– Побежали!? Сейчас вольет!

На крыльцо влетели, когда по крыше уже барабанил целый оркестр, а на дороге от ударяющихся о землю капель поднималась пыль, но тут же прибивалась новыми, летящими следом. Тетя Зина, словно подготовленный спортсмен, схватила таз и, пулей выскочив во двор, принялась снимать белье. Лиза, недолго думая бросила свои пожитки и кинулась ей помогать. Насквозь сырые, с тазом сырого белья, они зашли в дом и переглянулись. Вода по капельке стекала с седых волос, выбившихся из-под намокшего платка тети Зины.

– Нуу! Будем считать, что успели, – весело сказала она, ставя таз на пол. – Ничего, досохнет. Ты, небось, вся сырая! Иди быстрее, переодевайся!

Лиза кивнула и пошла за оставленным в сенях чемоданом.

– А где можно?

– Так вот, я тебе комнату приготовила, – тетя Зина указала рукой на дверь и улыбнулась. Располагайся, будь как дома.

От этой улыбки и слов Лиза на мгновение забыла про капли воды, стекающие по одежде и волосам, про холод, одолевающий тело изнутри и про дрожь, попытку организма отогреться. Ей даже показалось, что шум дождя за окнами стих, и выглянуло солнце. Было в этом что-то такое, что словно теплый плед накрыло Лизу с головой, жаль, что лишь на мгновение. Дождь, неистово хлестая по стеклам, снова ворвался в голову, а небо приобрело те же серые оттенки. Она еще раз улыбнулась тете Зине и пошла в выделенные ей апартаменты.

– Переодевайся и приходи на кухню. Будем чай пить.

– Хорошо.

Горячий чай пошел на пользу. Он не только помог отогреться, но и позволил, наконец-то, наладить беседу. Они не виделись уже очень давно, и за это время накопилось много тем для разговора. Так они и проболтали до самого вечера, пока, в конце концов, усталость окончательно не одолела Лизу. После долгой дороги ее организм настоятельно требовал отдыха. Тогда горячо распрощавшись и пожелав тете Зине доброй ночи, она отправилась в свою новоиспеченную комнату. За окном было уже совсем темно. Дождь, хоть и стал заметно слабее, но продолжал шуршать по крышам домов.

Крупные капли дождя падали и разбивались о лобовое стекло автомобиля, дворники неистово двигались туда-сюда, но толку от них было немного, дождь был слишком сильным. Спереди сидели две фигуры, Лиза уже знала кто это, и это знание приводило ее в ужас, глаза наполнились слезами. Она сидела на заднем сидении. Окна в машине запотели, и, кроме капель, стекающих по стеклу, было ничего не видно. Только капли и всепоглощающая темнота. Линия дороги, еле видимая в свете фар, начала плавно уходить влево, автомобиль послушно следовал за ней. В салоне стало тихо. Больше не было слышно звука мотора, успокаивающего и убаюкивающего, не было слышно еле играющего радио. Стихло все, кроме звука разбивающихся о лобовое стекло капель дождя. Внезапно дорога впереди озарилась ярким светом. Разом вернулись все звуки, словно громкость, выкрутили на максимум. Прямо на них, из-за поворота, со страшным гулом, ревом и скрежетом выскочил грузовик. Мгновение. Яркий ослепляющий свет. Мгновение. Хотелось закричать, но слова застряли в горле. Мгновение. Осознание неотвратимости.

– Мааааааам!

Дыхание сперло, горло драло от неистового крика, который вырвался из ее груди. Она, словно ныряльщик, что не рассчитал свои силы, нырнул слишком глубоко, и чудом был спасен, хватала ртом воздух. Пот стекал по ее лицу перемешиваясь со слезами, руки тряслись, в голове шумело. Глаза были широко открыты, но их застилала пелена.

Легкий шелест коснулся кончика уха, это был крик, но уже не ее. Кажется, кричала какая-то женщина.

– …Лиза!… – едва смогла она разобрать сквозь гул.

Тетя Зина испугано смотрела ей прямо в глаза, держа руку на ее затылке.

– Лиза! Что с тобой?! Я здесь, здесь, рядом, все хорошо, девочка моя, – она прижала ее голову к груди и обняла. Услышала всхлипы, и сама еле сдержалась. Но Лиза уже не могла сдерживаться, она уже рыдала, уткнувшись лицом в тетю Зину и обхватив ее руками.

