Сэнежа фыркнула и задрала нос.

– А его чего же не расхваливаешь? – спросила она и кивком показала на Кипуна.

– Его? – переспросил Тужай и, хохотнув, пояснил: – А чего его нахваливать? Вы про него лучше меня знаете… Да и не к спеху ему. Он и следующего танца лун легко подождать может. Это нас возраст поджимает… У меня ещё куда ни шло… Пара бескрылых лет ещё есть. А у него всё! – Тужай вновь указал на чужака. – Последние, считай, дни отгуливает. Не радостно, а? Да и ко мне, безногому да бескрылому, жизнь не особо весёлой стороной поворачивается… А слёзы вы льёте!

Наруша стыдливо всхлипнула, уткнувшись в плечо Четая. Сэнежа поджала губы и распрямила плечи.

– Я не лью, – буркнула она. – Некогда лить. Дело делать пора. Воду искать… Припасы остальные.

– Воду – это хорошо, – одобрил Тужай. – Воду – это правильно. Пить страсть как хочется. После ночных плясок в горле дерёт, словно туда морского песка сыпанули! Меня в деле утоления жажды только одно пугает…

Он выразительно провёл рукой по пузу.

– Что, живот болеть начал? – подхватился чужак. – Тот удар сказывается?

Все остальные тоже обеспокоились и стали тревожно переглядываться.

– Да не! – отмахнулся Тужай. – Синяк как синяк! Меня больше беспокоит, что вот нагрянет время отойти по нужде, а куда я отойду-то? И как?

– Тьфу на тебя! – в сердцах сказала Сэнежа. – Тогда и ты делом займись, пока мы припасы ищем!

– Это каким делом? – подозрительно уточнил Тужай.

– Ямку себе выкопай! – фыркнула Сэнежа.

Всем, даже Тужаю, отчего-то эти слова показались жутко смешными. Смех грянул громкий. Закончилось веселье также внезапно и быстро, как и началось. Кипуну стало неловко, как будто его поймали на том, что он из чужой плетюги рыбу таскает. Остальные тоже стыдливо отводили глаза.

За дело взялись дружно, хотя по первости и бестолково. Пытались сдвинуть Палец, раскачать его. Хотели освободить ногу Тужая, да и с участью Бажуты определиться нужно было. Пока оставался крохотный шанс, что она жива, все цеплялись за эту призрачную надежду. Но Палец лежал спокойно и недивижимо, ему плевать было на ту суету, что люди развели вокруг него. Щель, в которой застряла нога Тужая, всё больше напоминала Кипуну насмешку.

Чужак время от времени отлучался посмотреть, как там Инесь, проверить самочувствие Тужая, да и остальных держал под присмотром. Четай и Наруша аккуратно разобрали камни в том месте, где лежали припасы. Им удалось найти немного воды, мешок с высушенными ломтиками куяра и три пустые бутыли. Бутыли были целые. Из одной, правда, разило брагой. Но это было лучше, чем ничего.

Сёстры собрали все уцелевшие одеяла, плащи, треснувший, но вполне уцелевший сундук с ритуальными инструментами. Как смогли, привели их в порядок. Один из плащей, что был почище, пустили на повязки для Инесь. Устроили её со всей возможной осторожностью. В себя она так и не пришла, лишь постанывала время от времени.

Сам Кипун работал у основания упавшего Пальца. Там, где были сложены дрова, там, где ночевала Бажута. Он то и дело натыкался взглядом на торчащий из-под Пальца навес. Ему всё время казалось, что он видит то подрагивающую руку Бажуты, то шевелящуюся на ветру прядь волос. Каждый раз это оказывалось игрой теней. К вони, что так и стояла в воздухе после плевка сальзы, он принюхался, но дышалось тяжело, да и слова Тужая легкости не добавляли. В голове то и дело крутились обрывки фраз: «…нас возраст поджимает… Последние дни… безногому, да бескрылому…»

Уцелевших дров оказалось не так уж и мало. Кипун бережно собирал каждую щепку, относил на ту сторону Пальца, поближе к очагу.

Небо сперва перелиняло из серого в мутно-розовое, а затем и в грязно-синее. Солнце хоть и держалось ещё невысоко, у самого горизонта, но уже заметно припекало.

– Всё же нужно найти родник, – сказал чужак, когда все сделали по глотку. – Этого, – он указал на быстро убывающие запасы, – надолго не хватит. Да и раны промыть следует.

– Мы же уже!.. – возмутился Кипун.

