Где-то на краю его безграничного сознания вдруг прорезался едва уловимый голос. Сначала — слабый, словно шепот в бесконечном океане звуков и ощущений, в котором он плавал. Это был голос женщины, но в этом масштабе она казалась ничтожной песчинкой. Для чего ему отвлекаться на что-то такое незначительное? Он всемогущ, почти бог, пронизывающий всё пространство и время. В его руках сила, равная богам, создающим галактики. Что могут значить такие мелочи, как жалкие голоса?

Но голос не умолкал, становился всё более отчётливым, как слабая волна, пробивающаяся сквозь бурю.

— Нестеров, вы слышите меня? Очнитесь, Нестеров. Вернитесь к нам.

Женщина звала его, и её слова волной разбивались о стены его сознания. Она казалась далёкой, бесконечно далёкой — словно крохотная искра в бездне космоса.

— Ничего… — думал Нестеров, — зачем? Почему он должен возвращаться в этот маленький мир, наполненный болью и страхами? Здесь, в этой бесконечности, он — всемогущий. Он чувствует, как миллиарды разумов сливаются в единый поток, их мысли и чувства теперь его собственные. Он — почти бог.

Но голос не замолкал. Он становился всё отчётливее, будто пробивался сквозь пласты времени и пространства, словно кто-то пытался разорвать неосязаемые границы его нового бытия.

— Он не слышит меня, его сознание стало частью пси-поля, — голос женщины звучал теперь сильнее, как будто нарушая покой вечности. — Я не могу до него докричаться. Маша, хоть вы меня слышите?

— Да, — неуверенно прозвучал другой голос, тоже слабый, едва различимый. — Слышу, но очень плохо. Что мне делать?

— Ничего, у вас не хватает псионического потенциала, чтобы взаимодействовать с Центром Управления, — объяснила Лучик, её голос теперь проникал глубже в сознание Маши, не требуя посредников. — У Нестерова, наоборот, потенциал настолько велик, что он практически мгновенно слился с ним. Но теперь он меня не слышит. Или игнорирует.

Слова эхом отозвались в пульсирующем сознании Нестерова, но они казались такими далёкими, такими незначительными. Он не понимал их смысла, не хотел понимать. Но что-то начало меняться. Где-то в глубине Вселенной, которую он теперь ощущал каждой частицей своего существа, нарастало напряжение. Потоки энергии, до этого беспрепятственно струившиеся через его сознание, начали ломаться, скручиваться в спирали.

— А вот Хозяева… — слова Лучика пронзили его сознание, словно молния, — они начали ощущать наше присутствие. Они обратили на нас внимание.

Это было тревожным сигналом. Внезапно Нестеров ощутил, как могучие разумные силы, которые раньше казались ему бесформенными и незначительными в его божественном величии, начали сосредотачиваться. Огромные структуры разума начали шевелиться, словно пробуждая древние колоссы. Их внимание устремилось к нему, к тому месту, где Нестеров ещё недавно чувствовал себя неприкосновенным.

Сначала это было словно лёгкое касание — как ветер, поднимающийся над спокойной водой. Но затем это касание превратилось в удар. Могучие волны чужого разума начали проникать в его пространство.

— Нам нужно как можно быстрее вернуть Нестерова обратно, — торопливо добавила Лучик. — Иначе они уничтожат нас.

Нестеров попытался потянуться к голосу, который призывал его вернуться. Но вдруг мощный удар, исходящий от внеземного разума, поразил его, как удар молнии, оставив его в бездне боли и осознания собственной ничтожности. Удар за ударом обрушивался на него, как стихийный ураган, и он не мог найти силы сопротивляться. Каждая его попытка вырваться из этой подавляющей силы лишь вызывала ещё большее презрение со стороны разума, настолько сильного, что его усилия казались жалкими и бессмысленными.

— Нестеров, держитесь! — раздался голос, который, казалось, вырывался из самого сердца космоса, и внезапно темноту пронзил тонкий луч света, будто звезда, рождающаяся в небесах. Этот луч не просто освещал путь — он словно тянул его, уводя прочь от этой бездны, от мощного разума, который стремился поглотить его целиком.

