Вернон с упоением и немного с надеждой прислушивался к своему телу. Ох, еще недавно он очень хотел, чтобы в ту черно-белую ночь после возвращения с деактивации Ковчега на базу этот каскад запустился в нем в последний раз. «Ну же, скорее!»

Всплыть из бездны тревоги и отчаяния. Из беспомощного, измученного комочка страха снова на несколько мгновений стать собой. Рациональным. Любопытным. Влюбленным. Живым.

Адреналин всегда отзывался напряжением в мышцах.

Но не сейчас.

«Сигнал не проходит».

Тук. Тук. Тук. Та же тьма. Тот же холод. Та же беспомощность. Та же тяжесть в груди. Трепыхнувшееся было сердце снова замедляется. Снова. Но уже чуть по-другому. Вернон знал, как выжать максимум из этого каскада.

Мир не ограничен этой липкой, промозглой тьмой. На планете две сотни человек, которые знают, что он пропал. «Надо просто ждать». Он умеет ждать. У него еще есть время. Крохотный огонек, казалось бы, почти залитый безнадежностью обстоятельств, снова разгорелся где-то внутри и будто бы даже начал согревать Вернона. «Я дождусь». Улыбок и объятий друзей, страстного поцелуя Алии, какой-нибудь черной шутки от Роба. Осуждающего взгляда Джамиля, конечно. В мире, где есть Малиника, он не может не дождаться. Особенно теперь, когда она знает.

* * *

Деревня, 2550-07-19 23:10

Лунный свет из-за неплотно прикрытой занавески тонкой полоской падал на постель. В этот белый, словно вырезанный в синей ночи прямоугольник попала совершенно очаровательная пяточка Франчески в полосатом носочке и согнутая в колене нога Степана. С улицы доносились стрекотание насекомых и едва слышный шум реки. Под боком, закинув ногу на свернутое в валик одеяло, тихонько спит любимая женщина. «Ты права, мое солнышко. Надо идти к Старому». Хотелось вскочить и бежать к нему в дом прямо сейчас. Или в проклятую полуземлянку, проверять, что там с чужаком. Степан аккуратно повернулся, чтобы лучше видеть свою подругу. «Если бы ты знала, насколько ему плохо, мы бы уже были там».

Нет, не уснуть.

Степан медленно-медленно, чтобы не потревожить Франческу, вылез из отгороженного под спальное место угла. Изба, такая знакомая и понятная, была залита привычным лунным светом. «Есть ли в мире, откуда прилетели чужаки, луны? Сколько их?» Степан обернулся на нарядную, сшитую из цветных лоскутов кожи занавеску, за которой спала его любимая. «Что бы стало с Франческой, если бы я пропал в долине, как чужак?» Ищут ли его свои? Ждет ли его своя… франческа? Степан замер посреди комнаты, раздираемый сомнениями. Его бросало то в жар, то в холод. Что, если чужак не доживет до утра? Сам Степан в медицине мало что смыслил. Поднимать Рэнда или Вику? Если вспомнить отношение Рэндалла к чужаку, ясно, что тот вряд ли станет его слушать. Да и к Старому после такого может не пустить. Что еще предпринять? Где искать помощь, чтобы не усугубить ситуацию? Взгляд Степана, бесцельно метавшийся по комнате, остановился на планшете. Окошко в знания предков, не обладавшее ни волей, ни мнением. Степан включил его и углубился в чтение.

* * *

Деревня, 2550-07-20 05:20

Франческа аккуратно вынула из-под щеки Степана планшет, заменив его на свернутый шарф. Накрыла одеялом плечи. Достала из печи горшок с водой, зачерпнула ковшом. Залила в заварочном чайнике несколько веточек чабреца.

За окном только-только взошли солнца. Девушка открыла коробку с печеньем, вытащила из нее большой неровный кругляш. Задумчиво посмотрела на Степана. Вчера он выглядел встревоженным, но не настолько, чтобы не спать всю ночь. «Не хотел, чтобы я волновалась?» Наполнила кружку. Подошла к окну. Откусила печенье.

Тук-тук-тук. Франческа удивленно обернулась. Двери в Деревне запирались только от животных, но стучать было принято, особенно в такую рань. Но почему так тихо и со стороны сада?

Девушка поставила кружку, накрыла ее печеньем и пошла открывать.

На пороге стояла Инн.

