Возвращайся домой.

У меня закружилась голова. Я надеялась, что все еще двигаюсь в правильном направлении.

Мне было так холодно.

Брыкайся, плыви, дыши.

Снова и снова.

И так далее.

Я плыла вечно.

Уже по-настоящему стемнело.

Я видела огни. Я была совсем рядом с буйками. Это было хорошо.

Я размяла ступни, которые теперь были босыми с тех пор, как я давным-давно отправила обувь на дно реки, отчаянно пытаясь сохранить в них чувствительность.

Было так темно. Мне было так холодно.

Я вижу лодки.

Я не хочу умирать. Пока нет.

Я приближалась. Я должна была приближаться. Я все еще была рядом с буйками. Я могла видеть причал.

Брыкайся, плыви, дыши.

Здесь никого не осталось. Тренировка давно закончилась. Никто не пришел меня искать.

Там! Я была у причала. Мне просто нужно было ухватиться за него и держаться, тогда я смогу отдохнуть.

Я протянула руку, но промахнулась. Черт, на чем я остановилась?

Большая рука опустилась в воду и схватила мою онемевшую вытянутую руку. Меня подняли наверх, мое промокшее дрожащее тело плюхнулось на причал, а затем внезапно меня подняли сильные руки.

— Черт. Черт. Черт. Держись, Джоанна. Просто держись.

Мир вращался вокруг меня, и я делала отчаянные, прерывистые вдохи, желая, чтобы мое сердце перестало так сильно биться.

И мне было чертовски холодно.

Я уткнулась лицом в шею мужчины, который вытащил меня из реки, когда он бежал со мной на руках, его знакомый запах окутал меня, и я крепче сжала его, издав жалобный тихий стон.

— Беннетт.

Я потеряла представление о том, где нахожусь, за исключением того, что была в объятиях Беннетта. Я услышала громкий хлопок двери, и тепло центрального отопления окутало меня.

В раздевалке.

Свет был выключен, за исключением аварийной лампочки над дверью, из-за чего большая часть комнаты была погружена в тень. Беннетт быстро прошел через комнату в душевую, и, прежде чем я успела опомниться, я вырвалась из его объятий и оказалась в кабинке. Он включил воду, сделав ее едва теплой, а затем затащил меня по дструю за мою насквозь промокшую рубашку.

— Сними это, — потребовал он, настойчивость в его голосе потрясла мой потрепанный организм. — Твоя рубашка и твои шорты. Сними их, пока не замерзла до смерти.

— Ладно, — пробормотала я. Я дернула рубашку, но она прилипла ко мне.

— Вот дерьмо, давай. — Он быстро раздел меня, стянув рубашку через голову и спустив шорты до лодыжек, оставив меня только в черном спортивном лифчике и простых черных хлопчатобумажных трусиках. Я сняла шорты, и он схватил меня за плечи своими большими руками и прижал спиной к кафельной стене, позволяя прислониться к ней, пока поворачивал насадку для душа так, чтобы вода была направлена на мой торс.

Я дрожала, теплая вода согревала мое нутро, когда онемение медленно начало отступать от моих конечностей, но это не успокаивало жужжание в ушах, не исправляло мое туннельное зрение и не помогало мне, черт возьми, нормально дышать.

— Эй, — рявкнул Беннетт, схватив меня за щеки и заставляя посмотреть в эти зеленые глаза, которые я так хорошо помнила. Там, где мы стояли, света было почти не видно, но я могла чувствовать напряженность его взгляда, глубокую хмурость, омрачавшую его красивое лицо, и жесткий скрежет челюсти, когда он пристально оценивал меня. — Посмотри на меня, — потребовал он. — Дыши. Здесь ты в безопасности. Просто дыши.

— Беннетт, — сказала я, стуча зубами. — Я пытаюсь.... Я не могу. Я не могу дышать.

— У тебя приступ паники, — сказал он, все еще прижимая к себе мое лицо. — Дыши со мной. Вдох и выдох. Вдох и выдох. — Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул, повторяя ту же схему. Я наблюдала за ним, пытаясь выровняться с его дыханием, и после долгой, трудной минуты мне удалось замедлить свое дыхание настолько, чтобы сделать это.

