Участок дороги перед Кандагаром длиною 4–5 км обстреливался с «зеленки». Подъехали к этому месту, колонну остановили и провели инструктаж: ехать максимально быстро и не останавливаться ни при каких обстоятельствах. В охранении были БТРы и несколько танков, они отвечали на обстрел из «зеленки» пулеметными очередям и выстрелами из танковых орудий. Подъезжая к танку, увидел, как он выстрелил из орудия через дорогу прямо передо мной, метрах в 8–9 от меня. Из ствола пушки вылетел снаряд и пламя от порохового заряда. Я не успел ничего сообразить и что-то сделать, хотя бы нажать на тормоза. Этот участок дороги проехали и также без всяких происшествий проехали через Кандагар. Дорога через Кандагар была короткой, скорость большая, видны были одно- и двухэтажные дома, мечеть, одетые люди, кто в чем попало, женщины в паранджах. Проехав Кандагар, остановились возле аэродрома, рядом с гаубичной батареей. Наша батарея осталась здесь, а другая часть автоколонны поехала дальше, где располагалась Кандагарская бригада наших войск. Впереди ‒ равнина и горы, а сзади ‒ аэродром. Таким образом, батарея передислоцировалась из Шинданда в Кандагар, в чистое каменистое поле. Через два дня получили координаты по целям и в сопровождении БТРов поехали и отстрелялись. Я первый раз участвовал в стрельбе реактивных установок и увидел, как мощное пламя вырывается из сопла реактивных снарядов, разнося сплошную завесу пыли на многие метры. Наверняка полный залп шести установок залпового огня нанес ощутимый урон.
Постепенно обустраивались на новом месте, пришлось чаще ходить в караул, в наряд по кухне. Поставили палатки, при помощи гаубичного тягача-бульдозера МТЛБ сделали из каменистого песка насыпи и таким образом сделали артиллерийский склад, обнеся его колючей проволокой. Успели обжиться на новом месте и начались дожди. Продолжительные, с короткими перерывами, в течение месяца. Я был в карауле. Ночью от сырости и холода заболела нога. С трудом, с болью в правой ноге дождался смены караула и меня сняли с поста. Утром отвезли в медсанчасть, сделали обезболивающий укол. Пролечился там один день и вернулся в батарею. Дожди закончились, ожила растительность на короткое время. Но также оживились и душманы. Все чаще и чаще стреляла гаубичная батарея, стоящая рядом с нами. Наша батарея тоже стреляла по целям, которые к нам поступали от корректировщиков, но не всей батареей, а одна или две установки по несколько снарядов. Несмотря на минные поля, душманам удалось подобраться так близко к батарее, что они смогли обстрелять наши позиции красными фосфорными снарядами. Ночью был обстрел, горели фосфорные снаряды. Батарею подняли по тревоге, и мы потушили снаряды песком. А днем пошли, расковыряли песок, а красный фосфор горит. Через несколько дней еще четыре снаряда упали вблизи от наших позиций. Вскоре после этих случаев обстрела мы переехали на другое место. Можно только догадываться, откуда у душманов появились эти снаряды. На новом месте опять все начинали по-новому. Каменистый песчаный грунт практически невозможно копать вручную, заливали водой и вычерпывали лопатой грязь. Чтобы соорудить артиллерийский склад и стоянку для топливозаправщиков нашли опять военный бульдозер. Из песка сделали высокую насыпь и обнесли колючей проволокой. Из камней и досок построили столовую, чтобы можно было нормально сесть и нормально покушать. Спали в палатках. Приподнимали брезент палатки почти до самого верха, чтобы не было так душно. Наступило лето. Днем очень жарко, температура за 60 градусов, иногда такая температура была, что и приходилось одеваться, а не раздеваться. Сесть в машину без одежды вообще невозможно, куда ни прикоснешься, голое тело жжет металлические части машины. Ночью спали под мокрыми простынями, по-другому просто невозможно заснуть. Мы расположились рядом с батальонами Кандагарской бригады, и в окружении наших войск стало безопасней. Недалеко от батареи расположилась батарея противовоздушной обороны, которая выполняла свою задачу по охране Кандагарской бригады. Мы со своего расположения не стреляли, выезжали на старые позиции к аэродрому. Если поступали координаты целей вечером, то стреляли и в темное время суток. Боевые расчеты привязывались к местности при помощи точки прицеливания, которая была на моей машине. Я ночью включал фонари на нем, и так проводили ночные стрельбы. Ездили в разные места, туда, где проводили боевые операции силами бригады. В одном месте наша позиция была на возвышенности, и стреляли на небольшое расстояние всей батареей, отчетливо были видны разрывы наших реактивных снарядов. Потом подлетели пять самолетов и сбрасывали бомбы. Они кружились по кругу, пока не отбомбились.
