— А в какую тогда? — удивилась Анжелика.

— В ЛДПР…

— Что за ЛДПР? — удивилась Анжелика. — Зачем оно тебе?

— Да просто так… — отмахнулась я, — Будем считать, что теперь хобби у меня такое.

Ну не буду же я ей объяснять всю мою ситуацию. Пусть уж лучше считает, что тётя Люба на старости лет слегка сбрендила и не знает, чем заняться.

Я как раз мыла посуду, как раздался звонок в дверь, и Анжелика крикнула:

— Тётя Люба, к тебе Ивановна пришла!

Я удивилась. После того памятного разговора, когда мой непутёвая соседка вдруг заявила, что никакой помощи от секты ей не надо и квартиру она на них не перепишет, я с ней и не виделась. Даже не думала. Интересно, что ей понадобилось?

Наскоро сполоснув и вытерев руки, я пошла в коридор.

— Любка! — с упрёком воскликнула соседка, — а чой ты пропала совсем? И не показываешься даже?

Вступительную часть я проигнорировала, молча уставившись на старуху.

— Ты это… обижаешься на меня, что ли? — крякнула она недовольно.

Отвечать я не стала, вместо этого спросила:

— Ивановна, а вы чего пришли?

— Так это! — благосклонно посмотрела на меня соседка и заявила, — я передумала!

— Что передумала? — не поняла я.

— С сектой этой я передумала, — степенно молвила Ивановна, покачивая головой в такт своим словам, — можешь сказать им, пусть приходят завтра прямо с утра. В комнатах прибраться уже надо. И постельное постирать. И пусть той крупы иностранной возьмут. Я название забыла. Да они знают, какая. Наташка знает. У меня эта закончилась. Уж больно я кашу такую полюбила.

Она взглянула на меня… эдак любезно. И добавила:

— Только не с самого утра пусть приходят, а после десяти. Я повтор «Богатые тоже плачут» всегда смотрю. А вот после кина как раз нормально будет. А то там донья Елена с Марианной опять поссорились. Хочу досмотреть.

Я молча разглядывала её и думала — вот интересно, она такая дура или настолько наглая? А вслух сказала:

— Нет, Ивановна, ничего не выйдет.

— Что не выйдет? — не поняла соседка.

— Ничего не выйдет, — покачала головой я, — вы же сами отказались от помощи «Союза истинных христиан», так что на этом всё.

— Как это всё?

— Так это, что всё, точка, — усмехнулась я.

— Так ты скажи им… — начала кипятиться соседка, но я её перебила:

— Ивановна, они же не собачки, туда-сюда бегать. Они вам помогали. А в благодарность вы что сделали? Отказались от их помощи. Наталью кто обругал?

— Так она блюдечко разбила! — возмущённо выпалила Ивановна.

— И что? Ивановна, узнайте, сколько сейчас стоит нанять уборщицу для дома. А повариху? А прачку? А они вам всё бесплатно делали. А в результате что? Вы вдруг квартиру отказались после смерти на «Союз истинных христиан» переписывать, женщину обидели. А сейчас их обратно требуете? Как так можно? У вас совесть есть?

— Ты, Любка, если что не понимаешь — не лезь! — сурово припечатала Ивановна. — Молодая ты ещё! Ума нету. А я вот скажу тебе, что ты должна…

— Ничего я вам не должна! — рявкнула я, вконец выйдя из себя, — и хватит мне мозги компостировать! До свидания!

С этими словами я взяла старушку за плечи и аккуратно вывела за дверь.

Она что-то там ещё кричала, возмущалась, но дверь я уже захлопнула и не слушала её воплей.

Какой-то день сегодня заполошный.

На следующий день после работы я забежала в нашу городскую администрацию и спросила у дежурного:

— Вы не подскажете, где у нас в Калинове партии находятся?

— Это вам нужно в пятом кабинете спросить, — строго ответил мужик в форме.

Я записала свои данные в журнал и прошла в пятый кабинет.

Очереди не было: народ пытался выживать и политическими делами не интересовался.

В кабинете сидела немолодая женщина с залакированным начёсом и читала дамский роман.

— Здравствуйте, — вежливо сказала я, — я хотела бы узнать, где у нас, в Калинове, находится партия ЛДПР? По какому адресу?

