В теории базовая экспедиция может существовать автономно неограниченно долго. «И мы будем, если потребуется. Только не за этим мы сюда прилетели!»
Малинику не оставляло ощущение, что, даже отключив движок Ковчега, они все равно попались в ловушку временно́й аномалии. С помощью квантовой гравитации люди смогли обмануть астрономические расстояния, и это объединение планковского и гигантского казалось настоящим волшебством, но в масштабе биологии они пока что были всего лишь уличными фокусниками. Вязиницына закусила губу. Люди, весело обсуждавшие прошедший день в холлах жилых корпусов, еще не осознавали, что испытание ожиданием не закончилось. Ожиданием гадким, выматывающим, таким, которое невозможно заменить действием и которое разрушает личность с неотвратимостью тепловой смерти Вселенной.
«Идиотка! Как я могла быть такой самонадеянной!» ― с этой мыслью Вязиницына толкнула влево прозрачную дверь агростанции.
Слабо подсвеченное изнутри помещение уже накрыла тень начинавшегося в нескольких шагах леса, и потому оно оказалось неожиданно темным, несмотря на стеклянную крышу. Вдоль стен над стеллажами с рассадой горели красно-фиолетовые ботанические лампы. Короба направляли свет строго вниз, поэтому на столах в центре помещения царил полумрак. На всех, кроме одного. Белые диоды словно вырезали из окружающих теней светлый конус, в котором стояли пропагатор, ящик с почвосмесью и кассета для рассады, уже заполненная на треть маленькими, каждый ― лишь с двумя настоящими листочками ― перчиками. Стоявший за столом человек оторвался от работы и сейчас спокойно и прямо смотрел на лидера биологов.
― Что ты здесь делаешь? ― голос Малиники прозвучал устало и глухо.
Ямакава опустил взгляд на свои руки. Тонкие пленочные перчатки матово блеснули на огромных ладонях.
― Паникую? ― с вопросительной интонацией, словно впервые задался вопросом о причинах того, чем он занят. Вряд ли он что-то планировал специально: интуиция и опыт космического разведчика сделали это за него.
― Расчеты показывают, что мы укладываемся в допустимый интервал, ― шепотом, почти без звука, пытаясь убедить хотя бы саму себя.
Ямакава вновь поднял глаза. Непроницаемая ледяная стена под тонким слоем теплого спокойствия. Не поверил.
Малиника закусила губу. Дурацкая привычка, из-за этого кожа на губах уже несколько дней шелушилась.
― Скажи ты. Мне нужно это услышать от кого-то другого, ― еще тише, будто бы боясь собственного голоса.
Вернон чуть нахмурился, словно спрашивая: «Уверена?» Вязиницына кивнула, таким же скупым движением.
― На Нью-Церере… ― крохотная, но заметная пауза. ― Мы в определенный момент обнаружили, что модель продовольствия развед-экспедиции подразумевает вполне определенный градиент снижения численности экипажа корабля. Тогда нас было тридцать три, хотя предполагалось, что будет не больше пятнадцати. Мы почти ничего не ели в течение двух недель, пока не стало понятно, что нам удалось расширить и стабилизировать теплицу.
Ямакава остановился. На этот раз пауза затянулась.
― Вейверов учат ждать. Это самый важный навык, без него не выжить. На десятый день вынужденного голодания тридцать девятый съел какую-то пасту из машинного отделения, смешанную с толченым стеклом. Мы ничем не смогли помочь, кроме эвтаназии. Когда я спросил, зачем, он сказал, что так у остальных больше шансов.
Ресницы Малиники дрогнули от острого осознания, насколько четко эта история совпала с ее собственным беспокойством. А Вернон, не глядя на нее, продолжил:
― Тридцать девятый был добровольцем. Очень уравновешенным. Рассудительным.
Ни вздоха. Ни срывающегося голоса, ни даже смены интонации.
― Здесь, на Вудвейле, мы найдем другой выход.
Он снова посмотрел на Вязиницыну. Спокойный и уверенный. Заражающий своей уверенностью. «Как, черт возьми, ты все это пережил?! Как вообще это можно пережить?!»
Сильно легче не стало, но Малиника почувствовала, как холодные клещи ответственности и одиночества, сдавившие ее сердце, потихоньку разжимаются.
Чуть улыбнулась, и, получив улыбку в ответ, забралась с ногами на соседний стол. Взяв стилус, начала новый набросок. Ямакава вернулся к перцам, аккуратно взяв огромными пальцами очередной хрупкий росток.