Потом меня откомандировали в полк. Я оставил машину в расположении батареи и с очередной колонной нашей автороты поехал в Шинданд. Служил в автороте. Быстро пролетели 4 месяца в нарядах, караулах, поездках по гарнизону. В Союз ездили «КамАЗы» за снарядами и продуктами, но меня не посылали. С закрепленной машиной «Зил-131» меня опять перевели в реактивную батарею в Кандагар.
За рулем Колесников, я у двери, а кто был третьим, не помню (из личного архива Сергея Бахтина)
В сентябре 1985-го года была большая армейская операция. Из дивизий Шинданда и Кабула прибыло много артиллерийских батарей и мотопехоты. Я еще не видел участия такого большого количества военной техники, все было в движении. По пустыне шли в три колонны без всякой дороги и больших остановок целый день, Из-за песчаной пыли приходилось ехать медленно. Поздно вечером остановились. Артиллерия развернулась в боевой порядок, и был произведен мощный артиллерийский залп. Переночевали там же и рано утром поехали назад.
Не только жара, но и желтуха (гепатит) снижала боеспособность батареи. Заболевших отправляли в медсанбат Шиндандского гарнизона. Меня обошла стороной эта напасть. Опять постоянно выезжали на стрельбы из позиции возле аэродрома, иногда стреляли из других мест. Стреляли по координатам, а также минировали специальными снарядами участки заданной местности. Кроме бригады наших войск под Кандагаром была и афганская часть. Как-то командир батареи поехал туда со мной на машине. Долго я ждал комбата, прошло время обеда. Хотелось хоть что-то покушать, но ничего кроме фляжки с водой с собой не было. Командир батареи позаботился обо мне. Подошел афганский солдат с котелком в одной руке и три инжира в другой руке. Ну, а ложка у солдата всегда с собой. Было очень вкусно и так много, что я наелся досыта.
Но вот и пришел приказ о демобилизации, и я уехал вместе с небольшой группой солдат (моего призыва) в Шинданд. Попрощались с уже ставшими друзьями солдатами и сержантами, офицерами батареи. Военная служба свела вместе парней из всего Советского Союза. Мы честно и достойно служили Родине, выполняя интернациональный долг в Афганистане.
Шинданд. Плац полка (из личного архива Сергея Бахтина)
Но еще до февраля пришлось служить в Шинданде в автороте. Предлагали остаться на сверхсрочную службу и присвоить звание младшего сержанта. Поехать в отпуск на Родину и вернуться в Афганистан. Но я отказался. Время шло, встретили Новый год, но в полк не прибывали новобранцы. Продолжали служить, ходить в наряды, в караул. Ездил с офицерами по гарнизону. Готовился к возвращению домой. И только 1-го февраля на аэродроме увидел новобранцев, прибывших нам на замену. 1-го февраля 1986-го года с аэродрома Шинданда вместе с другими демобилизованными вылетели в Союз в город Душанбе. Военная служба длиною в два года и 41 день закончилась. Впереди нас ждала Родина и счастливая, радостная встреча с родными и друзьями. Служба в Афганистане осталась навсегда в памяти. Афганский ветер с песком и не видно ничего далее 5 метров. Знойный Афганистан летом и его продолжительные проливные дожди зимой. Ночные обстрелы душманов и боевые операции. Солдаты и офицеры ставшей такой родной моей 8-й реактивной батареи полка".
