемлется и снедается в евхаристии, есть вера» (ΧΧVIII чл.). Нечестивые и не имеющие живой веры хотя телесно и видимо вкушают таинство тела и крови Христовых, но «не становятся причастниками Христа, а, напротив, вкушают и пиют знак столь великой вещи в свое осуждение» (XXIX чл.). Признание евхаристии жертвой за живых и умерших в «Членах» объявляется заблуждением (XXXI чл.), почитание и поклонение евхаристическим телу и крови Христовым, равно хранение св. даров для причащения в исключительных случаях, напр., смертной болезни, — не оправдываемым никакою заповедью (ХХVIII). Хлеб для причащения употребляется обыкновенный, квасной; лишать чаши мирян запрещается (XXX чл.). Совершительными словами таинства признаются слова установления таинства.