* * *
Наземная база, 2550-07-07 21:30
В лагере экспедиции Б-32 еще один человек внезапно начал тяготиться шумными компаниями. Возможно, ему хватило бы просто выйти на свежий воздух, но нагромождение машин и контейнеров загораживало закат. Не то чтобы стоявшего на обрыве космонавта интересовал вид, скорее, ему недоставало пространства. Арчибальд с надрывом вздохнул, невидяще глядя вдаль. Стиснул зубы. Мысли снова и снова возвращались к Деборе. И снова и снова разбивались о воспоминание о том вечере, когда она выбрала другого. Сильвергейм не ожидал, что это может так сильно его подкосить. «На что я вообще рассчитывал? Я ведь ни разу даже не заговорил с ней о чувствах!» Довод казался самым сильным и рациональным из всех, но он не работал, как и миллионы других. Это был не первый в его жизни отказ (хотя с его внешностью и характером они были скорее исключениями) и, казалось бы, не самым страшным из того, что с ним случалось. Он четыре года работал в бригаде быстрого реагирования на чрезвычайные ситуации перед тем, как Семенов пригласил его в команду, да и после этого отряд спасателей продолжал участвовать в операциях, ведь в их деле тренировки мало чего стоят без реального опыта. Арчибальд успел насмотреться на боль и смерть, и потерять нескольких друзей. На этом фоне редкие проблемы на любовном фронте казались лишь мелкими неурядицами. Почему же невозможность надеяться на взаимное чувство со стороны той, с кем он даже полноценно не разговаривал ни разу, вдруг затмила все, лишая лидера спасателей возможности нормально жить и работать? В голову непрошенными бабочками впорхнули воспоминания. Месяц ожидания на орбите как будто бы сблизил их. Дебора ― единственная из вейверов, кто остался работать на корабле, потому что ее специализацией были исследовательские автономные космические аппараты, АКАи. Короткие приветы возле шлюзовых камер… Арчи помнил, что она улыбалась в ответ. И в столовой она не могла не заметить, что он наблюдает, как она ест. Лидер спасателей зажмурился, резко провел рукой по волосам. «Черт, почему я просто не пересел за ее стол хотя бы раз?!» Хоровод дурацких мыслей вернулся к тому, что нужно ее отпустить… Или все-таки попытаться? И что он, конечно, ее не достоин. Хуже всего становилось, когда Арчи видел, что чувства Деборы к Ямакаве, похоже, не взаимны, и тот продолжает при всех обнимать других женщин. Сильвергейм понимал, что запутался, и что нельзя все так оставлять, но не знал, у кого просить помощи.
Погруженный в раздумья, Арчибальд не заметил подошедшего Шмидта и вздрогнул от его тихого приветствия. Расти улыбнулся. Протянул стакан с какой-то прозрачной жидкостью. Может, аскорбинка, а может, просто вода. Но с пузырьками. Расти считал, что диоксид углерода уместен в любом напитке, и даже кофе и чай разводил газировкой. Сильвергейм принял напиток, ритуально стукнул своим стаканом по стакану друга ― звук вышел тихий и глухой, ― но пить не стал.
Шмидт же отхлебнул немного и, словно продолжая разговор, сказал:
― Арбогаст, конечно, умнейший мужик. Мало того, что он с первой же выработки оснастил добывающие катера на Медной горе композитной металлокерамикой для ускорения процесса, так он теперь переставил эти агрегаты на технику Гейла. Если бы наши ископаемые находились в месторождении на планете, а не на орбите, такой фокус было бы не провернуть. А так строительство теперь в пять раз быстрей пойдет. Ну а для харвестеров еще один комплект сделают, чай, не квантовая гравитация.
Арчи не вслушивался, но размеренный, похожий на речитатив монолог друга все равно успокаивал и отвлекал от тяжелых мыслей.
― Нам тут с Седзимой тоже идея пришла, ― продолжал Расти. ― Планетологи обмолвились, что часть Ковчега уцелела, а переработка обычно эффективнее добычи. С инструктажем по ТБ мы закончили, так что думаем смотаться в этот их Винегрет, посмотреть, нельзя ли там чего взять. А радиоактивность можно почистить щитами, которые использовались для деактивации движка. Я не очень в этом понимаю, но инженеры говорят, что можно рассчитать места, где расположены радиоактивные изотопы, и стимулировать распад. Подождать под землей, пока все высветится, и потом тащить на поверхность. Катер спокойно от такого защитит, он же на космос рассчитан. Мы б завтра на разведку сгоняли, да прикинули бы на месте, что да как, и имеет ли смысл возиться. Как думаешь?