― Привет, Франческа! ― девочка слабенько и кривенько улыбнулась. Ее взгляд обеспокоенно шнырял туда-сюда. На щеках ― нездоровый румянец.

― Привет. Хочешь чаю?

Глаза девочки вдруг внезапно расширились от ужаса.

― Ой, а что со Степаном?! ― испугано пролепетала она вместо ответа.

― С ним все хорошо, просто устал.

― Я тогда попозже зайду, ― и развернулась уходить.

― Чужак в старых складах возле мед-избы. Погоди, я обуюсь и пойдем к Старому вместе.

― Не надо! ― Инн вспыхнула, словно лампочка. Неуверенность и беспокойство как метлой смело. Девочка схватила руку Франчески своими маленькими загорелыми ладошками. ― Спасибо! ― Глаза ― как плошки. Лицо ― серьезное и очень сосредоточенное. ― Я сама справлюсь! ― и унеслась в сторону реки так легко и быстро, как могут только дети.

* * *

Деревня, 2550-07-20 06:34

― Привет! Как дела?! ― влетевшая в избу Инн светилась, как кусок полония.

Схватила кружку, половник, налила себе чай, пристроилась на лавке рядом с Петром, напротив Олли, схватила с тарелки вареное яйцо и ловко начала его чистить.

― Ишь, какая шустрая! ― Петр, которого врачи оставили на ночь присматривать за Старым, удивленно вскинул брови. ― Чего прибежала?

― За Деда беспокоюсь! Ну, как дела-то?

Олли с улыбкой смотрел на девочку, хоть и видел в ее поведении несвойственную ей наигранность.

― Спасибо, моя хорошая! Мне уже намного лучше.

― Представляешь, два дня назад Дин вечером уснул на крыше курятника, упал оттуда, дверь открылась, и почти все лепикуры выбежали! Такой переполох! Ночью их не видно же совсем! Они по огородам разбежались. У Герды и Алекса весь горох сожрали, да и другим соседям досталось. На следующий день утром всей Деревней курей собирали! Трех так и не нашли.

Инн на секунду замолчала, чтобы откусить яйцо, и продолжила дальше, уже с набитым ртом:

― Ребята сеодня на Соунечный ук соб’ались. Гово’ят там зем’яника поспела.

― Рано же еще!

― Ано, ― подтвердила девочка и, проглотив кусок, продолжила уже нормальным голосом: ― Так ведь и весна в этом году ранняя.

― Заодно и в пещеры можно заглянуть, ― Олли хитро подмигнул. Инн отвела глаза и залилась румянцем, теперь уже вполне искренне. В округе не осталось не то что пещеры ― норы, в которую она бы не залезла, ручья, по которому она не дошла бы до истока или высокого дерева, с макушки которого она бы не обозрела окрестности. А вот у Солнечного луга пещеры были исследованы не полностью. К тому же там находили очень красивые аметисты.

Петр, которому новости вчерашней свежести и детские похождения были не интересны, откровенно клевал носом. Врачи проинструктировали его следить за состоянием пациента, и он добросовестно всю ночь не спал, развлекая себя вязанием и чтением. Почти законченный большой круглый половик лежал вдоль стены, аккуратно свернутый в рулончик.

― Слушай, Петь, хватит себя мучить. Вика придет вот-вот. Я чувствую себя хорошо. Не в первый же раз! Инн за мной присмотрит. Иди домой, отдохни!

Петр вяло кивнул и встал из-за стола. Олли тоже поднялся, провожать. Несмотря на заметную слабость, он держался прямо и улыбался.

Постоял пару секунд на крыльце, вдыхая теплый, полный запаха еды и жужжания пчел воздух Деревни. «Все-таки мой дом здесь. Не на погибшем Ковчеге и не в мегаполисах Земли, а в этой зеленой тени под старой яблоней». Вернулся внутрь, оставив дверь открытой, чтобы в комнате было еще свежей и уютней. Подошел к столу.

Инн с упорством матерого путешественника доедала третье яйцо, вприкуску с лепешкой и редисом. Вся наигранность осыпалась с нее, как с яйца скорлупки. Лицо стало сосредоточенным и серьезным. И очень взрослым.

― Что стряслось? ― спросил Олли.

Девочка подняла на него свои большие карие глаза.

― Они чужака… убивают, ― после звонкой болтовни минуту назад ее голос звучал очень хрипло и тихо. Похоже, она из последних сил пыталась не расплакаться.