— Зачем вам ЛДПР? — удивилась женщина и торопливо сунула роман под стол. — Сейчас самая лучшая партия — Российский общенародный союз. Или Демократическая партия России. Тоже пользуется успехом.

— Нет, я хочу в ЛДПР, — не согласилась я.

— Это вы зря, гражданка, — нахмурилась женщина и показательно полистала толстый гросбух. — У нас в Калинове нету отделения ЛДПР.

— А где есть?

— Ну это вам аж в областной центр ехать надобно… — хмыкнула та и добавила, — так что лучше Российский общенародный союз. Он у нас в Калинове лидирует по численности. И председатель там толковый. Они собрание два раза в неделю проводят.

Я мысленно усмехнулась — тётка решила, видимо, что у меня ностальгия по партсобраниям.

Выяснив адрес ЛДПР в областном центре, я распрощалась и вышла на улицу.

Осень уже вступала в свои права, кое-где начали падать желтые листья. Воздух был чистый, такой, какой бывает лишь в начале осени.

Я вошла в подъезд и открыла почтовый ящик. Пока выгребала квитанции и какие-то рекламные объявления, услышала, как на втором этаже разговаривают. И всё бы ничего, но я услышала своё имя и поэтому прислушалась:

— А я тебе, Серёга, говорю, эта Любка — нехороший человек. Ну сам посуди — мужа она выгнала, квартиру у него отсудила, егойных детей отобрала, сеструху свою в дурдом сдала, чтобы и её квартиру себе отобрать. Она и на мою квартиру зарилась…

— Ну, вы, Ивановна, загнули, — хохотнул прокуренный голос, и я узнала соседа с третьего этажа, который работал крановщиком на заводе, а сейчас, когда завод закрыли, устроился охранником в какую-то фирму. — Да Петруха нагулял аж троих. Всё правильно, Любка узнала и выгнала его. Меньше кобелиться надо было. А что детей Петрухиных на улицу не выбросила, так молодец, не каждая баба сумеет обиду на мужа отодвинуть и детей его на себя взвалить. А тут аж трое.

— Не понимаешь ты, Серёга, — возразила Ивановна, — она же их на опеку взяла. Им от государства квартиры полагаются. Вот Любка и разинула роток. А ты на этих детей погляди. Из них же толку-то и нету! Никакого воспитания! Старшая в такой короткой юбке ходит — срамотища сплошная! И из школы её выгнали. Я точно знаю. А тех двоих так вообще не видно. Думаю, их Любка на органы сдала…

Я аж обалдела от этих слов. Вот у старушки фантазия.

Быстрым шагом я поднялась наверх.

На площадке разговаривали соседи — Ивановна и Сергей.

— Добрый день, соседи, — усмехнулась я, — всё кости мне перемываете?

— Д-добрый, — аж подавился воздухом Сергей.

А Ивановна зло прищурилась и выпалила:

— А скажи, не правда⁈

Я отвечать ей не стала, но соседу, на всякий случай пояснила, от греха подальше:

— Анжелика в колледж поступила, на английский язык. Хочет переводчиком быть. А в школе сами же знаете, как тот английский преподают. А Ричард недавно приезжал, но сейчас опять к деду в деревню поехал. Ему там нравится — они же на рыбалку каждый день с дедом ходят.

— Рыбалка — это да, рыбалку я тоже люблю, — мечтательно улыбнулся сосед.

— А Изабеллу тоже решили пока в селе оставить. Она там, на свежем воздухе и на молочке из-под козы, ходить начала.

— Ничего себе! — изумлённо покачал головой Сергей.

— Глупо её в квартире на целый день одну запирать, если там она с дедом Василием по двору ходит, котята у неё там есть, дед ей двух цыплят подарил, так она их сама кормит. Ей там нравится очень. Поэтому решили до холодов оставить там.

— Это правильно, — кивнул Сергей и неодобрительно посмотрел на Ивановну. — Вот вы, соседка, черноротая.

Я хмыкнула и пошла к себе в квартиру. Что там ему доказывала Ивановна, я уже не слышала.

А зря.

Я сидела на работе, но, вместо того, чтобы работать, размышляла, как бы его так выкрутиться, чтобы съездить в областной центр. Денег катастрофически не хватало. Все мои ресурсы были или вложены в бизнес, или же ушли на подготовку ребят к колледжу и к школе. А тех, что оставались, хватало только на коммуналку и кое-какие основные продукты.