– Мы их не промыли, мы грязь вокруг обтёрли, – сказал чужак и тихо добавил в сторону: – Хорошо, если не втёрли.

– Да, вода не помешает, – поддержала его Наруша. – И поторопиться нужно. Нам ещё следующую часть обряда проводить, когда солнце в зенит поднимется…

– Вы всерьёз всё это продолжать думаете? – возмутился чужак. – После всего, что случилось?

Чужак – он чужак и есть! Кипун едва удержался, чтобы не сплюнуть. Хотел было ответить, но Четай опередил, спросил хмуро:

– А ты бы хотел, чтобы всё, что случилось, случилось зря?

– Я бы хотел подать сигнал и чтобы к нам пришла помощь, – резко ответил чужак. – Помощь и Инесь требуется, и Тужая без инструментов не освободить…

– Сигнал подать нужно… – начала подошедшая Алкажа и умолкла, потупив взгляд. Она единственная куталась в плащ, словно ей было зябко. Или боязно.

– Вот только раньше завтрашнего утра на остров всё равно никто не сунется, – вместо неё закончил Тужай.

Больше вопрос о возвращении никто не поднимал. Даже чужак.

Тужай наскрёб пыли, разровнял её и нацарапал примерную схему острова.

– Вот сюда сходить нужно, – отметил он место, где в последний раз источник выходил на поверхность.

– А мне бабушка говорила, что его два раза подряд на одном и том же месте никто не видел, – тихо сказала Наруша, выглянув из-за плеча Четая.

Кипуну стало интересно, а эти двое хоть что-то порознь делают? Они всё время обменивались прикосновениями, взглядами, словами, а иногда казалось, что и мыслями.

– Ну раз бабушка так сказала, то значит, в это место можно не ходить, – раздражённо пожал плечами Тужай. – Придётся вам обойти все другие.

– Все не нужно, – сказал Четай и потыкал пальцем в пыль. Тёмные круглые отпечатки рассыпались по плану. – Вот здесь он обычно мелькает.

– Отлично. Разделимся на команды, – сказал чужак. – Сэнежа в лагере останется, за Инесь и Тужаем присмотрит. Я пройдусь здесь, сюда сходят Четай и Наруша, как самые в этом деле знающие, а Кипун и Алкажа возьмут на себя эту часть, – он взмахнул рукой, деля изображение острова на неравные куски. – На источник вы вряд ли наткнётесь, всего пара мест, зато к морю выход удобный. Царапины свои промоете и сигнал какой для Срединного подадите.

– Сигнал? – насупившись, спросил Кипун. – Зачем сигнал? Не придут же пока. Да и дрова тратить…

Древесину не хотелось ни тратить, ни тащить.

– Сигнал нужен, – упрямствовал чужак. – Пусть не сегодня, пусть они завтра придут, но зато уже готовы будут. Лекарств захватят, инструменты… Не дураки, догадаются.

– А инструменты зачем? – спросил Кипун.

– Мне ногу пилить, – невесело хохотнул Тужай.

– Может, и ногу, – серьёзно подтвердил чужак. – Но для начала с камнем что-то сделать попробуем.

– Умеешь ты утешать и подбадривать, – хмыкнул Тужай и, заложив руки под голову, уставился в блёклое небо.

Мешкать не стали. Разобрали пустые бутыли и разошлись. Первыми скрылись Четай и Наруша, следом ушёл чужак. Кипун тоже бы уже давно ушёл, но пришлось ждать, пока распрощаются сёстры. Те обнимались, шептали что-то друг другу, быстро, горячечно, делали пару шагов, чтобы разойтись, и вновь сходились.

– Да вы словно навсегда прощаетесь! – не выдержал Кипун. – Торопиться же нужно. Солнце высоко!

– Иду! – спохватилась Алкажа.

Она улыбнулась сестре, суетливо развернулась и сделала шаг за Кипуном. Оступилась тотчас же. Охнула.

Сэнежа бросилась к ней.

– Ну чего там? – недовольно спросил Кипун. Похоже, остальные уже с водой вернутся, а они от лагеря так и не отойдут.

– Нога, – жалко улыбнулась Алкажа. – Подвернула.

Кипун закатил глаза.

– Вот что! – воскликнул он. – Оставайтесь-ка вы обе в лагере, а я быстренько по острову пробегусь и обратно.

– Шустрый какой, – зашипела на него Сэнежа. – Пробежится он! Куда ты один? Вместе сходим. Ты тут одна справишься? – уже ласково спросила она у сестры.