— Хорошая девочка, — сказал он, его грубоватая похвала угрожала всколыхнуть что-то глубоко во мне, даже в моем состоянии. — Тебе лучше?

— Да, — сказала я, все еще дрожа. — Я просто… Я чертовски ненавижу эту реку, Беннет. Я ненавижу ее.

— Интересное чувство для того, кто много лет плавал на веслах по этой реке, — ответил он. Он подошел ближе ко мне, выключая воду, снял единственное полотенце с вешалки поблизости и обернул его вокруг меня. Он все еще был одет в свою футболку гребли с длинными рукавами и облегающие черные спортивные штаны, которые к этому моменту были немного влажными, и он изучал мое измученное лицо. — Перестань думать о реке, — приказал он. — Прекрати это.

— Я не могу, — простонала я. Это навсегда останется в моих кошмарах. Он не понимал.

Он опустил руки на мои обнаженные бедра, его пальцы задели кожу чуть выше трусиков. Затем он притянул меня ближе, заключив в свои объятия, и я почувствовала тепло его тела, когда он крепко обнял меня. Он погладил меня по спине своими большими руками, все еще пытаясь успокоить, и мы стояли, обнявшись, под теплым душем в течение нескольких долгих, спокойных минут, пока я делала большие, прерывистые вдохи.

Я поняла, что, хотя все это значительно согрело меня, вернув мой мозг в рабочее состояние, руки Беннетта на моем теле начали разжигать в моем животе тепло другого рода, которое у меня не осталось сил подавить.

— Ты все еще дрожишь, — прошептал он, отстраняясь, чтобы снова посмотреть на меня. — Что тебе нужно? — Его сильные пальцы впились в кожу на моих бедрах. — Что? — снова спросил он, теперь снова властно и требовательно.

Ты.

— Отвлеки меня, — прохрипела я.

Его зеленые глаза вспыхнули от моей мольбы. — Ладно, сосредоточься на мне, — пророкотал он, снова заставляя меня посмотреть ему в глаза. — Только на мне.

Затем его рука скользнула в перед моих трусиков, и он, не теряя времени, провел пальцами вниз по моим складочкам прямо к клитору.

Вместо того, чтобы оттолкнуть его за самонадеянность, я раздвинула ноги, чтобы дать ему лучший доступ, наши глаза все еще были прикованы друг к другу, когда у меня перехватило дыхание.

Он начал описывать пальцами медленные круги, уговаривая меня последовать за ним по этому пути, и все, что я могла сделать, это прикусить нижнюю губу и издать тихий стон.

— Да? — прошептал он, чуть сильнее надавливая на этот чувствительный пучок нервов. — Лучше?

— Лучше, — выдохнула я, мое сердце теперь колотилось по другой причине. — Еще.

Он улыбнулся в ответ на мое требование, медленно и сексуально. — Ты влажная для меня?

— Все мое гребаное тело мокрое, Спенсер, — огрызнулась я на него, его ленивое, мучительное поддразнивание моего клитора сводило меня с ума.

Он покачал головой, криво усмехнувшись, как будто ожидал моего нахальства, прямо перед тем, как вонзить в меня два толстых пальца, оба скользнули внутрь без особого сопротивления, потому что я не лгала.

Он закрыл глаза, застонав, прежде чем снова открыть их, чтобы с пристальным вниманием наблюдать за моим лицом, когда я закричала, мой крик от его внезапного вторжения превратился в непристойный стон, когда он зацепил пальцами мою точку G.

— Черт возьми, Беннетт, — захныкала я, когда он начал засовывать свои пальцы в меня и выходить из меня, тыльной стороной ладони ударяя по моему клитору с каждым толчком. — О черт.

— Смотри на меня, — прорычал он, когда мои веки затрепетали, закрываясь, удовольствие, которое нарастало в моей сердцевине, угрожая захлестнуть меня. — Смотри, что я с тобой делаю.

— О Боже мой, — прошептала я, что было почти хныканьем, когда мои глаза вернулись к его великолепному лицу. Я подняла руки, чтобы схватить его за влажные плечи, когда он ускорил толчки, его пальцы яростно работали внутри меня, а рука терлась о мой клитор с сильным, быстрым нажимом. — Беннет.