Боль вспыхнула, затопила тело. Перед глазами заплясали черные мушки. Охнув, Фома пошатнулся, вцепился свободной рукой в стеллаж, удерживая равновесие.

— Твою ж… — просипел он, — Забористая дрянь!

Но, скрипнув зубами, упрямо продолжил процедуру. Плеснул еще, пропитывая самодельную повязку из первого попавшегося обрывка ткани. Наложил компресс на грудь, плотно примотал бинтом.

Полегчало. Боль чуть отступила, стала терпимой. Фома выдохнул с облегчением. Утер пот со лба тыльной стороной ладони.

И, не удержавшись, хорошенько приложился к бутылю. Жадно, взахлеб, большими глотками влил в себя обжигающую жидкость. Закашлялся, крякнул, утирая губы.

Ух, хороша! Почище иного аптечного лекарства будет!

По телу разлилось долгожданное тепло. Мышцы начали понемногу расслабляться, гул в голове стихать. Фома устало прикрыл глаза, прислонился спиной к стене.

И почти сразу дернулся, зашипел. Нащупал пальцами здоровенную деревяшку, вонзившуюся между лопаток.

— Ля-я-я, да что ж за невезуха такая! — простонал Лисовский, с трудом доставая обломок.

Отбросил в сторону окровавленный сучок. Нащупал еще несколько деревянных щепок, застрявших в складках одежды и волосах.

Последствия падения в кусты и рандеву со злополучной скамейкой. Казалось, парк поставил себе целью извести беднягу Фому! Такого коварства от обычной зеленой зоны он не ожидал.

Поморщившись, Лисовский стянул изодранную рубашку и принялся методично выковыривать занозы. Вот же засада… Ладно хоть голова цела осталась, а синяки-шишки — дело житейское, само пройдет.

С полчаса провозился, очищая тело и одежду от мусора. Натянул обратно залатанную кое-как рубаху и плащ, глубоко вздохнул.

Надо отсюда выбираться. Чутье подсказывало — Кривотолков так просто не отвяжется. Непременно попытается отыскать. Не зря же интерес проявлял, подлизывался, на откровенность провоцировал.

С наскока такого противника не одолеть, это уж точно. Нужен план, нужна стратегия. И союзники, чего уж там. Одному против такой махины не выстоять.

Чертыхаясь сквозь зубы, Фома побрел вглубь бункера, всматриваясь в полумрак. Где-то здесь должен быть потайной ход… Или на худой конец вентиляционная шахта, по которой можно выбраться наружу. Старые бомбоубежища отличались продуманностью.

Еще где-то час Фома потратил на обследование бункера. Сплошные бетонные стены да хлам вокруг. Впрочем, чему удивляться? Годы запустения и разрухи не прошли даром. Все секретные ходы и лазы наверняка давно обрушились или затопило грунтовыми водами.

Фома устало потер переносицу. Ну что ж, значит, придется выбираться через главный вход. Тот, через который он сюда ввалился. Может статься, даже собственный портал открывать не придется. Просто подождать, пока хваленая магическая защита бункера малость восстановится после его экстренного появления. И пользоваться ей аккуратно, чтоб не засекли ненароком.

Если, конечно, за этой рухлядью вообще кто-то следит. Может он вообще зря беспокоится?

Уже шагнув обратно к выходу, Лисовский вдруг замер. До слуха донесся странный шорох, эхом отдающийся от стен. Будто кто-то крадучись пробирался вдоль коридора, старательно скрывая свое присутствие.

Фома похолодел. Приник к стене, лихорадочно озираясь.

Неужели Кривотолков как-то отследил его? Вычислил координаты портала, сволочь? Вот уж воистину — у Князя повсюду глаза и уши!

Лисовский стиснул зубы. Рвануть прочь, пока не поздно?

Но в следующий миг из бокового прохода вывернула до боли знакомая фигура. Фома обомлел:

— Бес? Илюха, ты?

Верный напарник, его правая рука, пропавший несколько лет назад при загадочных обстоятельствах. Илья Грицкий по прозвищу Бес. Какого черта он здесь делает? И как, ради всего святого, сумел его отыскать?

У него что, опять галлюцинации?

Лисовский отлепился от стены и шагнул навстречу другу. С подозрением вглядываясь в бесстрастное смуглое лицо:

— Откуда ты здесь взялся? Где пропадал? Почему…

Бес, не говоря ни слова, вдруг вскинул руку с зажатым в ней амулетом. Тот вспыхнул ослепительно-белым, вырвав из груди Фомы сдавленный вопль. Лисовского отшвырнуло к стене, приложило затылком так, что искры из глаз посыпались.