Всё вокруг начало расплываться, и Нестеров словно проснулся от ужасного кошмара. Теперь он мог ясно видеть Машу и Лучика. Они стояли в Центре Управления, окружённые светом и энергией, и смотрели на него, как на спасённого из пучины.

— С возвращением, — произнесла Лучик, и её улыбка, полная облегчения и радости, казалась ярче самого света. — Я уже начала думать, что потеряла вас.

Её слова проникли в его сознание, как теплый поток, возвращая ему силы. Но в её голосе звучала тревога:

— Они знают, что вы здесь, — продолжала она, её голос стал серьёзным. — Они практически уничтожили ваш разум. Но время ещё есть, нужно действовать быстро.

Лучик подошла ближе и дотронулась до руки Нестерова. В этот миг между ними возникла связь, не просто физическая, они стали одним целым. Нестеров почувствовал, как его сознание снова наполнилось светом, и вдруг он увидел, что происходит вокруг.

Перед его внутренним взором развернулась сцена, полная деталей и красок. В штурмовике пришельца Лучик, сосредоточенная и полная решимости, сидела в центре небольшого помещения. Вокруг нее находилась команда, каждый из которых в напряжении всматривался в ее лицо, ожидая, что произойдет дальше.

Перед ней, на носилках, лежал пришелец в красной мантии. Его глаза, черные и бездонные, смотрели на Лучика, словно он пытался проникнуть в её разум и выяснить, какие мысли мелькают в её голове. Красная мантия, украшенная сложными узорами, обвивалась вокруг его тела, придавая ему вид величественного, хотя и подавленного существа. Мантия сверкала, словно излучая собственный свет, отражая в себе все ужасы, которые он когда-либо совершал. Внутри штурмовика царила тишина, которую можно было разрезать ножом — ни один из членов команды не осмеливался нарушить её, не в силах отвлечь Лучика от ее задачи.

Нестеров почувствовал, как злобный разум Хозяев, с которым он только что столкнулся, начал сгущаться в этом видении.

Теперь, обретя силы и ясность, Нестеров знал, что должен сделать. Он не позволит этому разуму одержать верх, он не покинет своих друзей и не допустит, чтобы их жертва была напрасной. С каждым мгновением он чувствовал, как его мощь возвращается, как свет проникает в тьму, разрывая её на куски.

Нестеров закрыл глаза, сосредоточившись на потоке энергии, окружающем его. Он потянулся сознанием к Центру Управления, и тот откликнулся с необычайной легкостью, словно ждал его прикосновения. В этот миг перед ним расцвели бескрайние просторы: созвездия, галактики и целая вселенные. Их было бесчисленное множество, каждое сияло уникальным светом, создавая космическую симфонию.

— Введите координаты, — раздался голос, ровный и безэмоциональный, словно исходящий из бездны.

— Позволь теперь мне, — неожиданно вмешался голос Лучика, проникший прямо в его голову, как невидимый шепот в бескрайности пространства.

С этими словами вселенная начала сужаться, а яркие, многогранные формы галактик постепенно растворялись, пока перед его взором не появилась знакомая картинка — галактика Млечный Путь. Она была величественной и прекрасной.

Поток символов начал течь из его сознания, образуя неведомую картину, направляясь к центру галактики. Звезды и планеты словно танцевали под ритм его мыслей, образуя уравнения и формулы, сплетающиеся в замысловатую сеть. Ещё немного, и они найдут систему Росс 128, а в ней маленький кораблик, последнюю надежду человечества.

Внезапный удар разорвал тишину космоса, обращая все вокруг в безумный вихрь. Галактика, когда-то устоявшая в своём великолепии, теперь закружилась, как опьяневший танцор. Планеты, омытые светом далёких звёзд, сливались и распадались, создавая хаос, в котором трудно было сохранить здравый смысл. Лишь невероятным усилием воли Нестерову удалось удержать в сознании бескрайние просторы вселенной.

— Они нашли нас, — произнес он, и его голос звучал спокойно. — Спаси Машу, я сделаю то, что должен.

— Нет! — запротестовала Лучик, её голос дрожал от страха и отчаяния. — Они уничтожат тебя!