– Это сон, это всего лишь плохой сон, – голос тети Зины был успокаивающим, мягким. – Всего лишь ночной кошмар.

Лиза почувствовала в ее голосе тепло, заботу и на душе сразу стало легче. Тревога отступала, а всхлипы становились реже. Она отцепила руки от тети Зины и выпрямилась. Ее волосы были мокрыми и растрепанными, а глаза красными, кожа мертвенно бледной.

– Мне приснился кошмар, – тихо сказала она. – Снова.

– Я знаю, – голос тети Зины дрожал, глаза были мокрыми. – Знаю.

Несколькими месяцами ранее

Утро выдалось пасмурным. Дождь, начавшийся еще со вчерашнего вечера, значительно поутих и теперь лишь вяло моросил. Ветер смолк, буря отступила.

Лиза проснулась в то утро со странным чувством тревоги. Что-то не давало ей покоя, и она никак не могла понять, что именно. Встала, почистила зубы, навела себе кофе и уселась за стол. Постепенно, приводя мысли в порядок, она начинала понимать, в чем заключался предмет ее беспокойства. Родители должны были вернуться еще ночью, но дома она была одна. Это пугало. Но то, что творилось ночью, могло запросто стать причиной их задержки. Может, они остановились в каком-то придорожном мотеле, чтобы переждать ненастье, а, может, и вовсе заехали в попутный городок и сняли номер на ночь. Лиза взяла в руки телефон – нет сети. «Может, сильный ветер повалил какую-нибудь вышку?» – пронеслась мысль в голове. Тревога постепенно нарастала. Она отхлебнула из кружки и включила телевизор.

– …сильными порывами ветра были повреждены линии электропередач и без света осталось около тысячи домов.

– О чем-то таком я и думала. Наверняка, деревья тоже попадали и завалили дорогу, вот они и задержались… – Лиза осеклась. Попытка успокоить саму себя привела лишь к большему беспокойству. – Так, спокойно.

Она приглушила звук телевизора. На экране показывали последствия минувшей ночи. Поваленные деревья, сорванные крыши домов и люди, рассказывающие о своих несчастьях.

Телефон протяжно завибрировал. Внезапный звонок заставил ее оторваться от своих мыслей.

– Уже починили? Быстро.

На дисплее отображался незнакомый номер, и обычно на такие звонки Лиза не отвечала. Но сейчас все было не как обычно, и она ответила.

Буквально через пару минут она уже бежала по улице, не обращая внимания на огромные лужи, которые даже не пыталась обходить. Ветер развевал ее волосы, сорвал капюшон, забрасывал мелкие противные капли дождя за шиворот и на лицо. Струйки воды стекали по ее щекам, смешиваясь со слезами. В глазах была пустота, в руках слабость, в горле онемение и сухость, а в голове шум. Шум, постоянно складывающийся в слова: «Мне очень жаль, но ваши родители погибли». Далее голос из трубки назвал адрес, по которому нужно было прийти. Зачем? Она этого уже не помнила, а может не знала вовсе, но ей казалось, что все это одна большая очень плохая шутка. Теплилась надежда, что все это окажется нелепым недоразумением и ошибкой. И она продолжала бежать.

С того дня минуло уже больше недели, а Лиза все никак не могла поверить, что все это происходит наяву. Хотелось проснуться. Пусть даже для этого кто-то вылил бы на нее целое ведро холодной воды, но проснуться! Ведро никто никак не выливал, и она продолжала ходить словно тень, мрачная и опустошенная настолько, что, казалось, будто от нее осталось только лишь тело.

Так прошла еще одна неделя, затем месяц, а после Лиза и вовсе перестала замечать, как дни на календаре сменяют друг друга. Все они превратились для нее в серый калейдоскоп событий, сменяющий лишь грани бытия, оставляя цвета неизменными. А поспособствовали этому события, случившиеся за последний месяц, которые Лиза предпочла бы стереть из памяти, если бы такое было возможно. Но об этом позже.

Глаза теперь уже пустые, стали серыми, исхудавшие руки дрожали, а пальцы немели, то и дело сжимаясь в кулаки. Костяшки на кулаках были сбиты. Мир погрузился во тьму. Серая мгла пеленой окутала его словно одеяло, придавила своей тяжестью и заполнила пространство внутри вселенской пустотой. Депрессивные мысли о несправедливости этого мира стали постоянным спутником девушки.