— Какого?.. — просипел Фома, сползая на пол. Перед глазами все плыло.

Бес молча приблизился. Склонился над ошеломленным напарником и произнес с какой-то странной интонацией:

— Прости, Фома. Так надо. Ты должен пойти с нами.

Лисовский, тяжело дыша, вскинул голову. Через мутную пелену увидел, как за спиной Беса возникают еще несколько теней. Кажется, люди в масках, затянутые в черное. Бесшумно смыкают кольцо, отрезая пути к бегству.

Откуда-то из рукава Беса появилась склянка с мутной жидкостью. Напарник, более не церемонясь, силой разжал Фоме зубы и влил отраву в глотку. Тот закашлялся, забулькал, пытаясь вырваться из стальной хватки.

Но куда там! Неведомый препарат подействовал почти мгновенно. Сознание заволокло удушливой пеленой, мир поплыл перед глазами.

— За… чем?.. — из последних сил прохрипел Фома, цепляясь ослабевшими пальцами за куртку Беса.

Тот лишь покачал головой. В черных глазах мелькнуло что-то, похожее на жалость.

— Так надо, — повторил он, — Иначе никак. Прости.

Тени за его спиной слаженно шагнули вперед. Подхватили обмякшее тело Лисовского под руки и поволокли прочь. Фома безвольно мотался меж ними, будто тряпичная кукла. Голова бессильно болталась, ноги заплетались.

Самое паршивое — он даже сопротивляться не мог. Все силы будто вышли, ни магией шарахнуть, ни на ноги встать. Вот же дрянь какая!

Уже теряя сознание, краем глаза Фома заметил знакомую фигуру, неспешно вышагивающую вдоль коридора. Щегольские ботинки цокали по бетонному полу, отбрасывая причудливые блики от магических светильников. Тонкие пальцы привычным жестом поигрывали неизменной тростью.

Кривотолков собственной персоной! Все-таки нашел, змей! Выследил, вычислил по горячим следам! Вот же сволочь хитромудрая…

Лисовский из последних сил рванулся, забился в руках конвоиров. Кажется, что-то прохрипел, то ли ругательство, то ли проклятие. Но наркотик уже делал свое дело. Сознание меркло, растворялось в липкой мгле.

— Наконец-то! — расплылся в удовлетворенной ухмылке князь, подходя к пленнику, — А ты неплохо поупирался, Фома, уважаю! Люблю готовых побарахтаться. Сразу видно — дух Истребителя силен…

Последнее, что увидел Лисовский, прежде чем провалиться в небытие — издевательский прищур Дмитрия Александровича и белоснежный платок в его руке. Которым князь брезгливо утирал кровь Фомы с его черного плаща…

— Будет не очень хорошо, если он испачкает любимый ковер Илоны…

Дмитрий Александрович стиснул пальцами подбородок Фомы, вздернул его голову вверх. Всмотрелся в мутные глаза не меньше минуты. А потом расхохотался:

— Эх, Лисовский! Растерял ты чуйку Истребителя, растерял. А я ведь знал, что ты именно сюда и сбежишь… Мою птички давно заприметили, что ты здесь уже много раз ошивался…

Князь покачал головой. Отстранился и повернулся к своим людям:

— В подвал особняка его. И проследите, чтобы алхимики хорошенько поработали. Этот бедолага нам еще ой как сгодится… в самом ближайшем будущем!

Он сделал характерный жест пальцами. Из темноты тут же вынырнул давешний Илья Бес, почтительно склонил голову:

— Слушаюсь, господин. Все будет исполнено в лучшем виде.

— Отличная работа, Бес! — кивнул ему Кривотолков, — Я знал, что такой ценный кадр, как ты, очень пригодится в моей службе безопасности. И это… как Фома очнется, дай-ка ему чего-нибудь для опохмела, что ли. Негоже нашему ценному партнеру идти на допрос с дурной головой.

Бес кивнул, пряча усмешку. Рявкнул на бойцов, понукая. Те дружно взвалили бесчувственное тело Фомы на плечи и потащили вглубь коридоров.

Лисовский безвольно болтался в их руках, словно тряпичная кукла. Безумные обрывки видений проносились в его угасающем сознании. Черные щупальца, обезумевший алхимик Гришин, сияние Черного солнца…